— Полечка, — Тимур схватил меня в охапку и прижался щекой к моей макушке. Сквозь сбившееся дыхание до меня донеслось хриплое: — Я же сдохну без вас, Полинка…
Снизу его уже обнимали Соня и Бодька, подъехавший на коляске.
— Папочка, с нами все хорошо, не переживай, — сказала Соня дрожащим голоском.
— Мы были пристегнуты, все, — подтвердил Богдан, — и мама с дядей Саней тоже. Правда.
— У нас сработали подушки безопасности, я даже испугаться не успела, — я взяла его лицо в ладони и несколько поцеловала упрямо сжатые губы. Потом еще щеки, виски и подбородок. — Тимур, с нами правда все хорошо.
В ответ он ничего не сказал, только сильнее сжал объятия. Затем обнял детей, а я поняла, что не могу рассказать ему о беременности. Не поворачивается язык. И врачам не стану ничего говорить.
Потом скажу, когда он успокоится, когда его лицо перестанет напоминать гипсовую маску. А врачам не сказала, чтобы не заперли меня на неделю в больнице.
Наш водитель, как и мы, отделался легким испугом. Нас в тот же день всех отпустили из больницы. Тимур с охраной отвез нас домой, а сам закрылся со своим начальником безопасности в кабинете.
Они там заседали до позднего вечера. Я успела приготовить ужин — хотелось занять руки, пока голова была занята бесконечным прокручиванием сегодняшнего происшествия.
Мы сегодня чудом избежали лобового столкновения. Когда из переулка навстречу вылетел автомобиль, его водитель среагировал первым. Он вывернул руль, подставляя бок, и мы врезались в него пусть и на небольшой скорости.
Сработали подушки безопасности, а водитель ударившей нас машины сбежал, бросив свой автомобиль на месте аварии.
Мы дождались полицию и скорую, которая доставила нас в клинику. Затем почти сразу туда приехал Тимур.
Я накормила детей и попробовала уговорить их лечь спать.
— Папа потом зайдет к вам пожелать спокойной ночи, — пообещала я, но дети проявили неожиданное упрямство.
— Мы хотим дождаться папу, — зашмыгала носом Соня. Богдан наморщил лоб.
— А давайте все вместе полежим у него в спальне, — предложил он, — и папе тогда не придется нас искать.
Я подумала, что Тимур вряд ли будет возражать, и согласилась. Мне даже ничего не пришлось говорить — как только мы все улеглись, дети прижались ко мне с двух сторон и уснули. Сразу, без всяких разговоров и сказок.
Я успела только подумать об этом, как тоже уснула.
Разбудил меня Тимур. Я проснулась от того, что мы уже почти начали заниматься любовью.
— Тимур, подожди, а где дети? — попробовала я сопротивляться, но он ответил коротко:
— У себя в кроватях. Я отнес. Все, Поля, молчи…
Мне передалось его возбуждение, и я мгновенно откликнулась. Это ночь была непохожа на другие. Мы то лежали, тесно прижавшись друг к другу, то занимались любовью с каким-то остервенением. Будто стремились выплеснуть все, что наросло внутри от пережитого.
И только утром Тимур сказал, что это была непростая авария.
— Машина, которая вас ударила, в угоне. Водителя ищут, но мои безопасники уверены, что он сам всплывет в речке где-нибудь ниже по течению.
— Почему ты так думаешь?
— Это не только я так думаю, так и мои парни думают, и полиция.
— Зачем нас хотели убить?
— Не вас, Поля. Меня.
— Но ведь тебя не было в машине, — я даже привстала, опершись на локоть.
— Я собирался ехать за вами сам. В последний момент отправил Саню, мне нужно было остаться в офисе, — Тимур не расцеплял рук, сцепленных у меня за спиной.
— У тебя так много врагов? — помолчав, спросила я.
— Для того, чтобы нанять киллера, достаточно. Другой вопрос, что сделано это достаточно непрофессионально.
— Откуда ты знаешь, как правильно их нанимать?
— Не я знаю, а моя охрана. Ну и полиция, конечно же. А раз так, то… — Тимур повернул к себе мое лицо. — Нам придется жить отдельно. Ты останешься здесь с детьми, а я съеду в отель.
— Но, Тимур… — попыталась я возразить, но он притянул меня к себе и поцеловал.
