– Я слышала, как вы тут ругались, – обрывисто продолжила Лиза.
– Стары мы уж ругаться-то, – улыбнулась мать. – Я просто поведала отцу про горе матери из соседнего дома, ее сыну всучили в магазине Анзора какую-то наркотическую травку. Его в больнице откачали… Он жив. Но выживут ли другие?.. Отец надеется, что полиция пресечет зло, а я нашей полиции не верю. Вот мы и поспорили.
– На полицию, на Акбердиных я тоже не надеюсь, – уточнил Николай Степанович, разглаживая ладонью скатерть стола. – Я сказал лишь то, что это их обязанность заниматься ловлей наркоторговцев.
– А я тебе рассказала, чем закончилось расследование Акбердина, – вновь проявила упорство в отстаивании своей позиции Ольга Владимировна. – Воспитательной лекцией. Дети должны гулять под присмотром родителей. Дожили. На улицу нельзя просто выйти и подышать воздухом.
– Мам, не ругайтесь, – стала увещевать дочь родителей. – Папа, успокойся.
Для Николая Степановича продолжение спора выглядело подобием схватки, в которой жена желала одолеть мужа, быть первой. А ему ничего не хотелось доказывать, тем более спорить, и он замолк, давая понять, что уступает аргументированному натиску.
Более убедительной сдача его позиции выглядела после того, как он взял в свои руки шершавую ладонь жены и погладил ее несколько раз.
В наступившей тишине раздался голос Валерия, слышавшего в зале спор хозяев квартиры.
– Наркотики – бесполезный предмет разговора. Пока полицейские крышуют ваши магазины и притоны, ничего сделать нельзя.
– Почему «ваши магазины», – недоуменно возразил Николай Степанович, выходя из кабинета вслед за женой и дочкой. – Они такие же наши, как и твои, как и всех жителей города.
– Я оговорился, – продолжил горячо Валерий. – Магазины, конечно же, все наши. И полиция наша. Беда в другом. Как раз в том, что они не наши, а чужие, все эти притоны и их крышеватели, господа полицейские. Мы же не выбираем себе участковых, как депутатов. А надо бы устроить выборы. Чтобы они чувствовали зависимость от нас. Мы тут показали репортаж про одного коррумпированного прокурора, крышующего казино, так его вместо увольнения на повышение послали.
– Ты думаешь, что магазин Анзора под крышей Акбердина? – задал неожиданный вопрос Николай Степанович.
– Акбердин? – переспросил Валерий, наморщив лоб. – Кто это такой?
– Наш новый участковый, – уточнил Николай Степанович. – Старого лейтенанта выгнали, а этот исполняет обязанности. Мне, по крайней мере, так сказали.
– Если он участковый, значит, точно крышует. Иначе в вашем-нашем магазинчике пацану, купившему травку, подобного дерьма не было бы. И сам притончик давным-давно бы снесли.
– Я тоже так считаю, – согласно закивала головой Ольга Владимировна. – Раз продают, значит, разрешили. Раз не чистят магазин, не штрафуют продавца, значит, у них все схвачено.
– Давайте я в интернете размещу всю информацию про этот случай с наркотиками, – предложил Максим, уткнувшийся в компьютер. – Укажу адрес магазина и так распишу картинку про этих хмырей, что хохот будет на весь город.
– Будет не хохот, а погром, – испуганно заявила Лиза. – Они на все пойдут, раз имеют поддержку в полиции. Ворвутся в квартиру, устроят дебош, наркотики подкинут, а потом доказывай всем, что ты не верблюд.
– Да, вот беда, так беда, – сердито заворчал Николай Степанович. – И так плохо, и эдак… Что делать? Почти как в известной притче: куда податься простому русскому человеку? Направо пойдешь – встретишь Анзора, налево свернешь – опять Анзор, и он, как всегда, прав.
– И у Анзора свои полицейские, – добавила Ольга Владимировна.
– Плохо, что и по телевидению их не покажешь, не осрамишь, – вырвались из груди Николая Степановича слова, которые касались телевидения, и которые он обещал не упоминать в разговоре.
Произнеся их вслух, он тотчас понял, как подвел дочь. Оглянулся на нее, насупив брови, и ожидая прощения… Но Лиза уцепилась за слова, не пропустив их мимо, и тоже строго повела бровями.
– Папуля! – возмутилась она, делая особое ударение на этом слове, и тем самым давая намек отцу о недопустимости продолжения затронутой темы.
У Николая Степановича от неловкости за себя аж засвербило в горле, глаза внезапно раскрылись широко-широко. Прокашлявшись, он догадливо произнес:
– Согласен, Лиза, им, наркоторговцам, вообще никто не указ!
