– И Мэтт может делать с тобой кое-какие упражнения на растяжку колена и бедер. Это поможет. – Он глубоко вздыхает и царапает что-то в моей карте. – Но, Энни? Я должен сказать тебе, что не уверен, что твое колено выдержит гонку.
Я падаю лицом в ладони. Думаю о мистере и миссис Крокер. О Конноре и Исааке. О Сете. О людях, которые были наиболее дороги Кайлу. Они были в таком восторге, когда услышали, что я побегу марафон в его честь. Насколько стремно будет, если я провалюсь? Не оправдаю их надежд?
И хотя я ненавидела бег и тренировки вначале, теперь они стали огромной частью моей жизни. Джереми, Мэтт и Лиза стали моими друзьями. Кто я без этой тренировочной программы?
Мэтт сжимает мое плечо, и я благодарю доктора. Мы выходим на парковку, где Мэтт хватает меня за плечи и разворачивает лицом к себе:
– Послушай, Энни. Я не доктор, но хочу, чтоб ты знала: что бы ты не решила, я буду рядом каждый шаг этого пути.
Я вытираю слезы, прежде чем они прольются:
– Но что насчет твоего стопроцентного успеха в день гонки?
Он отмахивается:
– Все будет, как ты хочешь. Я сделаю все, что смогу, чтобы у тебя все получилось. Но ты должна говорить со мной. Рассказывать обо всем, что попадает в твое тело.
– Это я могу сделать.
Попрощавшись с Мэттом, я сажусь на свое водительское место, сжимаю руль и пялюсь на здание из красного кирпича.
Я не могу сейчас сдаться. Однажды я уже подвела Кайла.
После того как я отвергла его предложение, он бросил меня, и я думала, что ничего не может быть больнее. Мама продолжала советовать мне погулять со старыми друзьями или побыть с моим братом и его друзьями, но все, что я делала – лежала, свернувшись на диване, и смотрела повторы «Друзей» и «Закон и порядок», что угодно, чтобы выкинуть его из своих мыслей. Каждый раз, когда мы встречались в школе, его лицо выглядело смертельно бледным, как клей Элмера, и я больше не видела, чтобы он улыбался. Как он мог выдержать это? Я не могла даже уснуть ночью.
Через несколько недель он пропустил воскресный ужин мамы, чтобы приехать в мой трейлер:
– Я не подумал. Я совершил ошибку.
– Когда попросил меня выйти за тебя?
Его глубокие шоколадные глаза зажглись:
– Нет, это не было ошибкой. Ошибкой было порвать с тобой.
Он обещал не делать больше предложения, пока я не буду готова, и мы, забравшись под покрывало, заглаживали вину, показывая, как сильно любим друг друга. Ужасные чувства, придавливающие мое тело, испарились, пока он целовал меня повсюду. Его мама вышла бы из себя, если бы узнала, что мы делали во время ее еженедельного ужина с индейкой.
Когда мы закончили, он натянул обратно свою рубашку поло и застегнул джинсы.
– Я должен ехать домой, пока мама не выслала поисковый отряд.
– Ты просто хочешь остатки от ужина, – поддразнила я.
– В яблочко. – Он любил клюквенный соус и картофельное пюре своей мамы.
Мы поцеловались на прощание, и это был последний раз, когда я его видела.
Если бы я не сказала ему «нет» на его предложение, он бы никогда не приехал ко мне воскресным вечером, чтобы извиниться. Он бы не пропустил ужин своей мамы.
Он все еще был бы жив.
Это моя вина.
А в настоящем я забываю моргать, пока глаза не начинает жечь. Решаю позвонить Джереми. Он отвечает после первого гудка:
– Что сказал доктор?
– То же, что и ты. Что некоторые колени не предназначены для длинных дистанций. Что, может, мне стоит прекратить.
– И что ты хочешь делать? – спрашивает Джереми.
Я шмыгаю и вытираю нос. Есть только один ответ:
– Мне нужно пробежать ее для Кайла.
Долгая пауза:
– Тогда давай сделаем все для этого.
Часть 3
Начало
День переезда
Два месяца до Городского Музыкального Марафона
– Он придет.
Мама бросает взгляд на свои часы:
– Он опаздывает на пять минут.
– А прежде он никогда не опаздывал, – отвечаю я. – Надеюсь, ничего не случилось.
Мама с Ником переглядываются.
– Что? – спрашиваю я.
– Ничего, – говорят они в унисон.
– Может уже начнем заносить твои вещи внутрь? – спрашивает Ник. – Мы оставим все тяжелые коробки для Джера.
– Еще две минуты. – Я смотрю время на своем телефоне и проверяю, не написал ли он. Не написал. – Ладно, пошли.
Ник направляется через оживленный двор к общежитию, где я буду жить. Оно пятиэтажное и сделано из кирпича. Группка курильщиков бездельничает на лавочке. Дети бросают фрисби. Двор полон смеха. И криков. И воплей.
Мама видит улыбку на моем лице и обхватывает меня руками.
– Я так, так горжусь тобой.
Слышать это мне радостно и грустно одновременно – грустно, потому что теперь мы наконец поладили, и я вправду буду скучать по ней. Отчасти мне хочется остаться дома и ездить каждый день на учебу. И в то же время расстояние может быть полезно для нас.
– Энни!
Мы оборачиваемся и видим Джереми, бегущего к нам.
– Прости, что опоздал, – он тяжело сглатывает. – Я не рассчитал, сколько времени займет дойти сюда. И не учел коллапс под названием «добро-пожаловать-на-учебу».
– Что это значит?
– Это значит, что каждый вместе с их мамами останавливал меня, чтобы поговорить ни о чем. Я еле сбежал от Глории, маленькой пожилой леди из копировального бюро. Кстати, у них новый цветной принтер.
Ник пристально смотрит на него:
– Ты несешь тяжелые коробки, Браун.
– Будет сделано.
После того как Джереми быстро обнимает нас с мамой, мы направляемся в общежитие и регистрируемся. Парень в приемной заставляет меня заполнить форму со списком контактов на экстренный случай и расписаться за ключи от моей комнаты и почтового ящика. Он также передает огромный пакет с руководством для студентов в комплекте с правилами проживания в общежитии.
– Этот кодекс этических норм больше, чем Библия, – ворчу я.
– Возможно, в нем и правил больше, чем в Библии, – отвечает Джереми. – Держу пари, мы нарушим каждое за этот год.
Мама с Ником переглядываются. Уф. Возможно, я и не могу дождаться, когда они уедут.
Моя комната на четвертом этаже. Выйдя из лифта, я обнаруживаю зал отдыха с огромным телевизором и простыми диванами. Девчонка спорит со своей мамой о том, кто случайно оставил одну из ее сумок в Алабаме. Две девчочки, которые вроде бы новые соседки по комнате, ссорятся из-за того, кому достанется верхняя койка. И делают это настолько громко, что их, возможно, слышно на другом конце кампуса.
Парень прогуливается по холлу, одетый только в белое полотенце, обвязанное вокруг его талии. Джереми совсем не находит это странным, а вот Ник выглядит так, словно может убить парня, а мама, краснея, внимательно осматривает его. Я вытягиваю губы и причмокиваю в поцелуе, чтобы поддразнить ее, и она сердито смотрит на меня. Когда я вижу чудовищный информационный стенд о безопасном сексе, мы с мамой обе начинаем краснеть. Это что, корзина с презервативами висит на стене? И небольшая надпись гласит: «Возьми столько, сколько тебе нужно!»
