class="empty-line"/>
Илья проявлял нетерпение, потому что времени действительно оставалось совсем мало. А если след, по которому он сейчас идет, окажется ложным, то и того меньше, ибо разработать новую версию до истечения срока, указанного шантажистом, он уже просто не успеет. И тогда либо Владу придется молча заплатить, либо история с порчей скутера вылезет наружу. А ведь Влад ему доверился, он так на него надеется… Где-то на периферии сознания назойливой осенней мухой жужжала неприятная мысль о том, что Безбородов-младший мог специально открыть факт шантажа Илье, чтобы отвести от себя подозрения в убийстве жены. Отогнать эту муху было не так легко, но и отнестись всерьез к данной версии Илья мог только после того, как окончательно отбросит все остальные возможные варианты.
Журнал звонков телефона Марины Викторовны Новиковой предстояло тщательно анализировать, и для этого тоже нужно было где-то изыскивать время. Илья пробежал глазами перечень номеров и вздрогнул. День рождения Мишеньки. 07–05. И первые цифры совпадают с его собственными. Неужели повезло? Илья еще раз тщательно проверил – все цифры совпадали. Значит, в последнее время перед своим исчезновением Юлия Донич регулярно звонила тому же абоненту, с которым связывалась и ее домработница Марина Викторовна. И какие же у них могут быть общие знакомые?
Паша изображал вселенскую занятость, огрызался, делал вид, что сидит на немыслимой важности совещаниях, но избавиться от Ильи было не так просто. Он звонил, присылал сообщения, сулил деньги, грозил санкциями. Одним словом, Шаталова поджимало время, и ни с какими обстоятельствами он считаться не желал. Паша уже давно ответил бы на все его вопросы, но куда денешь человеческий фактор? Сорокалетние девочки в ЗАГСе никуда не торопятся, поди-ка объясни им, что дело срочное. Розыск пропавших – это вам не убойный отдел, не борьба с терроризмом. Знают, заразы расслабленные, что ничего срочного у Паши Нетесова быть не может. Пришлось покупать набор суши да итальянское сухое… А как бы вы думали? Сейчас уже конфетами и «Советским» шампанским никого не удивишь. Пусть накладно, но свою работу девчонки все-таки сделали, умнички. Только Паша собрался отзваниваться Шаталову, как тот, не будь к ночи помянут, позвонил сам.
– Паш, есть новости? У меня тут еще один вопрос.
– Шаталов, я тебя убью. И потом сделаю так, что никто и никогда тебя не найдет.
– Не убивай, я тебе пригожусь, – буркнул Илья, – телефон нужно пробить, срочно. Срочнее некуда. Паш, миллионером станешь.
– Кидай номер на трубку, черт бы тебя побрал. Я голодный, я в тепло хочу. У тебя хоть жена есть, а мне даже пожрать приготовить некому.
– Приезжай ко мне, мы с Любой тебя покормим. И напоим, если хочешь.
– А что у вас на ужин? – обнаглел Паша.
– У нас много чего есть, – интриговал Илья, – жареные лисички, котлеты из индейки, шпигованная говядина, соленые огурчики. Чего еще хочешь?
– И все это будет мое?
– Сколько съешь, – уверенно ответил Илья, – когда тебя ждать?
– Если хочешь, чтобы телефон был прямо сейчас, то мне туда нужно заехать самому. В каком районе ты находишься?
– В центре.
– Тогда буду в полседьмого, кидай адрес.
Паша приехал не с пустыми руками – с историей жизни Агаты Димитракис, родной сестры Андреаса. Сведений было слишком мало, чтобы составить себе хоть какое-то представление о жизни человека, но вполне достаточно, чтобы начать поиск его нынешнего географического местоположения. Фамилия у Агаты Димитракис теперь была другая, так как она выходила замуж за российского гражданина Альфреда Вениаминовича Минкиса, прожила с ним в браке четыре года и не так давно овдовела. У Паши имелся и адрес ее нынешней регистрации – улица Патриотов, дом 4, квартира 81. Уже что-то.
Любочка открыла капитану Паше дверь и сразу пригласила за стол.
– Мойте руки – и вперед, господин капитан, – скомандовала Люба, – ужин остывает.
Паша неловко вертел головой, краснел, не знал, куда пристроить куртку, но все-таки прошел в ванную, чтобы помыть руки.
– Обалдеть! – сказал он шепотом Илье, так чтобы Люба не услышала. – В жизни не видел такой красивой женщины. Это что-то… Даже не знаю, как и сказать.
Илья довольно улыбнулся, но промолчал.
Когда Люба вошла в кухню, где мужчины уже разложили бумаги, Паша первый раз в жизни вскочил в присутствии женщины.
– Хотите, чтобы я покормила вас здесь или пойдете в комнату?
– Давай здесь, Любочка, мы уже как-то пристроились, – отозвался Илья.
Паша застыл, как стойкий оловянный солдатик, однако под недоуменным взглядом Любы стал больше похож на героя сказки Андерсена в ее заключительной части.
– Ладно, – согласилась Люба, – садитесь, Паша, не стойте, что вы замерли?
– Люба, не спрашивай, – встрял Илья, – он онемел от твоей красоты. Паша, лисички будешь?
– И котлеты буду, – кивнул полицейский.
– Садитесь, Паша, – Люба мягко взяла капитана за локоть, – я вам сейчас все подам: и котлеты, и лисички с картошкой.
Паша молча кивнул, сел, стараясь не слишком явно просверливать Любу взглядом.
Пока ели, о деле не разговаривали. Паша все никак не мог отойти от впечатления, которое на него произвела Любовь Шаталова.
– Счастливый ты человек, – наконец изрек Паша, – чтобы такая красавица еще и кушать мне подавала. Да еще и такие котлеты! Да еще и бутылочку на стол сама поставила и не ругается. Мне бы в жизни больше ничего не нужно было.
– Ну, так и мне ничего больше не нужно, – согласился Илья.
Паша размеренно, неторопливо отужинал и только после этого заявил:
– Телефончик я пробил, проблем не возникло. Зарегистрирован на Марию Александровну Новикову. А это, между прочим, фамилия нашей домработницы, усекаешь?
– Так я этот номер из ее телефона и взял, – разочарованно протянул Илья.
– И чем он тебя так заинтересовал?
– На него в последнее время довольно часто звонила Юлия Донич. Я другие ее контакты пробил, ничего подозрительного не нашел, а этот номер не отвечал, и я его запомнил.
– Так-таки и запомнил? – прищурился недоверчивый Паша.
– Эмтээсовский номер, последние цифры – день рождения моего сына. Так что все просто. Само в память врезалось.
– Так вот этот номер, как я уже сказал, зарегистрирован на некую Марию Александровну Новикову. Поскольку фамилия знакомая, решил проверить – точно, дочка нашей Марины Викторовны, домработницы благородного семейства.
– Жаль, что время потратил.
– А вот и не жаль. А вот и не потратил. Я не поленился, позвонил участковому по месту ее прописки. Та Мария Александровна по телефону разговаривать ни с мамашей, ни тем более с Юлией Андреевной никак не могла, равно как покупать симку или пользоваться телефоном, потому как находится в лечебном учреждении строгого режима. Там