– Молчать будем, так их еще больше станет, – возмущенно сказала теперь Ольга Владимировна. – Они боятся только гласности…
Лиза бросила угрожающий взгляд на мать. И чтобы та поняла ее переживающие чувства, она приобняла отца и за его спиной, украдкой, погрозила матери указательным пальцем. В эту секунду та поняла сразу предназначенное ей предупреждение.
Но находчивый отец пошел еще дальше, перестраховываясь, он предложил:
– Ой, мать, я совсем забыл тебя предупредить… Нас пригласил к себе Алексей. Он вернулся с командировки, из горной экспедиции. Просил заехать. А я забыл, старая перечница. Забыл и тебе сказать. Поехали быстрей. Одевайся.
– Поздно уже, – возразила Ольга Владимировна, не поняв сути предложения.
Не догадалась и Лиза о том, что отец придумал на ходу причину для того, чтобы оставить ее наедине с кавалером, не влезать с раздражающими проблемами в их разговоры.
– Алексей Константинович был в экспедиции? – спросила недоверчиво и удивленным голосом Лиза. – Куда он летал? Где бродил?
– Обшаривал горы Алтая, – уклончиво ответил отец, скрывая, что его друг Алексей действительно был в экспедиции, но встречу они уже отметили вдвоем две недели назад.
– Может, завтра его навестим?! – предложила Ольга Владимировна.
– Видишь, как быстро мы стареем, – упрекнул ее муж. – Стоит полежать, почитать книгу, как и поднимать зад тяжело. Раньше мы с тобой, Олечка, без всякой раскачки, по первому чиху поднимались, бросали рюкзак за плечи и в горы, и по тундре.
– Вспомнил, – оживилась Ольга Владимировна. – Годы-то наши ушли.
– Куда?
– В тундру, поди, – пошутила она весело, поймав себя на легком кокетстве. – Сейчас доведись по ней пройти, так свалюсь на первой кочке. Шаг сделаю и ноги собью.
– Пошли, пошли… Время идет.
Они вышли на свежий холодный воздух. Зима слегка нарядила березовые ветви в белоснежные рукавицы. Они застыли над неубранными в парке сугробами.
– Такси будем ловить? – спросила жена, порываясь идти к остановке.
– Планы меняются, – огорошил ее муж. – Будем гулять по ночному городу, вспоминать тундру. Извини, поздравлять Алексея не поедем. Я пошутил. Надо было как то оставить Лизу и Валерия одних. А у Алексея я уже был. Я тебе говорил, ты забыла.
– Точно, – рассмеялась Ольга Владимировна. – Ездил. А с чего ты взял, что мы помешаем молодым?
– А с чего ты решила, что мы такие старые, будто никому не нужные пни, покрытые лишайником, и не можем просто так погулять вдвоем? Не можем обойтись без всех?… Кругом сплошной стресс, настроение то и дело падает. Ходить надо… Ходить, пока двигаются ноги, пока у нас с тобой есть такая прекрасная возможность. Мы же давно не гуляли вместе…
– Давно, – грустно заметила она.
Под ногами счастливой пары, крепко прижавшейся друг к другу, захрустел грязноватый, придавленный прохожими к асфальту, упавший накануне снег.
Глава восьмая
Почтальон принесла телеграмму.
Утомленный долгим сидением за научной статьей о проблемах разработки месторождений полезных ископаемых, Николай Степанович с трудом подошел к двери. Открыл ее, и увидел на пороге рослую женщину с круглыми, широкими плечами. Лицо почтальонши поражало своей грубоватой красотой, которая привлекала к себе мужской взгляд. А высокая грудь, не позволяющая верхней пуговице застегнуть тесный пиджак, вынуждала его застенчиво уводить глаза в сторону. Женщина была на полголовы выше Николая Степановича. Он нехотя взял телеграмму, расписался в получении. В душе у него жила тревога, как бы не сбиться с мысли, с того незаконченного аргумента, доказывающего, что для геологов важно не только обнаружить залежь полезных ископаемых, но и выяснить его объемы, качество, способы извлечения.
Телеграмма напрочь отвлекла его от научных раздумий.
Она пришла из Украины, от Петра, сына Ивана Никодимыча. Он сообщал о дате приезда.
Значит, через пять дней наступает окончательное время выкупа квартиры. Петр приедет за деньгами, а их в полном объеме еще и нет.
Николай Степанович долго стоял в коридоре, задумчиво перевертывая вверх-вниз полученную бумажку. С Петром у него была договоренность выкупить квартиру отца, не продавать ее чужим людям, а тем более родственникам Анзора, а приобрести для старшей дочери Лизы. Так как денег для дорогой сделки у него не было, он попросил время до весны, чтобы поднакопить и собрать нужную сумму. А требовалось ни много ни мало, а два миллиона рублей. На меньшие деньги Петр не соглашался.
