— А по-моему, я все правильно понял, — возражает Джек, энергично жуя. — Она даже предлагала поработать бесплатно… но вы все же сказали «нет». — Он растерянно покачивает головой. — Ничего не скажешь, интересное решение.
Лица моих родителей очень медленно вытягиваются. Наблюдать за этим со стороны очень смешно.
— Но это, разумеется, ваша потеря и ценное приобретение для «Пэнтер корпорейшн», — жизнерадостно добавляет Джек. — Все мы очень рады, что Эмма не сделала карьеры в туризме. Поэтому мне стоит поблагодарить вас, Керри. Как владельцу фирмы — другого владельца. Вы оказали нам огромную услугу.
Лицо Керри приобретает неприятный красновато-коричневый оттенок.
— Керри, это правда? — резко вскидывается мамуля. — Ты действительно не захотела помочь Эмме, когда та просила?
— Но ты ничего нам не сказала, Эмма, — растерянно лепечет папуля.
— Мне было стыдно, ясно вам? — шепчу я, и мои губы подрагивают.
— Какое нахальство со стороны Эммы! — объявляет Нев, откусывая сразу полпирога со свининой. — Без зазрения совести пользоваться родственными связями. Ты сразу так и сказала, помнишь, Керри?
— Нахальство? — изумляется ма. — Нахальство? Керри, ведь это мы дали тебе денег, чтобы открыть фирму! Да без нашей семьи у тебя вообще ничего бы не получилось!
— Все было совсем не так! — объявляет Керри, бросив раздраженный взгляд на мужа. — Произошла… путаница. Да, путаница в канцелярии. — Она приглаживает волосы и льстиво улыбается мне. — Честное слово, я просто счастлива помочь тебе сделать карьеру, Эмма. Нужно было раньше сказать! Позвони мне в офис, и я сделаю что смогу…
Меня передергивает от омерзения. Даже сейчас моя кузина пытается вывернуться! На свете нет второй такой двуличной мерзавки!
— Никакой путаницы, Керри. — говорю я, стараясь сохранять спокойствие. — Мы обе отлично знаем, что произошло. Я попросила у тебя помощи, а ты от меня отвернулась. Все верно, это твоя компания, твое решение, и ты имела полное право его принять. Только не ври, что этого не было, потому что все было.
— Эмма! — восклицает Керри со смешком и тянется к моей руке. — Глупенькая! Я понятия не имела! Знай я только, что это так важно…
Знай она только, что это так важно? Да как она могла не знать?!
Я отдергиваю руку и с презрением смотрю на Керри. Горечь и унижение, так долго копившиеся во мне, вдруг прорывают тонкую скорлупу напускного хладнокровия и вырываются наружу раскаленным фонтаном гейзера.
— Знала! — кричу я. — Ты точно знала, что делаешь! Знала, в каком я отчаянии! С самого приезда в наш дом ты пыталась раздавить меня! Растоптать! Издевалась над моей дерьмовой карьерой! Хвасталась собственной. Выставляла себя напоказ! Всю свою жизнь я чувствовала себя глупой, маленькой и ничтожной! Что же, пусть так. Ты выиграла, Керри! Ты звезда. А я — нет. Ты олицетворение успеха, я — полная неудачница. Только не притворяйся моей лучшей подругой, хорошо? Потому что ты мне не подруга и никогда ею не будешь!
Я замолкаю и, тяжело дыша, оглядываю смятый коврик. Еще чуть-чуть, и я разревусь как дура.
Но тут я встречаюсь взглядом с Джеком, и он ободряюще улыбается. Смотрю на родителей. Они, похоже, совершенно парализованы и явно не знают, как теперь быть.
Дело в том, что в нашей семье не принято столь эмоционально выражать свои чувства.
И, честно говоря, я сама не знаю, что теперь делать.
— Ладно… мне пора, — заикаюсь я. — Нужно идти. Пойдем, Джек. У нас много дел.
Поворачиваюсь и, спотыкаясь, отхожу. Еще чуть-чуть, и колени подогнутся. В крови бушует адреналин. Я так взбудоражена, что не могу мыслить здраво.
— Ты молодец, Эмма, — шепчет мне Джек. — Просто потрясающе! Абсолютно… по правилам логистики! — громко добавляет он, проходя мимо Сирила.
— Мне в жизни не приходило в голову высказать все это, — признаюсь я. — Я никогда… действующая модель менеджмента… — рассуждаю я во весь голос, едва не столкнувшись с парочкой бухгалтеров.
— Я так и думал, — качает головой Джек. — Иисусе, эта твоя кузина… Трезвая оценка рынка…
— Она совершенная… расширение производства! — почти кричу я, увидев Коннора. — Да-да, я именно так и напечатаю, мистер Харпер.
Нам все же удается добраться до дома и подняться наверх. Джек ведет меня по коридору, вынимает ключ и открывает дверь. И мы оказываемся в комнате. Большой, светлой, с кремовыми стенами. Вот оно. Наконец-то. Только Джек и я. Одни в комнате. С кроватью.
