Разозлившись, я подняла голову и поняла, в чём дело: руки, ноги, талия, бёдра — всё было прижато к твёрдой поверхности белыми ремнями. Значит, не Стазис или ещё какой парализатор. Уже легче.
На соседней кушетке также связанный, лежал Юджин. Друг спал — это я поняла по ровному дыханию и мерному мерцанию ауры. Я выдохнула с облегчением: на запястье его по-прежнему был браслет-напульсник. Слава Четырёхликой, снять они его не догадались. Мой же отсутствовал — задним умом я вспомнила, что небрежно застегнула его, ещё там, в зале. Должно быть, соскочил. Впрочем, с нами не сильно заморачивались — оба были одеты, лишь рубашка и мантия распахнуты на груди. Для доступа к магическим фистулам, поняла я.
За стенкой раздались голоса. Я прислушалась.
— Они готовы?
— Да, Магистр.
— Как прошла выкачка?
— Без происшествий.
— Результаты?
Возникла пауза, видимо тот, кто отвечал, вывел данные на экран или предоставил письменную отчётность.
— Сколько?! — к своему злорадству я услышала, как Нгеллер поперхнулся. — Это должно быть, ошибка.
— Никак нет, Магистр. Мы продолжили бы и дальше, но вы сказали следит за их состоянием и не превышать лимит.
— Но лимит превышен! Дуболомы! Вы уверены, что они вообще живы?!
— Так точно, Магистр. Парню так вообще, такое ощущение, что всё побоку, а девчонка, да, немного ослабла.
— Гм… Учитывая, что у него всего тринадцать маг-кубов, а у неё двадцать восемь… Что, сфинксы меня дери, происходит в этой Аусвер?! Студентам внедрили вечные магические батарейки из научно-фантастического романа?
— Я понимаю, что вы шутите, Магистр, и всё же в каждой шутке…
— Да. Мы обязательно с этим разберёмся. Халат!
Понимая, что вот-вот сюда придут, я не стала тянуть.
— Юджин, — тихо позвала я. — Проснись.
— Аврора?
— Тихо!
— Что, сфинксы драные, происходит? Где мы?
— Т-с-с. Сейчас сюда придёт Нгеллер. Мы должны атаковать одновременно. По моей команде. Попробуем прорваться.
Усилием мысли я собрала в ладони Ледяное Пламя. Спустя секунду манжета треснула, а я смогла, наконец, помогать волшбе пальцами. Страшно не было. Внутри словно включились магические часы, отсчитывающие каждую секунду.
Раз — и Ледяное Пламя охватывает ремни на всём теле. Два — я понимаю, что могу двигаться. Три — бросить взгляд на Юджина и убедиться, что он всё делает правильно. Четыре — звук распахиваемых дверей. Шаги.
Открываю глаза и сталкиваюсь взглядом с Нгеллером. Глаза Магистра над белой повязкой горят торжеством и безумием. Он смотрит на меня, но не видит. Не видит меня. Лишь объект для экспериментов. Любопытный объект, к которому неосознанно испытывает ненависть. Желание уничтожить.
И это правильно — я пришла, чтобы разрушить его мир.
Кожей чувствую, как на соседнем столе напрягается Юджин. Ему трудно сдерживать себя, не атаковать первым, но он переступает через себя. Ради меня.
Нгеллера окружают маги, докторусы, сёстры в белых халатах и перчатках. Безликие, скрытые под масками.
Он приближается ко мне и время вдруг замирает, тянется, как кисель, как бывает в кошмарном сне. Я слышу его дыхание, биение сердца. Чувствую, как удовольствие от предвкушения чего-то страшного охватывает всё его существо.
А потом наступает конец света!
За стеной гремит взрыв. Барабанные перепонки чуть не лопаются!
Раздаются выстрелы!
Двери влетают в помещение прямо с вырванными с мясом петлями, погребая под собой тех из докторусов и сестёр, кто стоял ближе!
В дымном проёме возникает тёмный силуэт.
Бенжамин!!!
Но в каком виде!
Камзол истерзан, висит клочьями. Одного рукава вообще нет.
Одна бровь рассечена, под глазом кровоподтёк, на скуле наливается синяк, губа разбита.
В каждой руке по револьверу!
Один — я чувствую — несёт в себе смерть, второй заряжен кристаллами Стазиса.
