Снова нам пришлось часто общаться во время моей стажировки в "Новом времени". Артем возобновил ухаживания, но все наши встречи носили исключительно деловой характер. В романтические они переросли позднее. Мы долго встречались и в какой-то момент решили попробовать жить вместе. Договорились так: если по истечении этого срока мы поймем, что сможем мириться с недостатками друг друга, то поженимся. И вот ровно через год я смотрела ему в глаза и думала: "Господи, ну подумаешь, он постоянно опаздывает! Зато он такой умница, у него столько достоинств!" А вслух сказала: "Не знаю, как ты, но я все решила. Завтра пойдем подавать заявление". - "Куда же нам теперь торопиться?" - спросил он. Но больше возможности думать я ему не дала, мы пошли в загс.
В первые же дни нашей семейной жизни Артем сказал мне великолепную фразу: "Ни у твоих, ни у моих родителей мы не берем ни копейки. Рассчитываем только на себя". За что я его сильно зауважала. В то время я работала в "Новом времени" в должности архивариуса и моя зарплата составляла восемьдесят рублей. А Артем получал в "Огоньке" сто двадцать. Мы, конечно, тратились на хозяйство, но в основном все деньги прогуливали. Помню, проснулись однажды утром и обнаружили - наши карманы абсолютно пусты. Что делать? Хорошо, вспомнили про домработницу родителей Артема, которая давно положила глаз на наш магнитофон. Она приехала, попросила продать ей ещё и видак, но мы оставили его на черный день.
Мы даже свадьбу устраивали за свой счет и праздновали в одном из первых кооперативных кафе на Кропоткинской. А вечером уехали в Ленинград. На три дня. Это было наше свадебное путешествие. Жили в гостинице "Пулковская". Прекрасно погуляли! Тоже на свои сбережения. Разве что на свадебное платье пришлось одалживать двести рублей у родителей. Шила его в "Весне" на Калининском. Очень современное - белое с золотым, короткая юбка...
Вообще мне было очень легко в семейной жизни с Артемом. Я сделала много ошибок в первом браке и совершенно точно знала, чего не хочу. Артем был в этом ещё не искушен, поэтому правила семейной жизни устанавливала я. А поскольку они были очень разумными, направленными на действительно серьезные отношения, Артем не сопротивлялся. Он, например, без всяких душевных мук доверил мне все финансы, зная, что я человек практичный. Вернее, он был бульшим мотом, чем я. Любил меня баловать подарками: "Тебе это нравится? Ты это хочешь?" Но после вдруг начинал грустить. Говорил: "Вот я тебе сделал подарок, а ты от меня убежишь". Смешно...
Первые два-три года он сильно ревновал меня. Чуть ли не до драки доходило. Стоило кому-нибудь засмотреться на меня, скажем, в ресторане, Артем шел выяснять отношения. Я была в шоке. Считала его поведение неуважением к себе. Короче, я довольно быстро и жестко положила этому конец. Мы договорились не давать друг другу повода к ревности. И очень оберегали наши отношения. Артем как-то даже сказал в одном интервью: "Я потерян для женщин". Он хотел, чтобы я оценила его преданность. Я оценила и тоже берегла то, что имела.
У Артема было два главных недостатка - он постоянно опаздывал и стабильно засыпал в театре. Ну, настолько уставал, что когда садился в кресло, сразу расслаблялся. Однажды мы уехали в Нью-Йорк, и там шел спектакль, на который очень сложно попасть. Я за два месяца заказала билеты. За два месяца! Мы ещё пригласили нашего друга-американца. И вот пришли в театр, Артем сидит справа, Джордж - слева, и представьте себе оба спят! И, что самое страшное, похрапывают! Артем и в гостях у наших близких друзей частенько засыпал. Просто ложился на диван и отрубался. И все знали - ему здесь комфортно и безопасно.
Его распорядок дня был безумным. Он вставал в шесть утра, чтобы часок повозиться с детьми, и сразу же уезжал по делам. Возвращался далеко за полночь. Естественно, хронически недосыпал. У него был любимый фильм "Солярис". Он очень длинный. Артем смотрел его семнадцать раз и ни разу не досмотрел до конца. Засыпал от усталости...
Однажды у нас возникла серьезная проблема. Артем тогда пошел работать во "Взгляд" и ничего мне об этом не сказал. Боялся сглазить. И я ужасно на него обиделась. Вообще весь этот период, когда он стал много снимать, ездить по командировкам, оказался для нашей семьи очень непростым. Женщины ведь более консервативны. А жизнь изменилась...
