Анатолий раскурил сигару и закашлялся.
— Носом, в грудь не вдыхай.
— Не учи ученого, утопленничек. — ответил Толя, откашлявшись, — Кубинские, из Франции привезли.
— Пару лет на таких просидишь и без лёгких останешься. Будешь как дохлый наездник, — Вадим изобразил задыхающегося всадника, — Ну или “там” у тебя перестанет работать.
Анатолий удивленно уставился на сигару, а Вадим важно закивал.
— Что не будет работать? — в гостевую зашла Анна с бокалом глинтвейна для Анатолия.
— Позвольте вас познакомить, — сменил неудобную тему Вадим, но как только Анна пошла готовиться к вечерним посиделкам, продолжил шепотом убеждать Анатолия:
— Я с доктором Гаазовым на эту тему общался, а он человек передовой, во! Отец нашей Вари.
— Я тебя понял, — Толя с сожалением закинул сигару в камин и поднялся, — Пойдем.
Все собрались за столом. Вадим баловал друзей диковинными блюдами и новыми салатами. Первым закончился салат с ананасами, курицей, тертым сыром и чуть-чуть майонезом. Максим и Василий распробовали вино Захарии и не могли перестать нахваливать грузинского князя. Фрукты приходили с теплых югов или выращивались в теплицах, подражая императору. Есислав, Жанна и Гертруда обсуждали, какие балы должны сотрясти Петербург в ближайшие недели, и когда наконец в столицу вернется Николай Павлович с открытия батареи в Севастополе в честь брата. Когда же внесли запеченное жаркое, в дверь постучались. В большой кабинет зашел адмирал Горынин с раскрасневшимся от мороза лицом и тонким слоем снега на шубе. Его усики покрылись инеем.
— О, сколько новых лиц!
— Заходите, Владлен, заходите, сейчас жаркое будет! — Вадим пожал руку адмиралу и усадил его рядом с Есиславом и Жанной.
Вадим на правах хозяина представлял своих друзей по мере прибывания, но на Есиславе, адмирал его перебил.
— Ну Есислав Павловича, то я знаю.
— Я для проформы, — поклонился Вадим и налил адмиралу грузинского вина.
— Черт, а хорошо здесь у вас, — адмирал вытер длинный ус и протянул Вадиму письмо, — а я с хорошими новостями. Адмиралтейство согласилось закупить у российского мастера двести револьверов системы Уманского! Змеи подводные, позавидовали твоему подарку.
Владлен похлопал по кожаной кобуре с револьвером, которую он носил на левом бедре.
— Там пустое место есть, впишешь сумму за заказ.
— Щедрое у нас адмиралтейство, — Вадим убрал письмо в ящик рабочего стола.
— Эх, только просьба, сделай побыстрее, скоро царь-батюшка вернется, а мы такие стройные на причале, да с новым оружием. Гусары обзавидуются.
— Да какие проблемы, — рассмеялся Вадим, — хоть завтра приезжайте забирать. Я планирую после Нового года вводить новые станки, так цена на оружие раз в десять упадет. Будем только за качество стали бороться.
— Так, а это меняет дело. Правда, в балтийском флоте я вряд ли больше тысячи офицеров найду. Осилишь?
— За год, конечно. С нарезными стволами, под капсюли.
Адмирал ушел в глубокую задумчивость, вывести из которой его смогла только стопка коньяка.
— Давай после праздников обсудим, — надумал Владлен.
— Я не спешу, — слукавил Вадим.
Время перевалило за полночь и гости стали разъезжаться. Есислав попросил Вадима вывести его на улицу, подышать немного.
— Вадим, вижу, у тебя дела идут хорошо.
— Не жалуюсь.
— А что за напасть случилась с рестораном?
— Так, пожар, бывает, — Вадим катил коляску Есислава вдоль дороги, где шумели дети.
Там взрослый юноша изображал маяк, под гул которого дети должны были замирать в виде морских фигур. В юноше Вадим узнал сына одного из своих мастеров. Этот паренек подорвался в цеху по производству мыла и чудом выжил.
— Бывает, да. Как и то нападение на тебя около моего ресторана. Погиб мой охранник.
— Ограбление, — пожал плечами Вадим, — тем более что я возместил ущерб его семье.
— Я тоже возместил, но речь не о нем. Ты ввязался в опасную игру и об этом говорит весь Петербург. Не наше общество, а то, которое привыкло прятаться в тенях. С тобой хотел поговорить митрополит Лаврентий. Насчет храма, который ты хочешь построить в Заводском и о чем-то еще.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Хорошо, я обязательно загляну. — Вадим попрощался с Естиславом, посадив его в теплую карету.
