Я, скрепив все свои нервы, поправил антенну, закрыл по её приказу дверь (хотя ещё страх как пасло кислятиной), неторопливо подошёл к ней, плавно опустился на диван рядом, схватил за шею… Душить не смог — как можно!
— Для чего ты меня призвала, негодная? — Руки мои уже гладили её горячую шею, её гладкое лицо — нежные губы, холодный нос, дрожащие веки, щекочущие ресницы, потный горяче-холодный лоб… — Я думаю, я должен тебя покинуть.
«А что же ты не ушёл раньше — томился до вечера?! Я-то знаю, чего ты ждал!..» — во мне началось «разложение на голоса».
— Ну Лёшь, — произнесла она и я затрясся, понимая, что всё, сопротивление бесполезно — да и какое сопротивление?!
Похоже, доченька, ты придумала заклинание из двух слов!.. Звук нашего собственного имени, говорят учёные, самый ласковый звук для любого человеческого уха! — притянув её к себе, я целовал её лицо — потный горяче-холодный лоб, щекочущие ресницы, дрожащие веки, холодный нос, нежные губы…
Она вдруг выскользнула и влажно влепилась языком и губами мне в ухо, приятно чавкая и щекоча, а потом произнесла шёпотом: «Лёшечка…». Ну тут уж совсем: я втянул её к себе на колени, запуская руки ей под одежду… По телевизору зачиналась «Земля Любви», новый латино-сериал, который она, вмазанная пустышка, намылилась смотреть, но не вышло — даже звук весь куда-то исчез! Только первые титры — Антонио, кажись, Барбоза и ещё кто-то Барбоза… короче «Лакримоза»… А может, это только реклама была (?) — короче, в следующий раз была уже другая серия…
В девятом часу явились — «Обегали все магазины, блин!» и три пузыря растворителя, на кухню, варить, делать. Ушли, я хочу есть, опять кручу ручку. В пять приходят опять — с новой партией, на кухню, закрывают дверь, зажигают конфорку, начинают варить… Я присутствую при процессе, внимательно наблюдая и изредка спрашивая что непонятно. «Кислым» (наподобие как уксусом, только более мерзко) воняет невыносимо, от жары и долго горящего газа как в аду. Выбирают, отбивают — я с замиранием сердца думаю: сейчас наверно предложат мне, и что я скажу, что отвечу?.. пресловутый первый раз… — впервые вижу, как она делает это — подсовывает руку под ляжку, втыкает инсулиновую иголочку в бугорок на кулачке, вся скорчившись, сгорбившись, давит клапан, плюётся, матерится, нервозно работает кулачком, небрежно вытирает кровь об майку, втыкает в другой бугорок, опять морщится, матерится, отсасывает кровь, растирая по губам, меняет руку, осторожно-сосредоточенно вводит иглу, морщась, давит клапан… откидывается назад, облегчённо улыбаясь, требуя прикуренную сигарету, шумно, с наслаждением затягивается, втыкает… У тех ребят, похоже, ещё большие проблемы — в вены палево, да к тому же они уже сгорели — горбун стоит с голым торсом перед зеркалом, тыкая то в вену на шее, то куда-то в грудь, второй, расстегнув ремень, идёт в сортир колоть в пах… Мне, естественно, не предложили. Себе она оставила в шприце в холодильнике «полтора кубика на утро».
Они ушли, она устроилась на диванчике смотреть какой-то непонятный немецкий фильмец. Я увивался рядом, теребя её за ноги и за руки, потом опустился на колени, продолжая теребить, но она не хотела, потребовала чипсов. Поев чипсов, настоятельно просила не мешать просмотру — фильм был абсолютно неостросюжетный, блёклый, бессодержательный и вредный как чипсы на пустой желудок, но она смотрела его, лёжа, впрочем, пока я не принимался за неё, с закрытыми глазами… Я уже отчаялся добиваться ласки (даже на диван к себе не пускает) и еды («Да пошёл ты — только и знаешь, что жрать!»), стал теребить пойти хоть на улицу — невозможно целый день сидеть в четырёх стенах, голова уже раскалывается от жары, духоты, от неискоренимого смердящего запаха. Пользуясь рекламной паузой, она раздражённо заметила, что «ничего уже не пахнет», и пообещала, что «щас погоди, всё равно надо идти с Дуней», а сама всё валялась, игнорируя мои порывы и позывы, мольбы и угрозы, то пялясь в экран, то довольно улыбаясь в сладком полусне… Конечно, она так никуда и не пошла, я купил себе бутылку пива, а собака нагадила на ковёр. Не знал я тогда, златые-милые, что могут быть у человека и иные удовольствия, полюбезнее ваших любви и секса — «Ты втыкаешь — а он лезет, ыъ!»
