— Ничего не слышал. Смотрел телевизор.
— Какую передачу?
К разговору подключилась жена Брагина, эдакая агрессивная запятая в кудельках:
— Мы уже все рассказали, сколько можно повторять! Ходят тут, допытываются… Что, Коля его убил, что ли? Следователи…
— Леночка, — заюлил Брагин, — не надо раздражаться. Мы с товарищем поговорим на лестнице, — он сунул ноги в туфли.
— Только недолго! Обед стынет!
Пройдя мимо лифта, они вышли на балкон, второй выход с которого вел на черную лестницу. Оглянувшись, Брагин вполголоса укоризненно сказал:
— Я ведь просил вашего коллегу… А вы теперь опять. При жене…
— Ну так как все было? Правду!
— Я к ней зашел в половине десятого. А ушел в час.
— К кому?
— Синкевич Наталье Саввишне.
— Вот! — сказал Звягин. — Вот! Адрес?
— Квартира двести девяносто шесть. Этот же подъезд.
— Она это может подтвердить?
— Она уже и подтвердила. Только не ходите к ней сейчас, прошу вас!
— Почему? Чтоб успеть ее предупредить?
— Не надо так… У нее сейчас все дома, ну… Как мужчина мужчину, вы можете меня понять?..
— Тьфу, — сказал Звягин. — С этим вопросом обратитесь к ее мужу.
Вежливый смешок в ответ:
— Но ведь здесь нет уголовного нарушения?..
— Нет, — ответил Звягин. Он отчего-то повеселел. — Стрелков вообще часто заходил к вам домой?
— Заходил иногда. Посидеть, поговорить, футбол там посмотреть по телику… Как жалко парня, слов нет… Знать бы, какая сволочь это сделала…
— Ладно, — сказал Звягин. — До свидания.
Вечером он вернулся домой в самом бодром расположении духа. Где он был? Заехал в гости к тому самому знакомому из системы образования. Зачем? Да тот все жалуется на головные боли, — ну поговорить, успокоить, пообещал достать ему ноотропил.
Произошло неслыханное: жена потребовала номер телефона и позвонила с контрольной проверкой — действительно ли был там Звягин, сколько и с какой целью. Подозрения точили ее.
— Ира, — сказал Звягин, — ты мне льстишь.
— То есть?
— Когда жена звонит кому-то, выясняя, был ли там ее муж, это понимают однозначно: он подозревается в измене. А ничто так не льстит мужчине, как обвинение в любвеобильности.
Мир был восстановлен — хрупкий, как весенняя льдина. Собственному сыну Звягин был вынужден назавтра назначить свидание вне дома — в вестибюле Пушкинского театра (на улице хлестал обложной дождь).
— Юра, — обратился он, стряхивая воду с плаща, — вынужден просить помощи. Сам бы проверил, но времени мало. Вот списочек, — вынул из кармана и развернул пять больших листов, исписанных с обеих сторон.
— Что это за адреса? — спросил Юра недоуменно, облокотясь о закрытое окошко кассы.
— Ты бы мог выяснить, не ограблены ли за последний год-два несколько из этих квартир? Я думаю, есть у вас подобная картотека? Сделаешь завтра?
— Не уверен, — протянул Юра, шаркая ногой по мраморному полу. — Откуда, почему, как?.. — Пробежал глазами список. — Разбросаны по всему городу…
— Необходимо выяснить три момента: факт ограбления, пойманы ли воры и целы ли дверные замки.
— Что за странная акция? Ты что задумал?
— Мы договорились лишних вопросов не задавать.
— У нас не частная лавочка, — заявил Юра. — Расскажи, в чем дело, — потребовал он.
— И не подумаю, — отверг Звягин. И нанес удар ниже пояса: — Часто тебя родной отец о чем-то в жизни просил? Не переживай, утешил, — если удастся, я тебе подарю результат, и практикант раскроет небывалое дело, заложив краеугольный камень в фундамент своей карьеры. Устраивает?
В мучительном затруднении Юра наморщил лоб:
— Но как я доложу это по начальству?
— А как хочешь, — беззаботно отозвался Звягин. — Чтоб мой сын — да не нашел способ. Можешь ты вообще не докладывать?
— Ну, папа, ты даешь. — Иных слов сын не нашел.
На станции «скорой» три бригады купили вскладчину старенький телевизор в комнату отдыха, откуда Звягина и позвали вниз к телефону — сын справился с заданием и теперь звонил из автомата, соблюдая внутрисемейную конспирацию.
— Есть! — закричал он возбужденно.
— Не может быть, — лениво сказал Звягин, скрывая нетерпение. — Сколько?
— Три! Три! Скажи, что это за список?
— Что ж, три из двухсот — неплохой процент попаданий, как ты считаешь? Раскрыты?