— Так надо, Поля. Меня следует изолировать от вас, потому что, если с вами что-то случится, я… — его голос сорвался, он замолчал, а я поняла, что все намного хуже, чем он мне говорит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
А еще поняла, что самой последней на сегодня новостью, которая обрадует Тимура, будет новость о нашем ребенке.
Глава 28
Скоро неделя, как мы живем порознь с Тимуром, и для меня эта неделя длится целую вечность.
Без Тимура его огромный дом кажется пустым и холодным. Дети тоже это чувствуют. Они не смеются, не играют, а все время жмутся ко мне. Они возле меня даже когда я на кухне.
Странно, когда Тимур улетал по делам, таких ощущений не было. Может, потому что теперь мешает страх? Я боюсь за него, и этот страх тоже передается детям.
В саду пришлось взять отпуск за свой счет. Тимур категорически против, чтобы я ездила на работу, и я даже рада. Если тест не соврал, и моя беременность реальная, то лишние стрессы мне точно противопоказаны.
Так хочется поделиться с Тимуром, мы с ним за день по несколько раз связываемся по видеосвязи. И каждый раз его вниманием завладевают дети. Но поздним вечером, когда мы остаемся одни, я не могу решиться.
— Вы все, что у меня есть, Поля, — твердит он, и я не представляю, что с ним будет, если он сейчас узнает о ребенке.
Он сойдет с ума от беспокойства и тревоги. Когда я смотрю на вертикальную складку на лбу Тимура, на его сжатые губы, на застывший взгляд, мне физически больно от того, что больно ему.
Никогда не думала, что такое возможно. Это даже не любовь, мне кажется, что он мое продолжение. И я ощущаю все его эмоции так, будто сама их переживаю.
Я скажу потом, когда все уляжется. И тогда он обрадуется, точно обрадуется. С ума сойдет от счастья, я уверена. Потому что не надо будет бояться еще и за этого ребенка.
Сегодня ко мне приехала моя палочка-выручалочка, Ленка. Я предупредила Тимура и охрану, что меня хочет навестить моя подруга, и ее пропустили.
Харина привезла витамины для беременных мне и сладости детям.
— Вот это да, Полинка! — восхищенно оглядывается она, войдя в дом.
— Лена! — Богдан мчится ей навстречу на коляске, чуть не врезаясь в крестную.
— Привет, красавчик! — обнимает она Богдана и присаживается перед коляской на корточки. — Ты уже так вымахал, пока мы не виделись!
— А это наша Сонечка, — подвожу к подруге девочку. — Соня, это моя подруга Лена. Она крестная Богдана, когда он был маленький, мы жили вместе, и она помогала его нянчить.
Харина поворачивает голову, смотрит на Соню и теряет равновесие. В последний момент хватается за коляску Богдана, но все равно усаживается на пол пятой точкой.
— Здравствуйте, — говорит Сонечка, с любопытством глядя на сидящую на полу «фею-крестную».
— Привет, — Ленка растерянно разглядывает девочку, потом спохватывается и протягивает ей руку, — я Лена. Будем дружить? Предлагаю в честь начала нашей большой дружбы съесть по конфетке.
Бодька заливисто хохочет, впервые с тех пор, как Тимур съехал в отель. Дети тащат пакеты на диван и высыпают содержимое на низенький столик, а Лена молча смотрит им вслед, продолжая сидеть на полу.
— Здесь холодная плитка, Ленчик, вставай, — протягиваю руку.
— Полька, — шепчет она, — ты видела?
— Кого? — переспрашиваю непонимающе. — Сонечку? Лен, ты чего! Я ее каждый день вижу.
Но подруга мотает головой.
— Как похожи, видела?
— Быстро вставай, простудишься, — тяну подругу за руку, — нам все говорят, что мы с Соней похожи. У нас один типаж, и тип волос одинаковый. А Соня просит, чтобы я делала нам одинаковые прически. Ты же знаешь, как я люблю пучок, когда волосы собраны и не мешают. Вот потому и создается эффект, будто мы похожи.
— Да при чем здесь ты, Полька! — отмахивается Харина. — Соня с Богданом похожи, будто они двойняшки.
— Что ты придумала, Лен, — качаю головой, — ну какие двойняшки? Бодька похож на меня, его Тимур все время называет «мамины ямочки».
