– О чём это письмо, если не секрет? – полюбопытствовала Умка.
– Его пишет Кристофоро Коломбо. В своё время я обсуждал с Паоло Тосканелли возможность того, что Земля представляет собой шар. В таком случае появляется возможность посещения Индии, не объезжая всю Африку и затем плывя на восток, как это делалось до сих пор, а прямого путешествия строго на запад. Обогнув земной шар по периметру, можно достичь Индии гораздо быстрее. Тогда Тосканелли собирался послать наши предположения и расчёты Кристофоро, ведь он как раз собирался в своё путешествие. И вот, наконец, пришло подтверждение нашей с Паоло правоты! Кристофоро сообщает, что ему удалось достичь Индии! Значит, на самом деле Земля круглая! Тут, правда, немного странно получается. Он достиг её гораздо быстрее, чем я предполагал… Земля должна была быть больше… Но всё может быть. Попутные течения и ветра могли сильно помочь.
– Ничего странного. Колумб вовсе не достиг Индии. Он нашёл Америку, – безапелляционно заявил Равиль.
– Извините, что Вы сказали?
– Он имел в виду, что Колумб совершил ошибку, считая, что он достиг Индии. На самом деле это не так, – поспешила загладить оплошность Оля.
– И Вам это известно откуда? Вы хотите сказать, что вести в Московию поступают быстрее, чем сюда, в Италию? И при чём тут Америка? Что такое Америка?
– Рав, кто тебя тянул за язык? – сквозь зубы прошептала Оля.
– А чего, это же правда! – сердито прошептал в ответ Рав и спрятался за спины друзей.
– Может быть, мы и не правы, но по нашим сведениям, Христофор Колумб открыл новый континент, который он ошибочно принял за Индию. Этот континент назвали Америкой, в честь Америго Веспуччи, который тоже открыл его, – попыталась разрядить обстановку Даша.
– Америго Веспуччи? Он-то каким боком там оказался? Он же банкир! Уехал в Испанию вести дела банкирского дома Медичи, но при чём тут открытия? Я прекрасно его знаю ещё по Флоренции, он же почти мой одногодок, мы часто встречались раньше. Да, он увлекался морями, картографией, но, насколько я знаю, никогда и не мечтал выйти в море. Вы ничего не путаете?
– Ну кто мы такие, чтобы что-то утверждать? Ведь мы просто дети, а что с детей взять, – ушёл от ответа Кеша.
– Вы очень странные дети… Я таких не встречал. И ходите всегда без взрослых… Кстати, когда я могу познакомиться с Вашим отцом? – спросил Леонардо у Умки.
– Сегодня же. Он как раз собирался навестить Вас после обеда, – быстро ответила Умка.
– Ну что ж, буду ждать с нетерпением, – произнёс художник, но продолжал подозрительно оглядывать ребят.
– Какая прекрасная птица! – переменила тему Оля. – Как величественно она парит.
– Это коршун. Он находит подходящий поток воздуха и держится на нём, как корабль на волнах. А теперь смотрите, смотрите! Он что-то нашёл там, в траве, – Да Винчи тут же переключил своё внимание на птицу.
Коршун действительно высмотрел себе добычу, сложил крылья и камнем полетел к земле, ещё секунда-другая – и он разобьётся! Умка невольно вскрикнула от испуга, но перед самой землёй коршун вдруг резко расправил крылья, поджал под себя и распушил хвост, выставил вперед когтистые лапы и схватил ими на бреющем полёте что-то серое и пушистое. Несколько резких взмахов крыльев – и коршун взлетел снова в ввысь и скрылся за холмом.
– Не могу к этому привыкнуть, – в восхищении прошептал Леонардо, – с детства наблюдаю за ними и не могу насмотреться. Но недалёк тот день, когда и я вот так же взлечу над этими холмами… Мечта о полёте у меня с младенчества. Я думаю, неспроста. Ведь моё первое воспоминание о детстве связано с птицей. По-моему, это был как раз коршун. Я лежал в кроватке, на балконе, и тут большая чёрная птица пролетела прямо над моим лицом и коснулась крылом моих губ. Я до сих пор помню это ощущение…
– На чём же Вы собираетесь в полёт? – спросила с любопытством Умка.
– Т-с-с-с! Я соорудил птицу! Я всё продумал. Если вы, друзья, задержитесь на несколько дней, то, может быть, будете свидетелями моего полёта. Осталось несколько фрагментов. Перепроверить передаточный механизм, прочность креплений. На днях меня навестит мой друг математик Пачоли, он ещё раз проверит мои расчёты, и тогда…. тогда я, наконец, окажусь в небе. И все эти мелкие людишки, которые не могут ничего увидеть дальше своего носа, вся эта чванливая аристократия, ничего не понимающая в науке, все эти мракобесы, вершащие суд над людьми от имени Бога, все они увидят и изумятся могуществу человека!