Снова звучат выстрелы, раздаются крики, давка. Маги в белых масках образуют живой щит вокруг Нгеллера, тот, быстро придя в себя, выбрасывает руки перед собой и бьёт по живой мишени смертоносными заклинаниями!
Но Нгеллер всего лишь Магистр, а Бенжамин получил передачу от Двенадцати. В нём сила целого Магистрата!
— На пол, Аврора! — командует он.
Я решаю не спорить и тяну за собой Юджина, который, естественно, собирается присоединиться к «избиению Магистров»…
— Молчи! — кричу я, обхватив руками его лицо. — Просто доверься ему!
Комнату наполняет дым, пространство продолжают прошивать хлопки выстрелов.
Наконец, всё утихает.
К столу, под которым мы сидим, приближаются ноги в обугленных, в дырах, брюках.
— Вылезайте, — раздаётся голос Бенжамина. И для меня он звучит слаще райской музыки.
— Ты убил их, — шепчу я, перешагивая через тело в багровых потёках на белоснежном халате. Мой голос дрожит, потому что понимаю со всей ясностью: я бы не смогла.
Я не могу убивать.
— Ничего, поверь, они это заслужили, — отвечает Бенжамин и выпускает пулю в голову тому, кто пошевелился.
Я прячу лицо на груди Юджина, и друг неловко обнимает меня за плечи.
— Прости, что тебе пришлось увидеть это.
— Ты грохнул Нгеллера? — в голосе Юджина звучит недоверие.
Я повернулась и увидела, как Тринадцатый Магистр покачал головой.
— Убийство Магистра не сошло бы нам с рук. Сейчас. К сожалению, он лишь оглушён.
— А жаль…
Подойдя к неподвижно лежащему Магистру, Юджин от души пнул его в пах.
— Юджин! — вырвалось у меня и друг виновато пожал плечами.
— Не все мертвы, — пояснил Бенжамин, выглянув в коридор и обернувшись к нам. — Не все работают здесь по своей воле. Кого-то удалось вынудить шантажом, кого-то принудить, запугать.
— Это их не оправдывает! — запальчиво воскликнул Юджин.
Бенжамин на миг закатил глаза.
— У нас нет времени на философию морали. Пошли, Аврора. Нас ждёт машина.
— А куда мы едем? — спросила я, перешагивая через тела.
— Ко мне домой, — ответил Бенжамин и вздохнул. — Не в дистрикт. В мой дом в Преториуме. Туда без моего разрешения попасть сложно, — он усмехнулся.
Я оглянулась на Юджина.
— Я без него не уйду!
Бенжамин пожал плечами.
— Я и не собирался его здесь оставлять. Ну, что замер столбом? Времени нет глазами хлопать. Погнали.
Глава 42. Юджин
Дом у Магистра оказался неожиданно приятным, хоть и каким-то нежилым. Обставлен со вкусом, без всей этой кричащей преторианской роскоши, но в то же время больше напоминал музей. К удивлению Юджина, он вынужден был признать (но не признаться), что ему здесь нравилось. Но с другой стороны, после ненавистной Аусвер и рудники раем покажутся…
После того, как все привели себя в порядок и перекусили, случилось то, чего Юджин ожидал с той самой минуты, как они покинули лабораторию Нгеллера. Разговор.
Отставив пустой стакан, Сенека посмотрел на него выжидательно. Словно ждал, что Юджин сам захочет что-то рассказать. Вот уж фигушки! Несмотря на то, что этот Магистр, с пластырем на брови, фингалом и разбитой губой был каким-то другим, не таким, как его знал Юджин, — каким-то молодым, что ли, отвязным, эдаким плохим парнем, на которых падки хорошие девочки (от одной этой мысли зубы сами собой заскрипели), всё же он оставался Магистром.
И, самое обидное, — весь этот «вечерний макияж» нисколько его не портил! Наоборот! И за это Юджин ненавидел его куда сильнее, чем за принадлежность к Магистрату.
— Значит, так, ребята, — не дождавшись, пока Юджин заговорит, Сенека заговорил сам. Обращался он к ним обоим, но смотрел на него, на Юджина. И это не сказать, чтобы сильно радовало. — Я сильно подставился. Нгеллеру явно не понравилось, что его приложили магией и перебили всю его команду. Не говоря уже о…гм… хирургическом вмешательстве, произведённом без согласия пациента.
— Каком вмешательстве? — Аврора захлопала ресницами и подула на чашку с отваром, которую держала в обеих ладонях.
