Весь оставшийся вечер проходит довольно непринуждённо. Мы сидим с моим братом и его друзьями, рассказываем истории, жарим зефир и опустошаем холодильник с пивом. Ласковый летний воздух напоминает мне о прежней жизни. Сегодня вечером почти все ощущается как тогда. Ну, кроме Эвана и Алиши, которые одаривают меня странными взглядами, каждый по своим собственным разным причинам.
Где-то к полуночи Джереми заявляет, что ему пора идти спать, если он собирается тренироваться завтра, поэтому я тоже желаю всем спокойной ночи и ныряю в нашу палатку. Я думала, что это может быть неловко – делить палатку с ним, но мне нравится быть с моим другом. Здорово не быть одной. Забравшись в соседний спальный мешок, Джереми смотрит на меня и улыбается:
– Спокойной ночи, Уинтерс.
– Спокойной ночи, Джер.
Но никто из нас не может уснуть. Ему неудобно на земле. Мой желудок все еще болит после сегодняшнего забега, а пребывание в одной палатке с ним заставляет меня хотеть обвиться вокруг его тела и положить голову ему на грудь. Не для того, чтобы переспать, а чтобы согреться. Но не хочу, чтобы он подумал, будто я начинаю что-то. Его дыхание сбивается каждый раз, как я шевелюсь. Вдобавок к этому Ник с друзьями все еще шумно пьют пиво и рассказывают скабрезные шутки.
Джереми проверяет время на своем телефоне. Два часа ночи.
– Боже, они заткнутся когда-нибудь?
– Маловероятно, – говорю я. После кемпинга Ник никогда не приезжает домой раньше обеда в воскресенье.
– Я знал, что должен был установить эту палатку подальше.
– Ты имеешь в виду, я должна была установить палатку подальше?
Он недовольно ворчит.
– Не понимаю. Как может деревенский парень вроде тебя не знать, как собирается палатка? – спрашиваю я.
– Мы с братом всегда хотели такую, когда росли, но у нас никогда не было денег. Отец – учитель, а мама – пастор, и у них было пятеро детей. Важнее было иметь еду на столе, чем вещи вроде палаток. – Джереми начинает хихикать.
Отсутствие денег не кажется мне поводом для смеха.
– О чем ты думаешь? – спрашиваю я.
– Когда мой брат впервые встретился с Кейт, он работал в лагере. И тоже не знал, как собирать палатку – в том лагере были отличные домики, поэтому когда они с Кейт ускользали ночью, чтобы потискаться, он просто растягивал на траве этот гигантский парашют, и они спали на нем.
– Погоди. Такой большой парашют, каким мы пользовались, занимаясь в тренажерном зале?
– Именно. – Джереми снова смеется. – Мэтт говорит, она находила это очень романтичным… Конечно, позже, той осенью, она узнала правду – они поехали в кемпинг, и ей пришлось устанавливать палатку, потому что он не знал, как.
Я широко улыбаюсь этому, устраиваюсь поглубже в своем мешке и закрываю глаза. Утренний забег изнурил меня, и я умоляю сон прийти ко мне, но не могу отключиться, слишком напряжена – думаю о своей ноге, гадая, действительно ли она болит или я перетренировалась сегодня. И какого черта происходит с моим желудком? Мое тело болит повсюду.
И тогда я слышу их разговор:
– Кто этот парень? – спрашивает Эван. – Он не ходил в нашу школу, верно?
– Не-а, – отвечает мой брат. – Джер живет в Белл Бакл.
– Они встречаются?
– Не думаю, – говорит Ник.
– Она собирается когда-нибудь снова встречаться с кем-то? – спрашивает Алиша.
– Ты видел шрамы этого парня? – спрашивает Эван. – Имею в виду, ты не можешь позволить парню вроде него зависать с твоей сестрой.
Джереми напрягается в своем спальном мешке рядом со мной, продолжая прикидываться мертвым, словно опоссум.
– Я думаю, что он секси, – заявляет Кимберли своим я-выпила-тонну-пива голосом. – Даваааай, Энни! – Отлично, мы перешли к голосу чирлидерши.
– Можем мы поговорить о чем-нибудь еще, кроме личной жизни моей малышки-сестренки? – спрашивает Ник.
– Я просто вроде как удивлен, – отвечает Эван. – Имею в виду, я думал, что у меня мог быть шанс.
– Что? – шипит Алиша.
Ник стонет:
– Лучше бы это была пьяная болтовня, чувак.
– Она мне нравится, – продолжает Эван.
– О, боже, – бормочу я. Джереми все еще прикидывается бревном.
– Но я не приглашал ее, потому что никогда не видел, чтобы она открывалась после смерти Кайла, а теперь она заявляется с каким-то случайным парнем, о котором никто из нас прежде не слышал?
– Давайте не будем разговаривать о Кайле, – говорит Ник.
– Это так патетично, что она все еще в полуобморочном состоянии из-за него, – говорит Алиша. – Сколько уже прошло? Год?
Я стремительно прикрываю рот.
– Заткнись, – слышу я, как шикает мой брат. – Эван, если Алиша не может держать рот закрытым, забери ее домой.
Кто-то бормочет что-то, но мне не слышно.
– Плевать, насколько поздно сейчас, – говорит Ник. – Она заткнется или поедет домой.
Джереми садится прямо и дергает молнию палатки, готовый накинуться. Я тянусь, хватаю его за плечо и трясу головой, беззвучно говоря, что оно того не стоит. Я не испорчу день рождения Ника только потому, что какая-то тупая сука – тупая.
Я делаю глубокий вдох, втягивая нижнюю губу между зубами. Сжимаю их, чтобы почувствовать боль.
Джереми закрывает палатку и искоса смотрит на меня.
– Мне нравится твой брат. Но если бы та девчонка сказала что-то о Лэйси или Дженнифер, я бы макнул ее головой в унитаз и спустил воду. Ник явно намного дипломатичней, чем я.
Я фыркаю в подушку, сама желая смыть голову Алишы в унитаз. Она даже близко, нахрен, понятия не имеет, каково это – терять человека, с которым разговаривал каждый день в течение трех лет.
Это самое тяжелое. Для всех остальных жизнь продолжается. Но что касается меня – часть меня застряла в чистилище вместе с Кайлом… и в каком-то смысле мне хочется остаться там. Я скучаю по нему. Моя вина, что он погиб. Я делаю еще один глубокий вдох, надеясь, что он поможет мне продержаться какое-то время. У меня нет сил, чтобы дышать.
– Ты в порядке? – приглушенным голосом спрашивает Джереми, ложась обратно рядом со мной.
– Никто никогда не говорил мне такого дерьма в лицо, – шепчу я. – Вот что они думают – что я патетична. Но они не имеют гребанного понятия, каково это.
Наступает неловкая пауза.
От моих громких слов мне легче.
Джереми закидывает руки за голову и упирается взглядом в верхнюю часть палатки.
– Они просто завидуют.
– И что это должно значить? – восклицаю я.
– Ты была влюблена. Они наверно завидуют этому. Я…
– Ты никогда не был влюблен?
– Не-а.
Я делаю паузу.
