Впиваюсь ногтями в дерево.
– С чего это ты вспомнил?
До Лэндона доходит, что в присутствии бедного ущербного ребенка говорить о таком не стоило, и глаза у него округляются.
– Я просто…
– Хватит. – Вскидываю руку с бутылкой, и Лэндон пятится дальше, в гостиную. Нет, он не заткнется. Он будет гнать и гнать, ведь у меня над ним контроля нет; я вообще ситуацию не контролирую. Мой козел-папаня женится, я пьян и зол, а этот засранец не умеет держать себя в руках.
Хватаюсь за угол серванта.
– Твой отец говорил… – Он и впрямь не знает, когда заткнуться.
Теперь моя очередь не сдерживаться: не успевает Лэндон закончить, как я опрокидываю сервант. Заодно роняю бутылку. Лэндон что-то орет, но я не слышу его – грохот оглушительный.
– Уходи! Сейчас же! – кричит Лэндон, а я нагибаюсь поднять из кучи осколков бутылку. Порезавшись о бело-голубой фарфор, облизываю палец и одновременно оглядываю скотч: на месте ли пробка.
– Тессу эта выходка явно впечатлит! – кричит мне вслед Лэндон, когда я выхожу через черный ход.
Тесса? Хочется спросить: она-то здесь каким боком? Но я не доставлю ему такого удовольствия. Думает, что, упомянув ее имя, сумеет меня образумить. Хрен ему! Со спокойным видом выхожу во дворик.
Погода спокойная. Лето закончилось, скоро ночи станут холоднее, а потом и морознее. Когда в следующий раз станет так же хреново, двину в теплые края.
– Тессу эта выходка явно впечатлит! – передразниваю я Лэндона. – Тесса, Тесса, Тесса! – кричу я во тьму.
Даже дворик здесь идеален. Он величиной чуть не с футбольное поле, обрамлен высокими деревьями, дающими тень и днем, и ночью.
* * *
Голова кружится, тишина давит. Делаю еще глоток из горла.
Проходит несколько секунд, и раздается скрип двери-москитки. Вскакиваю на ноги. Пришла Тесса – она приближается, не сводя с меня взора ясных глаз. С каждым ее шагом бутылка у меня в руке тяжелеет.
Волосы Тессы сияют в отраженном свете ламп. Сама она, хоть и хмурится, как будто тоже излучает свет.
Она правда здесь? Похоже на то… если только в вискаре не было галлюциногенов.
– Ты как здесь оказалась? – спрашиваю. Она оборачивается к Лэндону… вот подонок.
– Лэндон, он… – начинает Тесса.
– Ты что, мразь, позвонил ей?
Лэндон меня будто не слышит. Уходит и прикрывает за собой дверь.
– Оставь его, Хардин, – тычет в меня пальцем Тесса. – Он за тебя переживает.
У моего идеального братца идеальная защитница.
Обычно Тесса говорит тихо, но только если спокойна, не злится. Глаза у нее красивые, слишком идеальные для такого мягкого лица. Не могу на нее долго смотреть – голова начинает раскалываться. Надо бы понять, о чем она думает, но денек и без того выдался напряженный. Жестом приглашаю присесть напротив за столик.
Делаю еще глоток; Тесса взирает на меня с укоризной. С размаху опускаю тяжелую бутылку на стеклянную крышку столика, и Тесса подскакивает. Пусть уйдет. Не надо было ей приезжать.
Зря Лэндон вызвал ее сюда. Да и с какой стати она примчалась? К ней же парень приехал. Она, сто пудов, внесла его в расписание: выходные там, ляськи-масяськи…
Меня передергивает. Лэндон права не имел ее сюда звать.
– Ай-ай, два сапога пара. Оба такие предсказуемые. Бедный Хардин загрустил, так давай, наедь на него, пусть раскается, что сраную посуду перебил.
Улыбаюсь, давая понять, что сегодня я в роли злодея.
– Ты же не пьешь, – неуверенно напоминает Тесса. Пытается выяснить, кто я на самом деле. Запуталась, вот и бесится.
– Ну, не пью… то есть не пил. Вот только не надо снисходительности, ты ведь лучше меня, – тычу в Тессу пальцем, копируя ее же манеру злиться.
Ее это, похоже, не трогает. Снова прикладываюсь к горлышку.
– Я не говорила, что я лучше тебя. Просто хочу узнать, почему ты снова запил.
Никак не пойму, с чего она решила, что вправе задавать людям любые вопросы.
– Тебе-то какая разница? Где твой парень? – Смотрю на нее в упор, и она отворачивается.
– У меня в комнате. Я хочу помочь тебе, Хардин, – тянет она ко мне руку, и я спешу отстраниться.
Что она делает? Это шутка какая-то? Лэндон, поди, попросил ее приехать и разыграть из себя милую укротительницу львов. Просто так, без причины, она бы не стала касаться меня.
– Помочь мне? – Смеюсь. – Тогда уйди.
Бутылкой указываю на дверь.
– Расскажи, в чем дело? – давит Тесса. Как и ожидалось.
Волосы у нее распущены и волнами ниспадают на плечи. Одета она легко и выглядит моложе обычного. Тесса опускает взгляд на руки, которые держит на коленях.
По привычке снимаю пидорку и провожу пальцами по волосам. Тесса тяжело и медленно дышит, и я подстраиваюсь под этот ритм… Какого хрена?!
Лучше бы уж говорила, а не сидела тут молча.
– Папаня сказал, что женится на Карен: через месяц они сочетаются узами брака. И он сообщает мне это только сейчас. Почему не раньше? И почему по телефону? Наверняка наш идеальный Лэндон давно уже в курсе.
Тесса резко поднимает на меня взгляд, удивленная такой откровенностью.
Я ведь не планировал пускаться в детали.
Чертов скотч.
– Полагаю, у него были причины не говорить, – защищает Тесса моего папаню. Ну еще бы, Кен Скотт – совсем как она: ухоженный, лощеный и всегда прав.
– Да он на меня болт забил. Знаешь, сколько раз мы с ним за последний год общались? Десять, от силы! Его только и заботит, что этот домина, невеста и будущий пасынок. – Делаю глоток и утираю губы тыльной стороной ладони. – Ты бы видела, в какой дыре живет моя мама в Хэмпстеде. Говорит, ей там нравится… Врет. Спальня у моего папаши и то больше! Мама чуть не силой отправила меня за бугор, сюда, в универ – чтобы я был ближе к нему. И вот смотри, что из этого получилось!
– Сколько тебе было лет, когда ушел отец? – спрашивает Тесса. Не пойму: она опять достает меня, жалеет, или ей и впрямь интересно.
– Десять, – отвечаю, немного помедлив. – Но он и раньше пропадал: каждую ночь нажирался в разных барах, это теперь он – само совершенство, и у него куча всякого прекрасного хлама… – Указываю на дом; сцену дополняют клумбы с яркими цветами у веранды.
– Мне жаль, но…
– Не надо меня жалеть, – осаждаю Тессу. Вечно она всех вокруг оправдывает, достала уже. Она не знает моего отца, ей не приходилось терпеть его выходок, а после – когда он ушел – скучать по ним.
– Это не жалость. Я просто…
Осуждаешь меня.
– Что – просто? – тороплю ее.
– Хочу тебе помочь. Побыть с тобой.
Очень мило с ее стороны. Жаль только, она ничего обо мне не знает. Не знает, кому стремится помочь. Меня уже не исправишь, и она впустую тратит время. Пусть лучше уходит и больше никогда со мной не заговаривает.
