— Э, начальник, погодь. Ну ты че не человек что ли?
— Да, ну вас, к чертям собачьим.
Ругается Алексеев, но дверь открывает.
— Жеребцов! На выход.
Выхожу и охранник ведёт меня до медпункта. Сегодня я для него образцовый арестант. Весь путь прошёл, не разгибаясь. Даже головы ни разу не поднял.
«Блин, надеюсь там сегодня не Дарья Павловна, а то она меня напрягает с подкатами ко мне. В упор на руке кольца не видит. Хотя её тоже наверно понять можно. Работа нервная, но и не каждый тут у нас конченый отморозок, есть и нормальные мужики, которым просто не повезло. Чё не могла до другого докапаться? Нет, надо было ко мне пристать.»
Мы подходим к двери с надписью медпункт, он стучит, мы слышим разрешение на вход, и он снимает с меня наручники. Я вхожу и оказываюсь наедине с миловидной шатенкой…. Дашей Павловной».
«Блин, чёрт, ц, да, чтоб тебя, ну ладно, хрен с ней»
На вид ей лет двадцать пять, ну максимум тридцать. Из-под халата виднеется скромная блузка нежно-голубого цвета и чёрная прямая юбка до колен.
— Вижу-вижу, можешь не говорить. Ложись-ка, на кушетку. Только сначала оголи торс, пожалуйста.
Закатываю глаза и молча ей повинуюсь
Кряхтя, как тысяча стариков разом, укладываюсь-таки на холодную поверхность кушетки. Слышу, как она подходит ко мне, трёт руки, чтобы разогреть кожу, и касается спины. Ровно там, где и болит. Я аж съёживаюсь, но не от боли. Странное такое чувство будто внутрь тебя залезли и копошатся там, как жук-навозник. В какой-то момент начинают буквально извиваться под её пальцами.
— Все ясно, — она убирает руки, и снова слышу её легковесные шаги. Боль с новой силой пронзает меня от пяток до макушки, — Лежи, герой.
Краем глаза вижу в ее руке шприц. Дело дрянь, думаю я и зажмуриваюсь. Но у неё лёгкая рука. Я ничего не чувствую. Через секунду приятный холодок от спиртовой салфетки и все.
— Полежи и одевайся, — говорит она с большим теплом.
Проходит пара минут и приятное тепло съедает боль без остатка. Я спокойно поднимаюсь с кушетки и натягиваю футболку.
— Погоди, я выпишу тебе справку. Полежи пару дней. Тебе сейчас нужен покой, — берет она бланк и ручку.
Я же снова сажусь на кушетку, жду, стараюсь меньше смотреть на неё и больше думать о девочках-красавицах.
— Давно сидишь? — вроде и тон её голоса обыкновенный, но в глазах какой-то намёк, да ещё так смотрит на меня, стреляя глазками, а локон её волос свисает со лба.
— Месяцев восемь — безразлично отвечаю я, рассматривая анатомические плакаты на стенах
— Бедняга, — подходит она и протягивает бланк. Её колено в этот момент будто невзначай касается моего.
— Спасибо, — поднимаюсь и так выходит, что оказываюсь к ней вплотную.
Её пальчики с алыми ногтями цепляются за тренчик для ремня, которые нам иметь не положено, и слегка оттягивает за него штаны. Так что белье становится видно
«Блин, чёрт, какого хрена она творит? Какого хрена я ей позволяю? Блин, эта физиологическая реакция на её действия со штанами. Так, стоп! ну на хрен это всё. Она симпатичная и все дела. Возможно, если бы у меня не было Милы с детьми, то я бы ей и отдался. А че бы не заработать на зоне халявный потрахон?! Я безумно люблю свою жену и детей. Я никогда не совершу глупую ошибку… вот с ней. Ну на хрен, пусть к чертям катиться эта Дарья. Надо прям сейчас расставить все точки над «и» и закрыт эту долбаную эротическую лавочку, чтоб она больше не лезла ко мне и нашла себе другого мужика»
Набираюсь смелости, храбрости, мужественности, убираю её руки с меня, заглядываю в глубь её глаз и заявляю:
— Так, стоп, Дарья Павловна! вам пора прекратить это всё со мной, я серьёзно! Я безумно люблю свою жену и завтра у меня родятся дочки-близняшки. Так что заканчивайте свои игры и найдите себе кого-нибудь по лучше. Сразу и честно вам говорю — со мной вам ничего не светит, уж простите, мне жена дороже
Она ошарашено смотрит на меня так, будто заледенела на морозе, молчит, вижу как её глаза увлажняются, затем она улыбается и как ни в чем не бывало возвращается за рабочий стол
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Всего доброго, Жеребцов, не болейте — холодно говорит она, не глядя на меня, а я выхожу из кабинета, придерживая руку на пояснице
«Эх, ну и глупые же все-таки девушки. Да, понимаю, не приятно, когда тебя отшивает возлюбленный, но такова уж судьба, не суждено нам быть вместе, как ни крути. Она же знала, что я не свободен, и на что она только надеялась? не понятно. Но за её старания охмурить меня, так уж и быть поставлю ей плюсик. Надеюсь ей тут с кем-то и фортанет, главное, что не со мной»
****
День следующего дня совершенно обычный за исключением того, что сегодня на свет появятся мои девочки. Странное чувство щекочет меня в животе ещё до того, как я открыл глаза. Их собственно открывать и не хотелось. Ничего не хочется делать, кроме как связаться с ними, но делаю всё через силу. От бешённого волнения у меня разыгрался неистовый аппетит в столовой, руки чешутся, при чём в буквальном смысле, и озноб внутри меня засел на весь день. Лежу на нарах накрывшись с головой и думаю о них.
