— Я люблю тебя, — говорю я тихо, испытывая это чувство каждой частичкой своего тела, и позволяю двери закрываться позади меня.
Пришло время привести всё в порядок.
Я иду к спальне, где когда-то жили посвящённые, рождённые в Бесстрашии. Комната выглядит так же как и та, где я жила во время своей инициации: длинная и узкая, с двухэтажными кроватями с одной стороны и доской на стене. Благодаря льющемуся из угла голубоватому свечению вижу, что никто не позаботился стереть написанный там рейтинг: Юрай по-прежнему первый.
Кристина спит на нижней койке, под Линн. Я не хочу напугать ее, но нет никакого способа, чтобы разбудить ее иначе, поэтому я зажимаю ей рот рукой. Она открывает глаза и смотрит вокруг, пока не находит меня. Я касаюсь пальцем губ и маню её за собой.
Я иду до конца коридора и заворачиваю за угол. В коридоре над одним из выходов горит аварийная лампа, забрызганная краской. Кристина не надела обувь, она поджимает пальцы, чтобы защитить их от холода.
— Что такое? — говорит она. — Ты куда-то собралась?
— Да, я… — я должна лгать, или она попытается меня остановить. — Собираюсь увидеться с братом. Он вместе с Отреченными, помнишь?
Она подозрительно щурится.
— Извини, что разбудила тебя, — говорю я. — Но есть кое-что, о чем я хочу тебя попросить. Это очень важно.
— Окей. Трис, ты выглядишь странно. Уверена, что…
— Нет. Послушай меня. Время нападения было выбрано не случайно. Причиной произошедшего некие намерения Отреченных, я не знаю, что именно они хотели сделать, но это было связано с какой-то важной информацией, и теперь эта информация у Джанин…
— Что? — она хмурится. — Ты не знаешь, что они собирались сделать? И что это за информация?
— Нет, — я, наверное, кажусь сумасшедшей. — Дело в том, что мне ничего толком не известно, потому что Маркус Итон — единственный человек, который знает все, но он никогда мне ничего не скажет. Я просто… это причина для нападения. В этом причина. И мы должны об этом знать.
Я не знаю, что ещё сказать, но Кристина уже кивает головой.
— Причина, по которой Джанин заставила нас напасть на невинных людей, — говорит она с горечью. — Да. Нам следует знать.
Я почти забыла, что она тоже находилась под сывороткой. Какое количество Отреченных она убила, руководствуясь моделированием? Как она себя чувствовала, когда пробудилась? Я никогда не спрашивала и никогда не спрошу.
— Мне нужна твоя помощь в самое ближайшее время. Мне нужен кто-то, чтобы убедить Маркуса сотрудничать, и я думаю, что ты с этим прекрасно справишься.
Она наклоняет голову и смотрит на меня несколько секунд.
— Трис. Не делай глупостей.
Я вынуждаю себя улыбнуться.
— Почему люди постоянно говорят мне об этом?
Она хватает меня за руку.
— Я не шучу.
— Я сказала тебе, что собираюсь навестить Калеба. Я вернусь через несколько дней, и тогда мы сможем разработать стратегию. Я просто подумала, что было бы лучше, если бы кто-то узнал об этом до моего отъезда. На всякий случай. Окей?
Девушка держит мою руку в течение нескольких секунд, а затем отпускает.
— Хорошо, — соглашается она.
Я иду к выходу, стараюсь держать себя в руках, но чувствую, как на глаза наворачиваются слезы.
Наш последний разговор… был полон лжи.
Оказавшись на улице, поднимаю воротник рубашки Тобиаса. Дойдя до конца улицы, смотрю вверх и вниз в поисках признаков жизни. Ничего.
Прохладный воздух колет легкие, а на выдохе превращается в облако пара. Скоро зима. Интересно, если Эрудиты и Бесстрашные окажутся в тупике, будут ли они ждать, пока одна группа уничтожит другую? Я рада, что мне не придется этого видеть.
Выбирая Бесстрашие, я ни о чем таком не думала. Моя жизнь виделась долгой. Теперь я не уверена ни в чем, кроме того, куда иду, и что это мой собственный выбор.
Я иду в тени зданий, надеясь, что мои шаги не привлекут внимания. В этой части города не горит ни один фонарь, но луна достаточно яркая, чтобы я могла продвигаться без особых проблем.
Иду под мостом. Он содрогается от движения встречного поезда. Я должна идти быстро, если хочу попасть туда раньше, чем все заметят, что я ушла. Обхожу большие трещины на улице и перепрыгиваю через упавший фонарь.
Когда уходила, совсем не подумала о том, как далеко придется идти. Спустя какое-то время я начинаю уставать и иду с куда большим трудом, постоянно оглядываясь и уворачиваясь от бесконечных препятствий. Постепенно увеличиваю темп, наполовину иду, наполовину бегу.