– Вы соорудили птицу? – удивился Женя.
– Я много чего придумал за свою долгую жизнь, молодой человек. И несколько вариантов птиц в том числе. Одна из них должна плавно лететь по воздуху, как орёл, но ей нужен разбег или подходящий поток воздуха, а другая сможет подниматься ввысь прямо с места.
– Как вы смогли всё это придумать?
– Придумывать ничего не надо, надо всего лишь понаблюдать за природой. Всё уже создано, и создано удивительно точно. Вот, возьмите этот опавший лист дерева и бросьте его в воздух. Видите, видите, как он падает на землю, закручиваясь в воздухе по спирали? Его тянет к земле, но на его поверхность оказывает сопротивление воздух, и это противодействие двух сил и вызывает такое завихрение. Но если найти источник энергии, который мог бы раскрутить этот лист ещё быстрее, то он бы не упал на землю, а, наоборот, поднялся вверх! Вот так по аналогии с природой и я создаю свои аппараты.
– А крыльями ваша машина машет?
– Да. Именно это я и должен перепроверить – хватит ли сил у человека на то, чтобы воспроизвести полёт птицы. Всё дело в правильном соотношении поверхности крыла и общей тяжести аппарата и человека. Надеюсь, здесь мне поможет правило «золотого сечения».
– Золотого сечения? – не поняла Умка.
– Его называют по-разному: магическим, волшебным, божественным, но мне нравится золотое. Не могли бы Вы одолжить мне вашу ленту, сеньорита? – попросил Да Винчи.
– Пожалуйста, – ответила Умка и протянула ему ленту со своей головы.
– Большое спасибо. Вот видите. Это целая лента. Её можно разделить на две неравные части. Как вы сами понимаете, вариаций может быть множество, но лишь одно обладает интересной закономерностью. Если мы разделим его в этой точке, то соотношение длинного и короткого участка будет таким же, как соотношение длинного отрезка и целой ленты. Теперь давайте нарисуем с помощью этой ленты пятиконечную звезду. Вот так. Видите, у правильной пятиконечной звезды места пересечения граней происходят как раз в точках золотого сечения.
– Ну и что, подумаешь. Совпадение, – сказал небрежно Равиль.
– Отнюдь. Как оказалось, о нём знали ещё египтяне и древние греки, Евклид описал эту пропорцию в своих «Началах», и её широко использовали в строительстве. Здание, построенное с учётом этих пропорций, кажется нам гораздо более гармоничным. Лука Пачоли в своё время попросил помочь ему с иллюстрациями к его книге об этой божественной пропорции. Оказывается, она присутствует практически везде, не только в размерах Парфенона и египетских пирамид, но, главное, и в живой природе – в распределении ответвлений и листьев на дереве, в строении спиральных раковин моллюсков, в расположении лепестков цветов, даже в пропорциях человеческого тела. Я много лет занимался анатомией и знаю, о чём говорю. Я в своё время создал модель идеальной фигуры человека, человека, у которого все размеры соответствуют этой пропорции.
– Это вы о человеке, вписанном в квадрат и круг? – уточнил Женя.
– Вам и это известно? – поразился Леонардо.
– Мы видели этот рисунок у Вас в мастерской, на столе, – поспешила успокоить художника Оля.
– Мне очень приятно, что я смог заинтересовать своими набросками таких интересных собеседников, как вы. Знаете что, давайте-ка вернёмся в мастерскую… Обычно я держу свои изобретения в секрете, но вам мне почему-то хочется их показать. Провидение не напрасно свело меня с вами. Я ещё никогда не встречал таких образованных детей.
Глава 25. Святая святых
Вернувшись в монастырь Аннунциаты, Леонардо первым делом хотел угостить своих гостей. Однако в комнатах не было ни души.
– Куда они все запропастились? – недовольно пробормотал художник. – Ну кухарка, понятно, ушла на рынок, самое время для этого, но где Салаи, Баттиста, Зороастро? Когда надо, никого не застанешь. Ну да ладно, буду потчевать вас, чем Бог послал, – сказал Леонардо и стал выставлять на стол всё, что смог найти на кухне – хлеб, разнообразную зелень, пару видов сыра, мёд, орехи.
– Прошу к столу! Мы с Зороастро не употребляем мясного, а вот где вчерашняя рыба, ума не приложу. Небось, с утра Салаи постарался, – извиняясь за скромный стол, пригласил ребят художник.
