Полуживого и слабо стонущего Мага приходится тащить на себе до конца этапа, прежде чем удаётся найти аптечку.
– Забодай меня комар, – бормочет Зуко, приходя в себя и обретая способность говорить. – Руки-ноги еле шевелились! Гадость какая! Ребята, в следующий раз пристрелите меня, не хочу так мучаться!
Но нам не слишком весело.
– Шесть часов, – глядя на часы, говорит Чингиз. – Так… ребята. В «Лабиринте» сто этапов. Если мы прошли первые три за шесть… два часа на этап…
– Двести часов! – радостно сообщает Пат то, что и так не нуждается в подсчётах.
– Почти восемь суток. – Чингиз морщится. – Но нам надо спать, есть, отдыхать, ходить в нужник… иногда – думать. Накидываем ещё два дня. Десять суток.
– Мы ещё ни разу не теряли никого из команды, – добавляет Маньяк.
– А ведь в этом случае нам придётся либо бросать своего, либо возвращаться к началу этапа и проходить его заново…
– Сложность будет нарастать… – Зуко становится серьёзным. – Пока воюем только с роботами. Дальше пойдут перестрелки с конкурентами… и люди в облике монстров.
– Зато опыт появляется, – возражает Падла. – Скажешь, нет?
– Опыт и усталость, – замечает Нике.
Умница девчонка…
Сажусь с ней рядом, достаю из кармана пищевой рацион, найденный в разбитой боевой машине… может быть, поставленной для антуража, а может быть кто-то и впрямь пытался пройти «Лабиринт» на миниатюрном танке…
Молча делим пайку.
И я вдруг ловлю себя на том, что не предложил еды больше никому. Ни Чингизу, ни Падле, ни Шурке, ни Зуко, ни Пату…
Эта еда не существует в природе! Она просто-напросто нарисована! И мы можем сейчас, после третьего этапа, выйти из глубины, поесть настоящей пищи, передохнуть. Никто из нас не умрёт от голода.
Но я распорядился своей находкой так, будто мы в настоящем боевом рейде на чужой территории. Поделился лишь с симпатичной мне девочкой…
Молча отдаю свою половину пищевого брикета Пату.
– Будешь? – быстро спрашивает Пат Чингиза.
Чингиз мотает головой, и Пат начинает грызть брикет, не спрашивая больше никого.
Вот так.
«Лабиринт» заставляет относиться к себе вполне серьёзно.
– Вопрос питания вскоре встанет со всей остротой, – говорит Падла. И тут же переходит в другой свой образ, более обычный: – Эх, а жрать-то хочется, Ёшкин свет!
– Сержанты говорили, что тут можно охотиться, – замечает Нике. – Часть местных животных и растений условно съедобны. На одних пайках не протянуть, они встречаются редко…
– Перерыв на обед… точнее, на ужин, – решает Чингиз. – Сейчас выходим на четвёртый уровень, записываемся и возвращаемся обратно…
Он замолкает, прикидывая что-то в уме.
– Конец этапа – переход через ту речушку, – показывает Нике. – И что? Минут десять, чтобы добраться до дома… мне во всяком случае. Потом выход из глубины, четверть часа, чтобы поесть… Ещё десять минут на обратную дорогу. Минут пять пока все соберёмся.
– Теряем сорок минут, – итожит Маньяк. – Теряем темп. Заново привыкаем к этому миру…
Чингиз снова смотрит на часы.
– Сейчас шесть вечера… по московскому времени. Идём ещё шесть часов. Найдём пищу – едим. Не найдём – подтягиваем пояса потуже. Есть возражения?
Возражений нет. Лишь Нике интересуется:
– Ребята, а зачем вы так гоните? На рекорд идёте?
Все молчат…
– На рекорд идут, предварительно хорошо потренировавшись, – рассуждает Нике вслух. – А у вас вроде большинство первый раз в «Лабиринте»…
– Нике… – Я понимаю, что должен вмешаться, прежде чем любопытство заведёт её слишком далеко. – Ты нам помогла. Мы приняли тебя в команду? Так?
Девушка кивает.
– Если хватит сил – иди с нами. Будем рады. И поможем, если сумеем… Но причины, по которым мы сюда отправились, тебя не касаются.
– Тогда назовите хотя бы внешнюю цель своего похода, – неожиданно резко говорит Нике. – Вы все мне очень нравитесь. Но я не могу идти с командой, поступков которой не понимаю. Вдруг вся ваша задача – догнать какого-нибудь обидчика, разделаться с ним, а дальше – хоть трава не расти! А мне потом что, барахтаться в одиночестве?
– Хорошо, – внезапно произносит Чингиз. – «Внешний» мотив нашего поведения ты должна знать. Мы хотим, чтобы Стрелок, – кивок в мою сторону, – как можно быстрее достиг последнего этапа «Лабиринта Смерти».
– Именно Стрелок? – Нике с любопытством смотрит на меня.