***
Этим же днем.
Петербург не просто так считали одной из двух голов криминалитета в Российской Империи. Бандиты смогли выстроить строгую вертикальную иерархию авторитетов, где на вершине стояли воры разных специальностей. Самым почетными считались воры лошадей, ведь увести животинку, которая помнит хозяина — не каждый сможет. Убийц и разбойников же презирали за грубость и низменность искусства. Главным же рабочим местом для воров считалась Сенная площадь, где помимо рынка располагалась церковь Спаса на Сенной. Там орудовали не только молодые карманники, но и стаи попрошаек. Ушлые дяди могли специально подсадить ребенка на водку, чтобы заставить работать на улице. С другой стороны авторитета находились стукачи, которых жандармы смогли поймать на крючок шантажа.
Вот на углу площади стояла пара околоточников, которых хватало в любой день. Поручик мило общался с полненькой мещанкой, которая пришла на рынок за свежей рыбой, когда на площади поднялся шум. Околоточник выругался и стал проталкиваться сквозь людей, используя свисток. Через дорогу от храма стоял деревянный крест с привязанным к нему голым Музыкантом. На груди у Музыканта висела табличка со словами: "Жду встречи".
Повозка груженая бочонками и молчаливыми пассажирами въехала с площади в направлении порта. Алексей с подбитым глазом сидел за вожжами, пока Микола замазывал свежие ожоги на руках и шее.
— Вот Микола, где мы с тобой не там повернули, чтобы заниматься такой работой?
— Я думаю, что все началось, когда мы зашли в это проклятое ателье. А если ты про сегодняшнюю выходку с Музыкантом, так не сжигал бы Вадиму ресторан.
— Нука, цсссс. — Алексей закрыл рукой болтливый рот Миколы, — ну, разбил лампу, бывает. Мы же договорились, что это нападавшие постарались. Так?
— Так. Но ты должен был видеть “этот” взгляд Кондрата.
— Пф, а я то что? Ну, упал он с лестницы на горящий стол, я здесь совсем не при чем.
— Так, ты его туда и поставил. — Микола передал баночку с мазью Алексею.
— Переставил, чтобы ты помог мне потушить огонь.
— Я отстреливался, как тебе еще и помогать тушить?
Они выехали на улицу со складами и замолчали. С повозки выгрузился отряд и тихо пошел к складу номер шесть, где по словам людей Музыканта, старшие хранили часть награбленного товара. Пара охранников даже не успела среагировать, как их сбили с ног и уволокли с улицы. Для ночной операции против Вадима привлекли слишком много сил, и теперь часть объектов осталась без должного присмотра. Чем и воспользовался Вадим, отправив свои отряды на встречные визиты вежливости по вскрывшимся адресам.
Глава 17
24 декабря 1840 года
Канун Рождества Вадим встретил в своем поместье. Анна уехала в город за покупками для новогодних балов. А ему предстояли еще важные дела. Вадим зашел в кабинет, закрыл дверь на ключ и подошел к ковру на полу. Под ковром лежал настильный пол из лакированных досок. Вадим наклонился, вынул неприметный гвоздик из плинтуса и провел им по узкой щели. Послышался щелчок, и Вадим осторожно открыл потайную дверь, которая вела по лестнице в подвал. Прежде чем наступить на площадку перед тяжелой металлической дверью, Вадим встал этот же гвоздик в маленькую дырочку на стене. Он так блокировал самодельную мину, которая срабатывала бы при соприкосновением с дверью. В подвале Вадим зажег масляный фонарь, чтобы осветить химическую лабораторию. Здесь он готовил не только лекарства, но и сложные яды. Все оборудование приходилось покупать через посредственников или делать самому на заводе. Ввиду технической ограниченности, Вадим не мог сделать хорошие центрифуги или синтезировать редкие токсины, но у него еще оставался набор проверенных средств, например, на фосфорной основе. Во время работы приходилось носить специальную одежду, не потому, что Вадим боялся яда, а чтобы не вынести случайно что-то из заготовок на себе. Пожмешь потом кому-нибудь руку, а он возьмет и умрет, нехорошо. Вадим набрал в пару шприцев два новых синтезированных состава в виде растворимого геля. Отдельно он спрятал несколько капсул антидота в спичечном коробке, прежде чем закрыть лабораторию и вынуть гвоздик. Двадцать килограмм динамита — должны удивить любого незваного гостя.
