—Хорошо,— наконец буркнул он.— Я подумаю, как это устроить.
—Ну и отлично. Тогда давай держать связь. В понедельник буду на работе. Номер телефона тебе известен.
Вернувшись, Антон заметил, что Ральф страшно напряжен. Длительное отсутствие русского друга усугублялось непонятными действиями человека в ярко-желтой накидке, который «нарезал круги» вокруг джипа.
—Антон,— жалобно произнес Ральф,— а что надо этому человеку?
—Деньги просит. За парковку. Но никто не дает. Такая жизнь.
—А почему не дает? Это бесплатная парковка?
—Никто не может точно сказать. Когда бесплатная, а когда нет. Зависит от личных качеств парковщика, общественного мнения в данный момент и силы воли паркующегося.
—Кошмар какой-то. Впрочем, я не спросил, как прошла встреча?
—Этот Михаил… зря ты ему кружку купил. Он, похоже, хитрец, оборотень и предатель.
—Ого!
—Мы сейчас это еще разок проверим.— Антон набрал номер на мобильнике.— Артур? Привет. Слушай, ты не мог бы послать кого-нибудь из своих ребят проконтролировать, будет ли кто-то интересоваться, зарегистрировались ли мы с моим другом, его зовут Ральф Мюллер, на два рейса из Москвы в Воронеж? Ага. Один в 13.25, другой — в 17.00. Это из Домодедово. Спасибо. Буду ждать звонка.
Друзья выехали по набережной на проспект Андропова, добрались до Каширского шоссе, которое, несмотря на ранний час, уже начало заполняться стремящимися к свежему воздуху дачниками, свернули на Московскую кольцевую дорогу и уже через пять минут оказались на федеральной трассе «Дон».
В 12.45 зазвонил телефон.
—Антон, привет, это Артур. В первой серии вами никто не интересовался. Жди новостей о второй. Пока.
—Спасибо,— Антон положил телефон в карман.— Все ясно. Ральф, Михаил ведет собственную игру, втайне от хозяев. Он никому не сообщил о том, что мы вылетаем в Воронеж именно этим, более ранним рейсом.
И он подробно пересказал Ральфу разговор в «Балчуге».
—А кто его хозяева?— спросил Ральф.
—Думаю, кто-то из ФСБ.
—Получается, мы попали в историю.
—Еще нет, но попадем. И выхода у нас другого нет. Впрочем, ты можешь вернуться в Германию и забыть про свои поиски. Только я сомневаюсь, что тебя теперь спокойно выпустят. Нет дороги назад. Ты не проголодался?
—Минуту назад хотел перекусить. Теперь аппетит пропал.
—Ральф, я с тобой. Мы должны вместе понять, что происходит. Все будет хорошо. А пока предлагаю посетить одно уникальное придорожное заведение. Уверяю, ничего подобного ты в своей жизни не видел.
Приблизительно километрах в двухстах от Москвы Антон остановил машину возле кафе с турецким названием «Ататюрк». Рядом на заборе масляной краской был анонсирован ключевой ассортимент: «Шашлыки, водка, пряники». Последнее напоминало о том, что кафе расположено на территории Тульской области.
Заведением владела азербайджанская семья, крыше-вали его местные сельские бандиты, а завсегдатаями были дальнобойщики, да такие вот постоянные клиенты, вроде Антона и его друзей.
Хозяин, пожилой мужчина с пышными усами, встретил их радушно, отвел отдельный кабинет и тут же поинтересовался:
—Сегодня без «дяди» приехали?
—Без него, одни,— ответил Антон, пожимая хозяину руку,— он сегодня занят.
Ральфу показалось, что владелец заведения с облегчением вздохнул.
—Что будете пить?— спросил он, открывая маленький блокнотик.
Антон заказал графин водки и чай. Ральфа заведение поразило одновременно стерильной чистотой и редкой бедностью интерьера.
Вскоре принесли водку и наваристый супчик. Тут же на стол поставили тарелку с лепешками и люля-кебаб.
Антон налил водку в стакан и протянул приятелю:
—Пей, товарищ, и пусть душа твоя будет спокойна. Мы победим. А я сегодня чайку…
Ральф не хотел водки. Тем более, ему показалось, что аромат у местной слишком злой. Но выпил. Закусил лепешкой. Он уже знал, что должно стать тепло и уютно. И, действительно, стало. Клеенка, покрытая цветочными узорами, показалась очень симпатичной и трогательной. Обстановка в кафе была, что называется, домашняя. На окнах висели скромные, но опрятные занавески, в вазочке на столе «красовались» пластиковые цветы.
—Антон, а что это за музыка?— спросил Ральф.
—Музыка? А, это Михаил Круг.
—Я уже слышал что-то подобное.
—Теперь будет играть повсюду, пока в Москву не вернемся.
Около пяти часов вечера, когда приятели почти достигли Воронежа, позвонил Артур:
—Антон, два гражданина только что сильно переволновались из-за вашего отсутствия в Домодедово.
—Спасибо, Артур.
За ними следят серьезные люди. Праздные предположения про ФСБ оправдывались. Тут же Антон вспомнил беспроблемное пересечение Ральфом российской границы, с нарушением правил, предусмотренных для иностранных граждан. Вспомнил и про то, что говорил ему Михаил.
Он взглянул на Мюллера. Тот дремал.
«А почему, собственно, я ему доверяю,— подумал Антон, но тут же переспросил сам себя: — А кому я вообще должен доверять?» «Игорю»,— ответил внутренний голос.
Антон набрал номер воронежского друга.
Через час они сидели в воронежском кафе «Дискавери» на улице Хользунова. Пили водку. Ральф, правда, предпочел текилу. Сначала хотели отказаться от выпивки, но Игорек не дал и слова произнести («И что мы будем как дурачки тут сидеть?»). Выпили за дружбу между великими народами, поговорили ни о чем, и, наконец, дошли до дела. Антон еще и переводил все, что было перевода достойно.
—Короче, москалик,— Игорек обратился к Антону,— еще вчера мои менты «пробили» по базе всех Кать Зайцевых. Получилось, что у нас их на круг живет почти пятьдесят…
Антон перевел. Ральф схватился за голову.
—Не боись,— успокоил Игорь.— Сорок восемь под нашу категорию не подходят: или молодые очень или не жили в войну в Воронеже.
—И что? Не томи!
—А то, что одна Катя Зайцева померла два месяца назад…
—Этого только не хватало…
—Но, судя по всему, не наша.
—Слушай, донской казак, ты можешь говорить все сразу, а то у меня уже от тебя стресс. Все нервы истрепал.
—Ща подлечу тебе нервы. Будем петь караоке!
—Стоп, стоп, давай рассказывай про вторую Катю.
—Вторая, должно быть, жива. Пока что родственников нашли.
—Надо было сразу к ним ехать!
—Не волнуйся, брат, я договорился на завтра, на утро. Позавтракаем, и…
—Нет, ни в коем случае! Никаких твоих воронежских «завтраков»! После них похмелье четыре дня. Сразу поедем к ним.
—Ну, сразу так сразу. Жаль, что ты один, в смысле, только с немцем. Жаль, ребят не взял с собой, Юрка с Чингачгуком. Ты без них нудный и неприятный.
—Игорь, елки-палки! Еще раз говорю, в этот раз я приехал по делу, понимаешь?
—Конечно, что тут непонятного? Приехал найти какую-то Катю Зайцеву, а на хрена — не сказал. Но я и не буду спрашивать. Как там по-ихнему сказать «будь здоров»?
—Он баварец, поэтому скажи ему «прозт».
—Прост,— кивнул Игорек и красиво опрокинул полстакана народной водки с двусмысленным названием «Зимняя».
Глава двадцатая
Пробуждение в номере американо-воронежского «Арт-Отеля» было традиционно сложным, но Антон еще с вечера настроился на раннюю поездку к родственникам подруги Ральфа Мюллера-старшего.
Проснулся Антон от телефонного звонка. На проводе был Александр Валентинович.
Александр Валентинович носил фамилию Тихонов, едва ли не самую благозвучную для уха советского человека. Фамилия как нельзя кстати шла ему и соответствовала карьере. Он мог похвастаться многолетней службой сначала в Вооруженных Силах, а позже в очень специальных и пугающе секретных войсках.
Один раз в год, 9 мая, если позволяли обстоятельства, Александр Валентинович надевал форму старшего командного состава ВМФ СССР. На кителе красовались, наверное, все известные современные отечественные военные награды, плюс орден «Независимость» от правительства Анголы, полученный им в 1987 году за участие в сухопутном сражении под Куиту-Куанавале.
Александр Валентинович оставил флот сразу после начала горбачевской «перестройки». Но любовь к воде, к морю хранил, чтил символы морской доблести, со знанием дела ругал всех и вся, когда утонула АПЛ «Курск», и, наконец, ежедневно купался в ледяном бассейне, который устроил своими руками в доме на двадцать третьем километре Калужского шоссе.
Руки Александра Валентиновича определенно росли из нужного места. Но особенно впечатляло, что человек, отдав стране лучшие годы и очень много здоровья, успел приобрести энциклопедические знания в исторической, эзотерической и ряде точных наук, а также о множестве теорий, призванных дать ответ на самый важный вопрос, тревожащий думающую часть человечества: кто мы и с какой радости пришли в этот мир?
