Два дракона вскоре разъединяются из чешуйчатого клубка. Старший Вейзер отступает от Фирша, лишь когда тот начинает посмертное обращение в человека.
Сын, желавший отомстить за мать, утонул в собственной крови. История неудавшейся мести.
Где та жалость, о которой когда-то говорил Харальд?
Нет ее.
Моя душа, как иссохшая пустыня, а тело и того хуже. Во рту — наждачная бумага. Руки, ноги продолжают неметь, отказываясь подчиняться, все больше этим пугая.
Казалось бы, всего лишь укус дракона…
Ну цапнул немножко.
Почему я взлетаю?
Куда лечу?
Хотя неважно, куда.
Ощущение полета приносит некоторое облегчение.
«Где мы разыщем тебе целителя, Ари?» - звучит совсем рядом.
Охота спросить, зачем мне целитель, но язык не слушается.
Пытаюсь хотя бы мотнуть головой в знак протеста, но вместо этого проваливаюсь в безмолвную темноту.
***
Пробуждаюсь в приятном полумраке.
Неяркий свет, исходящий от двух окошек, деликатно озаряет комнату, очертания которой мне смутно знакомы. И бордовый балдахин, привязанный лентами к вертикальным стойкам, я тоже где-то видела. Вот только где?
Через пару секунд до меня доходит: я в комнате Харальда!
Рывком усаживаюсь на кровати и оторопело верчу головой.
Рядом, справа от меня, лежит хозяин комнаты, полураздетый!
Рельефный торс обнажен, руки закинуты под голову, открывая литые мускулы, крепкую грудь, бычью шею. Спасибо, что в штанах, конечно, но как мы оказались в одной кровати? Роюсь в закутках памяти, однако ничего похожего на любовную прелюдию припомнить не могу.
Сюр какой-то!
Похоже, листая книгу своей жизни, я заснула и перевернула случайно не на ту страницу.
- Тебе получше? - заботливо интересуется мой сосед по кровати, не открывая глаз. - Пить хочешь?
После недолгих раздумий киваю, забыв, что он меня не видит. Однако мужчина потягивается с ленивой грацией, будто услышал мой жест, и легко соскакивает с кровати. Через несколько секунд приносит стакан воды с соседнего столика.
- Держи!
Я выхватываю стакан и с жадностью выпиваю прохладную, сладковатую жидкость до дна, не обращая внимания на пристальный взгляд. Становится чуть легче. Вытираю стекающие по подбородку капли и возвращаю стакан.
Во время простых движений правая рука отдает болью, и, хотя за последний год боль стала моей постоянной спутницей, настолько острые ощущение для меня в новинку. Удивленно рассматриваю белую перевязь бинтов, густым коконом покрывающую плечо.
Только тогда в голове выстраивается цепочка последних событий.
Фирш. Портал-ловушка. Нападение дракона, смерть Ринхара и…
В образ окровавленного мужского тела сознание вцепляется намертво. От волнения даже дыхание перехватывает.
Правда ли он умер? Мне же не показалось?
- Где твой брат? - изо рта вырывается хрип вперемешку с кашлем.
- Когда будешь готова, отведу тебя на его могилу. Попрощаешься, - обещает Харальд.
Он непринужденно сидит полулежа, прислонившись к спинке кровати. Согнул широко расставленные ноги в коленях и упирается на них руками. Тщетно пытаюсь уловить в его голосе скорбь или хотя бы легкий оттенок грусти. Либо нет их, либо эти чувства зарыты так глубоко, что даже не нащупать.
Я же прятать свои чувства не собираюсь:
- А если я не захочу с ним прощаться? Если он не заслужил от меня прощальных слов?
- Глупенькая, - усмехается мужчина. - Это не ему надо, а тебе.
- Зачем? - недоверчиво щурюсь.
- Выскажешь ему за все хорошее. А потом отпустишь.
- Я бы лучше ему врезала, - в моем голосе столько звенящей ярости, что сама себе удивляюсь. - Слова тут не помогут.
- Мне помогли, - оборотень пожимает здоровенными плечами.
Его совершенное тело порядком отвлекает меня от разговора. А он, будто пользуется своей красотой. Каждым движением, четким и уверенным, по-мужскому притягательным, словно меня поддразнивает.
