— Передавайте мои наилучшие пожелания мисс Гамильтон, — солидно произнес он. — И пожалуйста, извинитесь от моего имени за внезапное вторжение в столь неурочный час. Всего хорошего, мистер О'Киф.
— Всего хорошего, мистер Бейли.
Рэмзи еще раз учтиво поклонился, и лондонский агент снисходительно шаркнул ножкой. Улыбнувшись, Он представил О'Кифа в тельняшке и капитанской фуражке и, добродушно покачав головой, подивился изобретательности человеческой фантазии. Тому, что рассказал ему клиент, он, конечно, не верил.
Проводив Бейли до двери, Рэмзи вернулся к столу и облегченно вздохнул, проведя рукой по взмокшему от волнения лбу. Повернувшись, он вдруг увидел стоящего в дверях и с любопытством наблюдающего за ним Энтони. В одной руке тот держал недоеденный бутерброд, а другой небрежно почесывал затылок.
— Ты уже ответил на все каверзные вопросы? — спросил Тони, прерывая это приятное занятие.
— Да, преодолел все подводные камни.
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Затем Энтони, будто о чем-то вспомнив, широко улыбнулся и шагнул вперед.
— Ну тогда поедем, положим твой чек на депозит. — Он откусил кусочек от своего бутербродами, невнятно шепелявя, продолжил:
— Я буду ждать тебя в машине.
Рэмзи кивнул и проводил Тони до поворота коридора. Когда он вернулся, то увидел сидящую в кресле у стола Пенелопу. Она с любопытством разглядывала лежащие перед ней коробку и пакет.
— Ты поступила не очень хорошо, — сказал он, нахмурившись. — Почему ты не проводила лондонского агента?
— Не читай мне нотаций, — откликнулась она, вздернув подбородок. — Я давно уже не ребенок.
Вновь опустив глаза, Пенни принялась внимательно разглядывать что-то лежащее между коробкой и пакетом, нервно поигрывая надетым на палец ключом. Это беспокойное движение, обличавшее ее волнение, заставило Рэмзи снова ощутить тягостное чувство вины перед ней. И все же он и теперь не хотел рассказывать ей о своем прошлом, считая, что время для этого еще не пришло.
— Мистер Бейли просил меня извиниться за его бесцеремонное вторжение, — сказал О'Киф, увидев, как вздрогнули ее плечи. — Все проходит. И твое горе когда-нибудь пройдет.
— Что ты говоришь? — Она сердито прищурилась. — Разве ты знаешь, что я чувствую? Моя лучшая, моя единственная подруга исчезла, утонула, погибла, пропала, умерла! А я так никогда и не узнаю, как это случилось. Я уже было смирилась с этой мыслью и решила тихо оплакать свою потерю. Но и тут мне не дают покоя! Мешают мне на каждом шагу.
— Что ты, радость моя, — возразил ей Рэмзи, — никто не мешает тебе плакать сколько ты пожелаешь.
— Нет, мешают! — в ярости воскликнула она. — Эти проклятые Блэквеллы с их ящиками и ключами! Эти несносные агенты с деловыми сосредоточенными физиономиями! Пакеты, письма, сундуки. Да пропади они все пропадом! — Пенни вскочила и стукнула кулаком по столу. — Валялись бы в своих хранилищах и дальше. Две сотни лет пролежали, могли бы пролежать и еще две сотни. Так нет же! Вылезли! Извольте любоваться ими! Целуйтесь с ними, обнимайтесь. Ненавижу!
Она бросила ключ на стол и, резко повернувшись, направилась к двери. О'Киф попытался остановить ее, поймав за руку, но Пенни вырвала руку и, еще раз напоследок что-то злобно прошипев, вышла из комнаты. Он замер на месте, решив дать ей время прийти в себя и почувствовать тяжесть своего одиночества, которого она так жаждала сейчас.
— Женщина бросается в воду с переполненного пассажирами корабля, и никто ничего не видит. Это же абсурд! Нонсенс! — Пенелопа гневно хмурилась, прижимая к уху телефонную трубку, — Полиция должна расспросить всех, кто был в тот день на борту. Вы слышите меня, капитан? Да! Я думаю, что команда тоже несет ответственность за случившееся. Я еще выясню, как так происходит, что люди падают в море, кишащее акулами, с вашего судна, а вы спокойно позволяете им погибать в морских волнах. — Она перевела дыхание и, хотя все ее тело дрожало от едва сдерживаемой злобы, продолжила холодным язвительным тоном:
— Неужели? Не лгите мне. Я посмотрю, что вы запоете, когда к этому делу подключится полиция не только Багам, но и всей Америки. Да, да. Вы не ослышались. А пока желаю здравствовать.