...Одно из самых приятных воспоминаний - пробуждение ленивым воскресным утром от топота детских ножек над головой. Макс и Кристик играли в футбол, и я думала: "Боже, какое это счастье, когда ты просыпаешься в собственном доме и рядом с тобой твои дети! Что может быть лучше?" Долгое время у нас ведь не было ни кола ни двора. И первые семь лет квартиры мы снимали. Каждые полгода переезжали с места на место. Это так утомительно! И пока мы не построили свою дачу - а это длилось пять лет, - детей не планировали. Для нас было важно внести ребенка в его собственную комнату, а самим знать - завтра нас никто никуда не выгонит, мы можем жить спокойно.
Вы разве не знаете? Артем ведь был мистиком. Ему часто снилась его бабушка, с которой его связывало нечто особенное. Помню, однажды она приснилась Артему играющей на полу, как ребенок. "Что бы это значило?" ломали голову мы. Потом выяснилось, что я беременна Максом. А когда мы ещё не жили вместе, бабушка явилась во сне Артему и спросила его: "На ком ты хочешь жениться?" - "На Веронике", - ответил он. "А! Ну хорошо". И ушла. А через некоторое время наши отношения переросли в роман. И так постоянно. Перед каждым важным событием в жизни Темы ему обязательно снилась бабушка. Он вообще часто общался с разными астрологами, ясновидящими. Но всегда заранее просил: если что-то плохое, лучше не говорите, знать не хочу. А хорошее его подстегивало. Я как-то с ним беседовала по поводу разных предсказаний, и он сказал: я выбираю лишь то, что мне нужно, остальное отбрасываю.
Я помню, ещё во времена работы в "Советской России" они с другом поехали на машине по Старосмоленской дороге. И там подвезли цыганок. Одна из них ему погадала. И когда в нашей жизни что-то происходило, он говорил: "Вот это мне тоже цыганка предсказала". При этом он каждый раз хотел мне рассказать что-то еще. Но почему-то не рассказывал. "Как-нибудь потом", отмахивался. Я сейчас тоже становлюсь мистиком. Может, Тема и о смерти своей знал? Поэтому так торопился жить. Такой ритм не смог бы выдержать ни один нормальный человек...
Марина ЯКУШКИНА
Разбитые коленки, расквашенный нос сопровождали все его детство
Никогда не думала, что придется так вспоминать об Артеме. Это все равно что писать на себя некролог, ведь вся моя жизнь начиная с трех с половиной лет прошла вместе с Артемом. Я прекрасно помню день, когда вместе с бабушкой и дедушкой мы поехали забирать его из роддома. На автобусе, с гладиолусами. Я ждала встречи с нетерпением, думая, что сразу можно будет с ним играть и разговаривать. Но когда его принесли, он был похож на куклу и безнадежно крепко спал. Я поняла: все складывается совсем не так, как я себе представляла... И ещё должно пройти немало времени, прежде чем мы сможем с ним по-настоящему общаться. Почему-то я это вспоминала, глядя на Артема в гробу. Вот он так лежит и спит. И уже не поговорить...
С самого детства он был очень смешной, а когда чуть-чуть подрос, все время куда-то бежал. Разбитые коленки, локти, расквашенный нос, порезанные пальцы сопровождали все его детство. После него не осталось практически ни одной целой игрушки. Ему надо было каждую разобрать - посмотреть, как она устроена.
Наше детство прошло в Америке, где было много всего интересного. Я помню, как здорово мы выходили из положения, если родители уж слишком усердствовали в нашем воспитании. Например, когда по телевизору показывали какой-нибудь совсем "не детский" фильм, который нам, естественно, нужно было - кровь из носа - посмотреть, а родители, конечно же, отсылали нас пораньше спать, то мы поступали так. Тема брал мощный бинокль и направлял его на экран телевизора квартиры в соседнем доме. А я с помощью стакана, приставленного к стенке, слушала текст из комнаты родителей. Потом мы совмещали информацию.
Он был очень непосредственным ребенком. Нас в детстве, ещё до школы, учила иностранным языкам такая старушка - Елена Адольфовна. Артем был очень неусидчивый, но она терпеливо с ним занималась, хотя стоило ей это больших усилий. В какой-то момент Артем поразился: "Ой, Елена Адольфовна, вы же вся мокрая!" Она со вздохом ответила: "Да, Темочка, с тобой вспотеешь, пока научишь!"
Потом родители часто просили меня позаниматься с братом, помочь со школьными уроками. Это было очень неблагодарное занятие. Во-первых, это совсем не улучшало наши отношения, так как я выступала в роли сестры-зануды, а во-вторых, Артем все равно все всегда хотел делать по-своему - даже палочки писать. Вообще надо сказать: если в детстве я была уверена, что знаю все и умею гораздо лучше, чем он, и поэтому имею полное право его чему-то учить, то годам к пятнадцати я стала с удивлением понимать - каким-то вещам уже я могу у него поучиться.