– Да. При этом мы вынуждены сохранять свой отряд в полном составе как можно более долгое время, но лишь для облегчения основной задачи. Поэтому всё время будем соблюдать баланс между скоростью передвижения и общей боевой силой группы. Не исключено, что на последних этапах «Лабиринта» мы будем бросать отстающих.
– Понятно, – кивает Нике. – Скорость эскадры равна скорости самого тихоходного корабля… но лишь до тех пор, пока на след эскадры не сядут подводные лодки… Скажи, Чингиз, а если нашу группу будет тормозить Стрелок? Пока он не производит… извини, Леонид… слишком уж сильного впечатления.
…Небо фиолетовое… птички кружатся… Дожил, Стрелок. Дожил. Но кто же знал, что от умения играть в виртуальные игры однажды станет зависеть жизнь? Тысячи жизней?
– Я уже назвал основной мотив нашего похода, – спокойно отвечает Чингиз. – В таком случае, пользуясь твоей аналогией, более быстрые корабли станут подставлять свои борта торпедам.
– Мне безумно интересно, – говорит Нике. – Но я больше не стану ничего спрашивать. Ваши игры, ребята, понимаю…
– Готовность подставить борт относится и к тебе. – Голос Чингиза становится все жёстче и жёстче. – Это ясно?
Девушка смотрит на меня. Кивает:
– Слушаюсь. Любопытно, конечно, чем загружена эта тихоходная калоша, но я спрашивать не стану…
Если бы она не улыбалась, я бы обиделся.
Так – улыбаюсь в ответ.
Встаю, поправляю сбившуюся куртку. До сих пор мы не нашли ни одного бронежилета… обидно…
Бреду к ручейку. Конец этапа?
Значит, бросаем играть.
Начинаем жить.
Часть третья
Мост
00
Пятый этап «Лабиринта Смерти» – как водораздел.
Грань между монстрами программными и монстрами настоящими.
«Лабиринт Смерти» не скован жёсткими пространственными границами. Можно развернуться и уйти в сторону от основного пути, по которому двигается наш отряд. Попытаться обойти опасные места, сократить дорогу. Не удивлюсь, если в интересах игры в «Лабиринте» смоделирована целая планета. Но это тупиковый путь – рано или поздно игрокам придётся записаться, отметить своё положение в игре перед выходом… а компьютера на пути не будет.
И начинай проходить этап с начала…
Кручу в руках тяжёлый шестиствольный ракетомёт. Что-то есть в этом… какая-то странная мысль начинает вырисовываться в сознании. Сейчас подходит к концу десятый час игры, мы заканчиваем пятый этап… быстрее идти невозможно…
Так что же – восемь суток?
Нет у нас этого времени. Уверен, что нет.
Мы прёмся напролом. Хорошо, слаженно, чётко. Но это не поможет. Есть простые, естественные ограничения – пять километров в час, если идти пешком, пятнадцать – если бежать резвой трусцой. Но по «Лабиринту» нельзя только бежать, приходится отстреливаться, убегать, искать оружие и боеприпасы… Не меньше часа на этап. Никак не меньше!
– Леонид! – меня нагоняет Падла. Подозрительно заглядывает в глаза:
– Ты в порядке?
– Да.
– Сашка говорит, в конце пятого этапа традиционно устраивают привал. Там не принято стрелять друг в друга.
– Ну?
– Если там окажется какая-то чужая группа, положено посидеть с ними…
Киваю. Бросаю взгляд на индикатор ракетомёта.
Семь зарядов. Прекрасно. Полный залп, и ещё одна ракета напоследок…
– Положено, говоришь… Ясно.
Мы идём в узком ущелье. Кое-где попадаются следы боёв, причём недавних: раскрошенные ракетами камни, обугленная земля, обгоревшие деревья.
Один раз на нас выскакивает монстр. С такими уже приходилось встречаться – очень подвижная, повыше человека ростом, передвигающаяся на двух ногах рептилия. На расстоянии тварь палит из двух мощных лучевых пушек, вблизи бросается в рукопашную, ловко орудуя когтистыми лапами и гибким хвостом. В одиночку с такой сражаться не очень-то приятно.
Но нас семеро.
Тварь успевает сделать лишь один выстрел – и корчится, умирая, под выстрелами четырёх пистолетов, автомата и странного излучателя, который нашла Нике. Излучатель бьёт вспышками голубого пламени, растекающегося по цели.
Я не стреляю.
На меня косятся, но ничего не спрашивают.
Выход из ущелья завален каменными глыбами. На них многочисленные граффити. Попадаются и банальные «Макс и Слай были тут», творение безвестных недорослей, и длинные цитаты из Шекспира, Данте и Элюара, и какие-то закодированные сообщения, видимо, оставленные для отставших товарищей. Но главенствует одна надпись, выплавленная в камнях… сколько же времени пришлось трудиться её неведомому автору?