Она положила трубку на рычаг и с вызовом скрестила руки на груди. «Спокойствие, только спокойствие», — прошептала Пенни, опуская глаза. Главное — это полный самоконтроль и собранность. Только так можно чего-нибудь достичь. И потому прежде всего надо успокоиться. Почувствовав, что приходит в себя, она подняла глаза и увидела выходящего из дома Рэмзи.
«Мерседес» весело катил по тихой неширокой дороге, обсаженной пышными карликовыми пальмами и маленькими апельсиновыми деревьями, отбрасывающими зыбкую тень на серую панель тротуара. Рэмзи сидел в мягком автомобильном кресле рядом с Энтони, лихо выкручивающим черный, матово поблескивающий руль, и любовался прелестными пейзажами, бегущими наперегонки мимо мелко подрагивающих им в такт окон.
Почти два часа провели Рэмзи и Энтони в банке, пытаясь получить деньги по чеку О'Кифа. Проблема была в том, что Рэмзи, не имеющий при себе никакого удостоверения личности, никак не мог доказать банковским служащим истинности своего имени. После долгих разбирательств и совещаний они наконец решили, что Энтони выступит поручителем клиента, подпишет необходимые документы, и мистер О'Киф получит возможность открыть счет в банке. Но это означало, что Рэмзи отныне не сможет получить свои деньги без участия Тони. И конечно, ему это было не по душе.
Самолюбие О'Кифа было сильно задето. Но когда служащие увидели сумму, обозначенную в предъявленном им чеке, их вытянувшиеся позеленевшие лица лучше всего доказали, что они наконец-то поняли всю выгоду представившегося им дела. И тут уж извинениям и уверениям в своей искренней симпатии не было конца. Сам президент банка, привлеченный возникшим переполохом, рассыпался в любезностях и комплиментах. Так что казалось, он в конце концов рассыплется на дюжину маленьких приветливых улыбочек. Но Рэмзи был неумолим. Холодно и неприветливо смотрел он на лебезящих перед ним служащих. Насмешливое презрение застыло в его глазах.
Энтони вновь и вновь удивлялся, искоса поглядывая на своего спутника. Поистине этот человек был загадкой. Загадочно было и его прошлое, и его необычайный старомодный выговор, и нелепая, излишне церемонная манера поведения, и многое-многое другое. Где был он все эти годы до появления в их обществе? Почему скрывает это от них? Эти вопросы всерьез беспокоили Тони. Он попытался узнать о том, какую посылку передал Рэмзи агент из Лондона. Но тот ловко уклонился от ответа и, даже когда они заглянули по дороге в любимый кабачок Энтони, остался столь же непреклонен в своем запирательстве, несмотря на изрядное количество спиртного, которое они выпили там.
Самое любопытное, что Рэмзи сам вспомнил про этот кабачок, хотя внешний вид заведения, видимо, не вызывал у него особого энтузиазма. И все же все то время, что они провели здесь, он оставался неизменно любезен и предупредителен со всеми посетителями кабачка. Даже девицы легкого поведения, облепившие его, как мухи кусок сыра, не только не услышали от него ни одного грубого слова, но, более того, встретили в его лице необыкновенно галантного кавалера и обходительного рыцаря со старомодной учтивостью манер. Он был предельно вежлив и терпелив в обращении с ними, но тем не менее, что, признаться, несколько удивило Энтони, не принял от них ни одного предложения. Хотя его карманы были, конечно, до отказа набиты любовными записочками и номерами с именами девиц.
«Неужели он хранит верность Пенелопе? — думал Тони, с любопытством поглядывая на него. — Знает ли она о его преданности? И интересно, что напишут корреспонденты, когда узнают об этом необычном союзе?» Ничего хорошего ждать, конечно, не приходилось. Трудно было даже вообразить все последствия такого необдуманного шага. И это после стольких лет безмятежной идиллии! Энтони печально покачал головой и сказал Рэмзи, что пора возвращаться домой.
И вот теперь, сидя рядом с ним в салоне быстро приближающегося к дому автомобиля, он вновь вспоминал то, что произошло сегодня утром. О'Киф вдруг быстро повернул голову к боковому стеклу и, тронув Тони за локоть, попросил:
— Натяни вожжи. Будь другом.
— Вожжи? — удивился Энтони. — Ах да. Ты, вероятно, хочешь остановиться?
Он нажал на педаль тормоза, и машина медленно остановилась перед высокими витыми воротами, украшенными сверху острыми железными пиками. Они вышли из автомобиля и подошли к калитке.
— Черт возьми! — выругался Рэмзи, неодобрительно покосившись на небольшую медную табличку, прикрепленную к воротам. Взглянув на большой белый дом, скрывавшийся за массивным каменным забором, он что-то невнятно пробормотал и, вернувшись к машине, опустился в мягкое кресло.