— Зачем тебе я? Знаю — ты покалываешься, тебе просто скучно или страшно одной — а кто ещё будет с тобой сидеть? Нашла…
Опять «Ну Лёшь» и снова, но уже холодно. Жарко, холодно и одиноко…
47.
Всё повторялось. У меня уже не хватало никаких нервов. За процессом я бросил наблюдать, даже враз позабыл все его этапы. А последний, кульминационный, и вовсе вызывал у меня отвращение. Нестерпимое отягощение и отвращение вызывал запах — едкий, горячий, сладковато-приторный — я каждые десять минут выходил на балкон, жадно-нервно курил, но и тут было невыносимо. Вдобавок в атмосфере образовалась страшная духота — казалось, солнце пекло сквозь ровный полупрозрачный слой облаков-туч, земля только поглощала лучи, но их тепло уже не могло от неё подняться — как через тёмное стекло, зеркальное изнутри… Покурив таким манером раз пяток, я испускал громкий стон, плевался, срывался, врывался в кухню, заявляя Зельцеру, что больше не могу, я ухожу… Она, конечно, говорила «Ну Лёшь» и чтобы я «немножечко» подождал, посмотрел ТВ…
«Не хочешь — не смотри!» — так вроде говорят. Это бред — не смотреть нельзя. Повседневная жизнь большинства людей поразительно неразнообразна (неспроста краеугольным камнем любого телерейтинга является жирная прослойка домохозяек), а тут тебе прям на дому, не отходя от кассы, и машина времени, и пространства, и всего прочего! Я сам подвержен искушению познавать мир, сидя дома, глядя на него со стороны, с безопасного расстояния!.. Это раз; во-вторых, я полагаю, что телевидение — самое лучшее и кардинальное изобретенье человечества, поскольку ничто более не даёт нам вторую реальность, опосредованно представляя первую — наглядно представляя, непосредственно (непосредственность мы, забываясь, ощущаем как данность, по большей части подсознательно, а медиаторскую функцию понимаем рационально, ещё и в меру своей испорченности сортируя: «правду» или «неправду» «нам показывают»).
С подлинной реальностью его сближают три момента: естественно, сам механизм вещания — как и в реальной действительности явления текут своим чередом, безостановочно, и большинство из них редко повторяются (вернее, повторяются их аналоги); далее, его распостранение тотально — в каждом доме есть один и тот же предмет, делающий одну и ту же реальность — представьте, например, как было бы здорово, если б вы и все ваши друзья (а то и незнакомые люди) читали одновременно одну и ту же книгу! И наконец, в отличие от всех прочих источников информации ТВ абсолютно бесплатно — надо только приобрести приёмник и настроить его — как сам мозг каждого индивида — нас тоже должны купить родители (потратившись в основном на пелёнки, пустышки-погремушки и «растишки» (как говорит Саша, гланды вырвать тому, кто придумал это название!)), подключить-загрузить и вперёд.
Однако нашлись такие (как всегда), которые всё лучшее превращают в худшее… Как вы знаете, затевать разговорчики на эту тему стало уже не только общим местом, но и моветоном; непонятно в сложившейся ситуации лишь одно — куда смотрят и зачем вообще существуют правительство и РПЦ — ведь антиобщественная и антихристианская сущность «виртуальной помойки» очевидны. Ну, скажете вы, не всё так просто… кроме того, есть и более насущные проблемы… Да куда ж, ёбаный, ещё насущней и проще — если речь идёт о ежедневном, ежеминутном деле жизни?! Более-менее человеческая культура с тяжёлыми боями отходит на второй план. Молодое поколение — массы людей, которым и так бы не суждено стать выдающимися в моральном и интеллектуальном плане, но которые могли бы стать нормальными простыми людьми, они же теперь аки бесовские свинии влекутся с обрыва в пучину грязных вод, достигая единственно-спасительных островков манеймейкинга, бодибилдинга, фастфудинга и фистфакинга!.. Ну и хуй бы с вами — как говорится, «изыди!», но что делать тем, кто не хочет барахтаться в этой блевотворной окрошке — курить на балконе?!
Я сидел как в клетке — в зарешеченной арматуринами стеклянной клетке балкона, высунув голову в окошко наружу — последнее не спасало, поскольку именно тут меня встречал ласковый поток из кухонной форточки — единственная вытяжка оттудова!
Наконец, они ушли, она пришла, и пошёл дождь — прямо при солнце — и не какой-нибудь там грибной, а дай боже! Я нашёл какой-то листок, ручку и начал писать, хотя ощущение-состояние было такое, что со стихами отныне покончено раз и навсегда…
На листке была нарисована рожица, явно женского полу, рядом с ней солнышко и цветочек — я подрисовал капли, чтоб получился дождик, а у девушки (весьма похожей на Эльмиру, конечно) получились слёзы… Ещё — прямо от цветочка шприц — тоже с капельками…
