не умирает?
— Еще!..
Иван выдохнул, с силой провел ладонью по лицу, развернулся и пошел по траншее за Петрухой.
Добравшись до подбитого немецкого танка, Иван и Петруха выбрались из окопов и перебежали в неглубокий овражек, заросший густой осокой.
Почувствовав, что больше не может идти, Ваня сел прямо в черную воду. Голова сильно кружилась, а колено пульсировало свирепой, тупой болью. Немного помолчав, он выдавил из себя.
— Что дальше?
— Своя идем, туда... — якут ткнул пальцем. — Но снасяла леса — туда. Леса холосо, отдыхать, кусать, потом своя идти...
Иван молча ощупал себя. Чуть выше виска уже покрылась засохшей корочкой длинная ссадина, колено сильно опухло, но по ощущениям, ничего сломано не было.
Следом он занялся снаряжением. Вещмешок исчез, но немецкая портупея с магазинами, кобурой с Вальтером и висевшим на ремне кинжалом в ножнах осталась. Подобранный немецкий МП-40 выглядел исправным и ухоженным.
— Побарахтаемся еще... — хмыкнул Ваня, встал, сильно хромая, подобрался к краю оврага и осторожно выглянул.
По полю боя неспешно бродили группы немецких трофейщиков, стаскивая трупы и оружие к двум грузовикам. По грунтовке неподалеку сплошной колонной шли танки и бронетранспортеры в сторону Тартолово. Стрельба и канонада сильно отдалились.
Понимание того, что опять оказался в окружении, ничуть не пугало. В окружении Иван себя чувствовал, как рыба в воде.
Мелькнула предательская мысль; уже никуда не выходить и попытаться обустроиться в тылу фрицев, но Ваня сразу ее прогнал. В мозгах уже давно произошли необратимые изменения и даже понимая, что его опять могут запереть в штрафбат, Иван твердо был намерен добраться до своих.
— Дурак, дурак ведь... — вяло обругал он себя. — Оно тебе надо? — и немного помедлив, твердо ответил сам себе. — Надо!
— Когда сам себя говолис, совсем с ума сосел, — ехидно прокомментировал Петруха.
— Ага, сосел, — охотно согласился Иван. Он и сам давно подозревал, что легонько рехнулся.
Неожиданно вспомнились Елистратова и Курицына с Хусаиновой.
«Успели уйти? — обеспокоенно подумал Ваня. — Или опять попали в окружение? Не дай Бог! Господи, прошу...»
В Бога он никогда не верил, но, на всякий случай, немедля сочинил и истово прогнал в голове простенькую молитву.
И тут же оправдал себя вслух:
— Ничья помощь не помешает. Надо, буду молиться хоть Аллаху и Будде. И этим... как их... духам...
— Посли? — якут улыбнулся. — Хватит сам себя болтай.
— Пошли... — Ваня встал.
Половину пути до леска пришлось ползти, к тому времени как Иван с Петрухой туда добрались, они покрылись толстым слоем грязи и стали похожи на фантастических болотных монстров.
Осталось перейти только грунтовку, но в этот момент, прямо напротив подлеска, где схоронились Иван с якутом, остановился заляпанный грязью «Кюбельваген» *, из которого выбрались три фрица с большими бляхами на шее и коричневых лентах на предплечье с вытканной серебристыми готическими буквами надписью «Feldgendarmerie» *.
полевая жандармерия (нем. Feldgendarmerie) — подразделения военной полиции армии Германской империи и нацистской Германии (с середины XIX века до окончания Второй мировой войны).
Volkswagen Typ 82 (Kübelwagen) — германский автомобиль повышенной проходимости военного назначения, выпускавшийся с 1939 по 1945 год, самый массовый автомобиль Германии времён Второй Мировой войны.
— Как думаешь, что нам дадут за русского летчика? — жандарм расстегнул ширинку и принял окроплять близлежащий куст.
— Хм... — второй присоединился к нему. — Ну не знаю, Конрад... я в отпуск хочу. Хотя Железный Крест тоже неплохо...
— Никогда не думал, что русские могут так выглядеть, — хохотнул третий, спуская штаны и присаживаясь прямо возле дороги. — Я сначала подумал, что он женщина.
— А ты пощупай его, — хохотнул Конрад. — Может и правда девка.
— Я же его обыскивал... — присевший фриц огорченно покачал головой. — Сисек вроде нет. Но красивый. Типичная нордическая внешность. И даже немецкий знает. Может он не русский?
— А кто еще? Может его мамочка согрешила с истинным арийцем. Красивые девки у русских тоже бывают. Помню мы с Руди разложили одну русскую... Слышь, а может ты ему присунешь? Какая в жопу в разница, парень или девка? Клянусь Одином, мы никому не скажем. Да, Карл?
— Да сами идите вы в жопу! — жандарм поднатужился и громко испортил воздух.
— Ну ты и скотина, Адди! — жандармы шарахнулись в сторону.
Иван вдруг решился, встал и сделал два быстрых шага к немцам.
— Мой бог!!! — в голос ахнули жандармы. На их лицах проступил ужас и растерянность, за автоматы, висевшие на ремнях, они даже не подумали взяться.
И больше ничего сказать не успели.
Иван коротко врезал одному под дых, второму сломал колено свирепым лоу-киком, а третьего, так и сидевшего со спущенными штанами, опрокинул прямым ударом в грудь, сам едва не заорав от дикой боли в колене.
Дальше выхватил кинжал, но добить фрицев не успел, потому что их быстро и ловко добил прикладом Петруха.
— Бля... — Иван пошатнулся и переступил, чтобы не упасть. А потом, с трудом удерживая равновесие, подбежал к машине.
Жандарм оказался прав, лежавший на заднем сиденье связанный по рукам и ногам парень в летном комбинезоне действительно несколько смахивал на женщину и был очень красив, причем той красотой, нордического типа, распропагандированной фашистами. Белокурые, коротко стриженные волосы, идеальные черты лица, вот только красоту слегка портил шикарный фингал под левым глазом и расквашенная нижняя губа.
— Живой? — Иван дождался кивка, заскочил на водительское сиденье, завел мотор, а затем, с помощью Петрухи, погрузил дохлых немцев прямо на пленного летчика.
— Что вы творите... — пленный заворчал хрипловатым, грубым голосом, сильно диссонирующем с его внешностью.
Но Ваня, не обращая на него внимания, погнал машину в лес и остановился только тогда, когда уперся в глухой бурелом.
И там, уже совсем без сил, вывалился из внедорожника.
— Развяжите, приказываю! — заорал летчик.
— Не ори... — устало бросил Иван.
— Баба! — Петруха вдруг расплылся в улыбке.
— Сам ты баба! — задиристо ответил летчик, но на последнем слове почему-то осекся.
— Да ну нахер? — Ваня ошарашенно почесал затылок, а потом, выбросив дохлых фрицев, вместе с якутом вытащил пленного.
Тот сразу же принялся остервенело оттирать рукавом с лица натекшую с трупов кровь.
— Кто такой?
— Младший лейтенант Синицын! — ворчливо признался летчик. — Был сбит, взяли в плен... —