Вскоре достигаю знакомой части города. Улицы здесь лучше сохранились, дорога чистая, всего лишь с парой ям. Вдали виден свет из штаба Эрудитов, их огни нарушают наши законы сохранения энергии. Я не знаю, что буду делать, когда попаду туда. Потребую встречи с Джанин? Или просто буду стоять, пока меня не заметят?
Мои пальцы скользят по окну здания рядом со мной. Еще немного. Теперь, когда я рядом, дрожу всем телом и не могу идти. Дышится с трудом, я не пытаюсь вести себя тихо, и воздух громко входит и выходит из моих легких. Что они будут делать со мной, когда я доберусь? Какие планы у них на меня, чем я им полезна, пока жива? Я не сомневаюсь, что, в конце концов, они меня убьют. Концентрируюсь на передвижении ног вперед, хотя они, похоже, не желают удерживать мой вес и вот-вот подогнутся.
И вот я стою перед штабом Эрудитов.
Внутри толпы людей в синих рубашках сидят за столиками или работают за компьютерами, или изучают какие-то книги, или передают листы бумаги туда-сюда. Некоторые из них достойные люди, непонимающие, что сделала их фракция, но если бы даже все это здание рухнуло у меня на глазах, я не смогла бы найти в себе ни капли сочувствия.
Тот самый миг, когда я все еще могу вернуться. Холодный воздух кусает мои щеки и руки пока я колеблюсь. Я могу уйти, укрыться в штабе Бесстрашия, надеясь, молясь и жалея, что кто-то умирает из-за моего эгоизма.
Но нет, я не могу вернуться, иначе вина и потерянные жизни Уилла, моих родителей, а теперь еще и Марлен, сломают меня, сделают мою жизнь невыносимой.
Я медленно иду к зданию и толкаю дверь.
Это единственный способ, чтобы не задохнуться.
Через секунду после того, как моя нога касается деревянного пола, я стою перед гигантским портретом Джанин Мэтьюс, висящим на противоположной стене. Никто не замечает меня, даже двое охранников Бесстрашных предателей, стоящих в стороне от входа. Я подхожу к стойке регистрации, где сидит мужчина средних лет с лысиной на макушке, перебирая стопку бумаг. Ставлю руки на стол.
— Прошу прощения, — начинаю я.
— Минуту, — говорит он, не поднимая головы.
— У меня нет минуты.
Он смотрит снизу вверх через кривые очки, хмурясь и собираясь меня отшить. Какими бы ни были слова, которые он хотел сказать, они застревают у него в горле. Он смотрит на меня с открытым ртом, глазами спускаясь с моего лица на черную рубашку, в которую я одета.
К собственному ужасу, выражение его лица кажется мне забавным. Я неуверенно улыбаюсь, пряча дрожащие руки.
— Полагаю, Джанин Метьюс хочет меня видеть, — говорю я. — Так что, буду признательна, если вы свяжетесь с ней.
Он подзывает Бесстрашных предателей, стоящих у двери, но в этом нет никакой необходимости. Охранники, наконец, заметили меня. Бесстрашные солдаты из других частей комнаты тоже двинулись вперед, они окружают меня, но не трогают и не заговаривают. Я изучаю их лица, стараясь выглядеть спокойно, насколько это возможно.
— Дивергент? — спрашивает один из них, пока человек за столом снимает трубку системы связи здания.
Если сожму руки в кулаки, то смогу остановить дрожь. Я киваю.
Взгляд останавливается на Бесстрашном, выходящем из лифта в левой стороне зала, мое лицо каменеет. К нам идет Питер.
Тысяча возможных реакций — от того, чтобы вцепиться ему в шею, до того, чтобы заплакать или как-то отшутиться — мгновенно проносятся в моей голове. Но я не могу сделать выбор. Поэтому просто стою и наблюдаю за ним. Джанин должна была знать, что я приду, она должна была специально выбрать Питера, чтобы забрать меня, она должна была.
— Нам поручено забрать тебя наверх, — сообщает Питер.
Я хочу сказать что-то резкое, но не могу произнести не звука, будто что-то крепко сжало мое горло. Питер идет к лифтам, я за ним.
Мы идем вниз чередой ровных коридоров. Несмотря на то, что мы поднимаемся на несколько лестничных пролетов, я все еще чувствую, что погружаюсь под землю.
Я рассчитывала, что они приведут меня к Джанин, но они этого не делают. Они останавливаются в коротком коридоре с рядом металлических дверей с каждой стороны. Питер набирает код, чтобы открыть одну из дверей, и Бесстрашные предатели окружают меня, плечом к плечу, образуя узкий туннель, чтобы я прошла по нему в комнату.
Комната маленькая, может, шесть футов в длину и два в ширину. Пол, стены и потолок сделаны из тех же тусклых световых панелей, которые горели в комнате, где проходил тест на способности. В каждом углу маленькие черные камеры.