И тут я случайно ловлю свое отражение в зеркале и с досадой охаю. Совершенно забыла о дурацком костюме Белоснежки! Лицо раскраснелось и распухло, глаза мокрые от слез, волосы растрепаны, в вырезе видна бретелька от лифчика.
Не так я надеялась выглядеть в наш первый раз!
— Эмма, прости, что я вмешался, — просит Джек покаянно. — Это действительно не мое дело. Я не имел права… Просто… просто эта твоя кузина так меня достала…
— Нет! — перебиваю я, поворачиваясь к нему. — Это было здорово! Без тебя я никогда не посмела бы сказать Керри, что думаю о ней. Никогда! Это было… было…
Я замолкаю, тяжело дыша.
Какое-то мгновение мы оба молчим. Джек серьезно смотрит в мое пылающее лицо. Я отвечаю смелым взглядом. Грудь часто вздымается и опускается, кровь бьется в ушах. И тут он наклоняется и целует меня!
Открывает мои губы своими, нетерпеливо дергает за эластичные рукава моего костюма, расстегивает лифчик. Я вожусь с его рубашкой. Его рот накрывает мой сосок, и я издаю возбужденный стон, пока он укладывает меня на согретый солнцем ковер.
О Боже, как все быстро!
Он срывает с меня трусики. Его руки… Его пальцы… я беспомощно охаю… все происходит с такой молниеносной скоростью, я почти не понимаю, что со мной творится. Совершенно не похоже на Коннора. И вообще на все, что я… минуту назад я стояла на полу, полностью одетая, а теперь… он уже…
— Подожди, — прошу я, — подожди, Джек. Мне нужно кое-что сказать тебе.
— Что? — почти кричит он, глядя на меня жаркими, воспаленными глазами. — Что еще?
— Я не знаю никаких штучек, — неохотно признаюсь я.
— Каких штучек? — непонимающе спрашивает он.
— Ну штучек! Вывертов всяких. Ты, наверное, занимался сексом с миллионами супермоделей и гимнасток, которые успели поднатореть в самых невероятных… — Увидев выражение его лица, я поспешно замолкаю. — Не важно. Не имеет значения. Забудь.
— Ни за что. Я заинтригован. Какие такие штучки ты имела в виду?
О Боже! И зачем я вечно разеваю свой дурацкий рот?! Какого черта?
— Никакие, — огрызаюсь я, краснея. — В том-то все и дело. Не знаю я ничего.
— Представляешь, я тоже, — серьезно уверяет Джек. — Абсолютно ничего!
Меня так и подмывает хихикнуть.
— Да неужели?
— Честно-честно! Ничего, — клянется он, но тут же задумчиво замолкает, обводя мое плечо пальцем. — То есть… ладно, так и быть. Есть кое-что.
— Что? — тут же выпаливаю я.
— Ну… — Он долго смотрит на меня, прежде чем покачать головой. — Ни за что.
— Ну расскажи! — Я, не сдержавшись, громко смеюсь.
— Лучше сто раз увидеть, чем один раз услышать, — шепчет он, притягивая меня к себе. — Неужели тебя этому не учили?!
18
Я влюблена.
Я, Эмма Корриган, влюблена!
Впервые за всю свою жизнь я по уши влюблена. На все сто процентов!
Всю ночь я провела в особняке «Пэнтер корпорейшн». И проснулась в объятиях Джека. Мы занимались любовью, наверное, девяносто девять раз, и это было… просто чудесно. (И как-то получилось, что трюки и выверты не имели к этому никакого отношения. Что оказалось явным облегчением.)
Но разве дело только в сексе? Во всем! Даже в том, как он подал мне чашку чаю в постель, едва я открыла глаза. Как включил свой лэп-топ, специально чтобы поискать в Интернете мои гороскопы, и помог выбрать самый лучший. Он знает все идиотские, постыдные мелочи, которые я старательно скрываю не только от мужчин, но и от всех знакомых, и… и все равно любит меня.
Ну и что же, что он не сказал этого прямо?! Зато сказал кое-что получше!
Я все еще блаженно повторяю про себя его слова.
Мы лежали в постели, глядя в потолок, когда я, сама не знаю почему, спросила:
— Джек, как это ты ухитрился запомнить, что Керри отказалась принять меня на работу?
— Что?
— Как ты смог запомнить, что Керри отказала мне? — Я медленно поворачиваю голову, чтобы взглянуть на него. — И не только это. Все, что я сказала тебе в самолете. Каждую мелочь. О Конноре… вообще все. Ты все помнишь. И я никак не возьму в толк почему.
— Что именно ты не возьмешь в толк? — хмурится Джек.
— Как это человек вроде тебя может интересоваться моей дурацкой, скучной, серенькой жизнью? — выдыхаю я, краснея от смущения.
Джек молча смотрит на меня, потом качает головой:
