«Может быть, он ушел не просто так? — попыталась успокоить сама себя. — В такой ливень у него могут быть дела в обозе. Проследить, чтобы все шатры были поставлены, чтобы его люди оказались под крышей!» — говорила себе и понимала, что пытаюсь найти оправдание его уходу.
— Госпожа? — голос Наимы едва пробился через шелест дождя.
Я посмотрела на старуху. Рабыня подняла голову и, в свою очередь, посмотрела на меня. И взгляд ее был какой-то странный. Под напускным раболепием скрывалась жажда свободы, желание освободится и вырваться на волю.
Наима моргнула и все исчезло. Передо мной снова стояла испуганная старая женщина.
«Она, впрочем, не так стара!» — неожиданно подумала я. Лишения и тяжелая жизнь отняли годы у этой женщины. Сейчас тяжело было понять, сколько лет ей на самом деле.
— Надо тебя переодеть! — вслух проговорила я.
Рабыня удивилась.
— Зачем?
— Не станешь же ты ходить в мокрой насквозь одежде!
Наима кивнула, когда посмотрела себе под ноги.
— Я поняла, госпожа! — ответила она. — Вода, что стекает с меня портит ваши дорогие ковры! — и попятилась к выходу.
— Нет, ты не поняла! Тебе просто надо переодеться в сухое! — сказала я. — У тебя есть еще одежда?
Наима кивнула.
— Тогда сходи за ней и возвращайся. Переоденешься в сухое здесь, — велела я.
Наима показалась мне немного удивленной, но исполнила приказ. Когда она ушла, я опустилась на подушки, задумавшись об уходе Шаккара. И снова словно чья-то рука сжала мое сердце и неожиданно я поняла, что сегодня он не придет, не вернется ко мне, не обнимет ночью, не прижмет к своей груди. И от этого на душе заскребли кошки…
Масар представлял собой небольшое украшение, которое надевали на пояс. С кисточкой и какими-то буквами, отлитыми из серебра… Тахира долго вертела подарок Акрама в руках и внутренне ликовала — она получила то, что хотела, при том, что даже не попросила об этом мужа. Сам дал. Понял, что его принцесса не может сидеть взаперти, словно птица в клетке, и это оказалось приятно.
Масар принесла принцессе сама Ирада. Протянула молодой хозяйке на подушечке из бархата и, поклонившись, сказала, что это ей велел передать принц Акрам, прежде чем ушел встречать послов вместе с повелителем Борханом.
Тахира протянула руку и взяла подарок мужа.
— Теперь ваше высочество может ходить где угодно! — сказала хазнедар. — Исключение только покои повелителя Борхана и его супруги. Но вы всегда можете отправить рабыню в их комнаты и попросить принять вас, — объяснила женщина.
— Благодарю! — ответила Тахира и распустила пояс на своем платье. Надела масар и снова завязала его на талии. Не удержавшись, провела ладонью по холодному металлу буковок, а затем посмотрела на Ираду.
— Я бы хотела, чтобы ты показала мне Дворец, — приказала принцесса. — И не только женскую половину. Хочу знать, что и где находится, вплоть до кухонь и складов.
Ирада поклонилась и сделала вид, что не удивлена, хотя ни Ширин, ни принцесса Майрам никогда не интересовались подобными вещами. Женщины жили во дворце, огражденные от всех мирских проблем. Они вышивали, учились танцам и истории своей страны. Принцесса Тахира подошла к вопросу более детально и Ираду это несколько удивило. Но противится хазнедар не стала. Пропустила принцессу вперед, а сама пошла сзади, подсказывая куда и когда сворачивать.
Тахиру интересовало все, вплоть до складов и оружейной. Сперва Ираду несколько насторожило подобное любопытство, но после женщина поняла, что интерес принцессы — это любопытство хозяйки, которая неожиданно получила новый дом, наполненный добром.
Осмотрев полностью женскую половину дворца и оставшись довольной увиденным, принцесса варваров потребовала, чтобы Ирада провела ее на мужскую половину. Масар на ее поясе позволял проникнуть молодой женщине в закрытую часть комплекса, куда проходили только слуги, большая часть из которых, если почти не все, были мужчинами.
Тахира с интересом осмотрела оружейную. Ирада сделала вывод для себя, что принцесса варваров не понаслышке знакома с владением мечом. Тахира позволила себе снять с ковра один из клинков и примерила его к своей руке. Несколько взмахов вдоль тела, настолько близко, что старая хазнедар испугалась, как бы госпожа не поранилась, показали Ираде — перед ней не просто принцесса, перед ней настоящий воин.
Ирада никогда не встречала в своей жизни подобных женщин. Жительницы женской половины были ухожены и умны, ласковы и воспитаны. Они хорошо танцевали, одевались в шелка и не смели глаз поднять на своих мужчин, без разрешения последних. Исключение составляла только Ширин. Ее дочь, юная принцесса Майрам, что сейчас покинула пределы дворца, став женой варвара, была скромна и не искушена в интригах. Она росла милой и доброй. Слуги любили Майрам. Ласковая девочка была ограждена от склок женщин гарема, хотя наложниц у Борхана числилось всего три. У принца Акрама — одна.
Ирада вспомнила о внучке и вздохнула. С появлением жены у принца Дилии придется не сладко.
Старая хазнедар посмотрела на Тахиру — молодая принцесса варваров вернула на место меч и осматривалась, приглядываясь к оружию.
— Вы первая из женщин, что заинтересовалась оружейной повелителя! — проговорила Ирада.
Тахира посмотрела на хазнедар, пожала плечами.
— Я выросла среди оружия, — ответила она. — Когда-то умение владеть клинком могло спасти жизнь женщинам нашего народа. Не от хорошей жизни мы взялись за мечи! — и подошла к столу, на котором красовались кинжалы в дорогих ножнах. Тахира стала рассматривать узоры и гравировки, и продолжила говорить.
— Раньше мы были кочевым народом, еще до тех славных времен, когда мой отец, повелитель Вазир, решил, что хватить бродить по степям и надо осесть в одном месте, — она потянулась пальцами к одному из кинжалов. Взяла в руку и одним плавным движением извлекла острую сталь на свет, — у нас была тяжелая жизнь. Вечная борьба, выживание, голод… — Тахира не смотрела на Ираду и просто говорила, словно вела беседу сама с собой.
— Это были трудные времена. Чтобы выжить наши женщины научились сражаться наравне с мужчинами. Мы стали не только хранительницами домашнего очага, но и воинами, равными нашим мужьям! — она вернула кинжал назад в ножны и положила на место.
— Я начала учиться сражаться, едва встала на ноги! — Тахира посмотрела на хазнедар. Старая женщина слушала ее, сложив руки ковшом на животе — знак внимания и смирения. — А впервые убила в двенадцать, — добавила принцесса, глядя прямо в глаза Ираде, а затем улыбнулась, мягко и печально.