— Нет. Глухари…
— Очень хорошо! — сказал Звягин.
— Чего ж тут хорошего?..
— А замки?
— В одной — целые, в двух — замки со следами посторонних предметов.
— Что значит — посторонних предметов? — обеспокоился Звягин.
— В просторечии — следы отмычки, — пояснил Юра.
— Да?.. Ты уверен, это точно?.. — спросил Звягин обескураженно. — Странно… Очень странно.
В автоматной будке на другом краю вечернего города Юра с суеверной нерешительностью задал вопрос:
— Как ты узнал про нераскрытые ограбления, пап?..
— Силою данного мне природой мозга, — туманно ответствовал Звягин. — Читайте «Преступление и наказание» Ф. М. Достоевского.
Однако, вернувшись наверх, продолжил он чтение книги менее знаменитой, хотя также не лишенной некоторых скромных достоинств, — то были «Рассказы следователя» Бодунова и Рысса. Задумчиво перелистав дело о «Черных воронах», он посвистел «Турецкий марш», вдруг улыбнулся и ошарашил фельдшера одним из своих непредсказуемых вопросов:
— Гриша! Что ты знаешь об артиллерийском обстреле?
Лохматый Гриша к подобным вопросам относился с комической серьезностью, пытаясь уловить звягинскую мысль и не уступить в этом состязании остроумий.
— Что снаряд дважды в одну воронку не попадает, — по размышлении отвечал он.
— Гениально! — похвалил Звягин. — В награду вытащи из моего портфеля пачку индийского чаю и завари свежий.
Следующий день, сменившись с дежурства, он начал с действий необычных и труднообъяснимых. Критически осмотрел себя в зеркало и бриться не стал. Порылся в кладовке и приступил к одеванию: спецовка, хранившаяся после ремонта, отслужившие свой век ботинки и старая нейлоновая куртка. В потертый саквояжик покидал гаечные ключи, молоток, плоскогубцы и моток проволоки. Натянул на макушку школьную Юркину кепку и отбыл.
Вернуться домой до прихода жены он не успел. Странная экипировка была оценена ее наметанным глазом, дознание не замедлило последовать, гром грянул.
— Где ты был?
— У Жени испортилось паровое отопление, попросила починить.
— А слесаря она не могла попросить?
— Он болеет. Пока его допросишься…
— А почему ты так одет?
— Что мне, при галстуке с ржавым железом возиться?..
— А зачем кепка?
— Дождь на улице. Ты не находишь, что идти в ватнике под зонтом как-то смешно?
— Леня, почему ты небрит?
— Раздражение на коже появилось. Да что за допрос!
— Что у тебя в портфеле?
— Гаечные ключи! — он погромыхал портфелем.
Дочка, выглядывая из кухни, не выдержала, пропела:
— Па-апка, ты похож на взломщика.
— Я пошел спать, — категорически заявил Звягин. — Я после дежурства, граждане.
— Ты сначала ответь правду!
— В сказках, которые, ты так любишь, — напомнил он, — полагается героя сначала накормить-напоить, попарить в баньке и уложить спать. А наутро он держит ответ…
— И баба-яга остается в дурах, ты это хотел сказать?
Со всей возможной скоростью Звягин удрал в спальню.
Вечером Юра застал семейный совет в разгаре: мать и дочь, по-бабьи подперев руками задумчивые головы, пригорюнились на кухне, решая вопрос: не превратился ли отец и муж из самодеятельного сыщика в того, кто сам преступил черту законов вследствие своих манипуляций, и какая судьба ждет теперь семью. Прогнозы, судя по их лицам, были неутешительные.
За полночь в спальне произошел тихий сеанс пиления супруга.
— Вот тяпнули бы меня по голове, — зевая, отвечал Звягин, — ты бы не так рассуждала.
— Там куча специалистов работает! Тебе бы только всю жизнь в игрушки играть! Не врач, а… не знаю, что.
— Врач — значит, больше ни на что уж и не гожусь? — наигранно обиделся он. — Ну дай мне поиграть, что тебе, жалко? Ну не люблю я, когда людей бьют по голове, не люблю. Нам их потом откачивать. А они иногда все равно умирают. Так что можешь считать мою игру продолжением служебной деятельности, если тебе легче будет. Чем меньше битых, тем меньше нам работы.
— На это существует милиция!
— Милиция сильна поддержкой всех честных граждан, — демагогически парировал Звягин.
— Тогда почему ты ходишь с заговорщицким видом, как мальчишка, а не поделишься с Юрой, что ты придумал?
— Если я ошибаюсь — нечего морочить им голову. А если прав — сначала доведу дело до конца. Оцени благородство моей позиции — лавры отдам специалистам, хлопоты оставлю себе.