Даже сердце ёкает от мыслей. Ждать нет сил.
«Скоро начнёт темнеть, а я ещё не знаю, что там да как. Всё закончилось или ещё вся ночь впереди? Надо взять, позвонить и успокоиться.»
Откидываю одеяло, вскакиваю на ноги и кидаюсь к двери. Мужики так удивляются, что и слова вымолвить не могут. Только сидят вокруг стола и хлопают ресницами.
А я что есть силы луплю руками и ногами в дверь. Охранник откидывает люк и бубнит:
— Слышь, ты ничего попутал, зверь? Ты чего разошёлся?
— Мне нужно позвонить!
— А больше тебе ничего не нужно?
Сегодня с утра до обеда была смена Виктора, тот ещё упырь, ничего у него не добьёшься. Хуже в сто раз Алексеева.
— У меня жена сегодня рожает.
— И чё? моя жена тоже рожала. Это обычное дело для баб.
— Слыш, ты кого бабой назвал? — сжимаю руки в тугие кулаки.
Толян тут же подскакивает ко мне и хватает за руки, пытаясь приструнить.
— За углом поссыш — грубо отвечает охрана и смеётся
— Смотри не подавись собственным дерь… — дерзю я в ответ
— Братан, спокойно, я все улажу.
Он договаривается с охранником и выторговывает на пару зарплат получасовой звонок.
— Спасибо, братан, я твой должник — жму ему руку.
— Забей. С людьми надо по-человечески, какие бы они не были.
— У меня нервы на пределе. Дурак я, конечно, бросил её там одну.
— Мужик, смирись. Есть вещи, которые мы не можем изменить. Надо жить с тем что есть. Иди и всели в неё невероятную уверенность. Пусть знает, что, не смотря на то что ты далеко, но ты рядом. Понимаешь о чем я?
— Да, я понял, — выхожу из камеры и направляюсь к посту.
Руки ходят ходуном, когда набираю её номер. Один, два и даже три гудка, но трубку Мила так и не снимает. Жду, пока гудки не становятся частыми.
«Черт, черт, черт! Что там такое?»
Набираю номер мамы. Она берет сразу.
— Сыночка, это Ты?
— Да, мам, это я. Как там Мила?
— Сына, не волнуйся, она спит в палате и в надёжных руках. Минут двадцать назад, как всё кончилось. Всё прошло хорошо. Она себя нормально чувствует, угрозы для жизни нет. Девочки красавицы тоже в хорошем состоянии под присмотром врачей.
— Фух, боже, ну слава богу. Чёрт, как же я счастлив… блин, вот бы сейчас быть рядом с ними… Мам, я сегодня почти не спал. Все думаю, как она и что. Их же там трое.
— Дима, поверь, у них всё хорошо, с ними опытные врачи. Она не первая, кто рожает двойню.
— Да, но я тут, а она…
— Сыночек, она большая девочка и сильная, и она знает, что ты любишь её.
«Так странно слышать это из маминых уст. Но это и вселяет в меня надежду».
— Мам, большое спасибо тебе за всё, я люблю вас
— А мы тебя, сынок, береги себя
Мама кладёт трубку, и сердце вроде бы успокаивается, но стучит в животе. Голова идёт кругом.
«Чёрт, наконец-то кончились роды и благополучно. Фуххх, черт, меня от счастья трясёт и не могу сдержать улыбку на лице. Надо срочно перекурить, ещё конечно было супер, если бы была возможность отметить это событие бутылкой вискаря, но тут я обойдусь.»