Я перевидала немало мускулистых красавцев, что в цирке, что в магической академии, но ни один не вызывал желания к себе прикоснуться. Обрисовать подушечками пальцев контуры мышц. Легкими, невесомыми касаниями, будто перышком, пройтись по рельефу широких плеч, шеи, подбородка. Окольными путями добраться до обветренных губ...
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Нет, так мы не договаривались!
- Почему мы в твоей кровати? - перехожу в наступление.
- Можем пойти в твою. Просто эта шире, - улыбается он, а в темных глазах зажигаются лукавые огоньки.
Но мне не до шуток.
- Хорошо, - едва держу себя в руках. - Раз уж ты настаиваешь, спрошу по-другому. Почему мы в одной кровати?
- Потому что в ночь полнолуния, красавица моя, - улыбка становится еще шире, - я не отойду от тебя ни на шаг. Чтобы в момент своего первого обращения ты не наделала глупостей.
С ненавистью буравлю взглядом бинты, под которыми прячется укус оборотня. Мотаю головой, с силой сжимая кулаки. Бормочу:
- Я не хочу… Я не буду оборотнем.
- Ты укушена. От твоих желаний больше ничего не зависит.
За небрежное пожатие плеч, за слова, жестокие, хоть и правдивые, так и хочется его пристукнуть! Умом понимаю, что не он спроектировал цепочку вчерашних событий, но мое возмущение и злость ищут выхода, а Ринхар с Фиршем мертвы, так что...
Мужчина как ни в чем ни бывало, указывает на поднос, заставленный аппетитно пахнущими горшочками.
- Тебе не помешает подкрепиться. На сытый желудок ты легче перенесешь первый голод в ипостаси зверя.
Глава 49
В ипостаси зверя...
Слова сказаны с такой уверенностью, что воображение тут же рисует, как мою кожу покрывает камнеподобная чешуя, и кости трещат, вытягиваясь в размерах. Лицо разъезжается в зубастую морду с широко расставленными ноздрями, а в глазах появляется вытянутый, как у рептилии, зрачок.
И все это благодаря проклятому укусу проклятого возницы!
В груди вдруг вздымается волна столь дикого возмущения и досады, что принимаюсь остервенело сдирать с себя белые бинты. Хочу увидеть рану, из-за которой, возможно, закончилась прежняя жизнь.
Харальд с тревогой вскидывает руку и открывает было рот, желая меня остановить, но, споткнувшись об мой яростный взгляд, отступает.
От неаккуратных движений боль усиливается в разы, но я продолжаю быстро стаскивать бинты, пока не добираюсь до кожи.
Мне казалось, я увижу у себя конечность Франкенштейна, потому что хорошо запомнила рваную рану, которую оставил Фирш. Когда же взгляд утыкается в аккуратные черные стежки, стянувшие некогда порванные мышцы, я замираю в изумлении.
Края раны хорошо срослись, воспаления нет, крови тоже. Аккуратный, темно-розовый шрам с легкой припухлостью неровным кольцом опоясывает плечо. Выглядит гораздо лучше, чем я думала.
Даже странно. Будто месяцы прошли после ранения.
- Сколько я пролежала без сознания? - уточняю, задумчиво поглаживая темно-розовые рубцы.
- Три дня.
- За три дня все зажило? - поднимаю на него удивленный взгляд — он же не шутит? - Новую целительницу надо озолотить! Она просто мастер своего дела!
- У нас нет новой целительницы, - обрывает мои восторги Харальд, - и не известно, когда появится. Целители боятся к нам идти.
- Почему?
- Да так... Ходят разные слухи, - мужчина горько усмехается. - Мол, людей в Дэнвишаре убивают оборотни, а целители долго не живут.
- Но ведь Орин и Фирш убиты. Оборотней не осталось. Теперь здесь безопасно.
- Как ты это докажешь? Должны пройти месяцы, чтобы люди убедились в безопасности.
- Ладно… - бормочу растерянно. - Тогда кто меня зашивал?
- Я.
С сомнением осматриваю свое плечо.
Допустим, если руки растут из правильного места и если не падаешь в обморок при виде крови, то можно аккуратно зашить плоть. Но тот факт, что рана зажила слишком быстро, не объяснишь способностями к хирургии.
Сощурившись, с подозрением поглядываю на мужчину: