— С тобой, разумеется. Не думаешь ведь ты, что я брошу Тревера, если он попал в беду. Что бы между нами ни произошло, теперь это не важно. Он мой муж. Ты уже решила, как именно мы туда попадем?
— Пассажирские рейсы в зону дельта — си отменены на неопределенное время, но на другие области Меркурия это не распространяется. Во всяком случае, пока. Мы можем добраться до космопорта в Алькатване, а оттуда — турболетом до Чаши Богов. Это не займет много времени, если мы воспользуемся скоростным кораблем. Признаться, на Меркурии я не была, но надеюсь…
— Ты ошибаешься. Что я там видела, кроме наших пещер, — с горечью прервала ее Джун. — Так что я даже на Земле ориентируюсь много лучше, чем там. Но про Алькатван слышала от Тревера. Он там жил некоторое время в молодости. Давно. И в Чаше мы были с ним вместе, сразу после того, как поженились.
— Ну вот видишь, Меркурий тебе все‑таки знаком.
— Расскажи мне о Джоше, Идис, — вдруг попросила Джун. — Мне трудно так сразу привыкнуть к мысли о нем. И прости, что я несправедливо обвинила тебя в том, будто ты тоже обманывала меня с Тревером. Я просто сорвалась. Я невыносимо тоскую без него, — призналась Джун, понизив голос почти до шепота.
— У нас еще будет время поговорить по пути, — заверила Идис. — Ближайший корабль до Меркурия отправится уже через несколько часов, мы вполне успеваем. Тебе еще нужно собраться. Кстати, ты хорошо переносишь космические перелеты?
— Прекрасно. Тревер сказал, когда мы с ним в первый раз летели на Землю, что я как будто создана быть космолетчиком. А собираться зачем? Ты думаешь, я потащу с собой какой‑то багаж? Это же не путешествие ради развлечения. Лишняя обуза мне ни к чему.
Идис Рейнольдс с нежностью взглянула на нее. Эта девушка всегда ей нравилась. Они с Тревером производили впечатление прекрасной пары, и оба светились любовью. С первой же встречи, когда Тревер представил Джун им с Фрэнком как свою невесту, Идис прониклась к ней глубоким уважением и симпатией. Особенно узнав, что все время, пока Тревер находился в госпитале, Джун не покидала его. Врачам никак не удавалось выставить ее без бурного скандала, поэтому они в конце концов поняли, что спорить с этой маленькой тигрицей себе дороже, смирились и позволили ей остаться. Да уж, характер проявить она умела. Что ни говори, несмотря на то, что Джун пришлось пережить такие страшные испытания, она вовсе не выглядела отсталым, забитым, запуганным созданием, наоборот, была преисполнена решимости начать жизнь с чистого листа и не пасовала перед будущим. Она радостно и с открытой душой воспринимала новый мир, в котором ей предстояло жить, не опасаясь задавать вопросы. Джун не имела представления даже о… косметике. В ее пещерах было не до того, чтобы заботиться о женской привлекательности. Идис учила ее правильно подбирать одежду, сама укладывала непокорные волосы Джун в красивую прическу, если удавалось найти время. Ведь у нее тогда уже был на руках маленький Джош, существование которого приходилось тщательно скрывать. Никто не догадывался. Никто. Может, стоило рассказать о нем хотя бы той же Джун…
Теперь уже поздно прокручивать события назад и думать о том, что было бы, поступи тогда она, Идис, иначе. Слово Фрэнка слишком долго было для нее непреложным законом, его распоряжения в семье не обсуждались. Так проще жить, зная, что все принципиальные решения за тебя принимает другой, более сильный и умный человек. В результате она наделала не меньше ошибок, чем Джун, своим всепрощением позволившая Треверу распуститься дальше некуда. Со стороны чужие промахи так хорошо и ясно видны! Идис не вмешивалась в их отношения. Чужая семья ее не касалась, так она себе говорила… У них‑то с Фрэнком подобных проблем не возникало. Холодноватый немногословный трудоголик Фрэнки всегда был надежным, как скала — никаких попоек и беготни за каждой случайной юбкой. Если у него и были странности, то они касались только слишком интимных моментов, которые Идис ни за что не посмела бы с кем‑то обсуждать. Фрэнк не имел дел с другими женщинами и не вступал в случайные связи отчасти потому, что всегда мучительно опасался позорного фиаско в постели. Только Идис знала, как правильно провести с ним всю «предварительную работу», чтобы затем он получил полное удовлетворение. Белокурый красавец, гигант Фрэнк, при одном только виде которого у женщин захватывало дух, на самом деле стеснялся собственного обнаженного тела так, что даже любовью с женой занимался неизменно при полностью выключенном свете. Но ведь это были, в принципе, такие мелочи… Хуже оказывалось другое. Фрэнк Рейнольдс органически не выносил детей. Он сознательно позаботился о том, чтобы не рисковать, и еще прежде, чем женился на Идис, сделал вазорезекцию. Почему‑то мысль о том, чтобы произвести на свет своего отпрыска, приводила его в подлинный ужас. Если бы это было не так, то Фрэнк вполне мог бы воспользоваться собственным биоматериалом для создания клона, а не использовать Тревера. Но в данном случае он, как, впрочем, и всегда, поступил по — своему, просто поставив Идис перед фактом. Когда появился Джош, она всей душой привязалась к нему. Это было ее дитя, пусть рожденное довольно странным образом и генетически не имевшее ни малейшего отношения ни к ней, ни к Фрэнку! Как ученый, Идис прекрасно понимала правоту мужа, заявлявшего, что клон вообще не может расцениваться в качестве чьего бы то ни было ребенка. Но сердце не желало соглашаться с этим бесчеловечным мнением…
Фрэнк не сомневался, что Идис сохранит их общую тайну. Разумеется, даже мысленно она не предполагала предательства по отношению к мужу. Кроме того, боясь, что у нее отнимут Джоша, Идис скорее отрезала бы себе язык, чем проговорилась о нем. Джун первая, кому она решилась рассказать правду без ведома и одобрения Фрэнка. Но сейчас она сочла, что ее молчание уже не имеет значения перед лицом той смертельной угрозы, которая возникла на далеком Меркурии. Что такая угроза совершенно реальна, Идис не сомневалась и не могла сидеть сложа руки в мучительном ожидании страшной развязки.
— Когда мы поедем в космопорт? — нетерпеливо спросила Джун.
— Скоро, — попыталась улыбнуться Идис. Она испытывала некоторую неловкость из‑за того, что не все — о, далеко не все! — рассказала девушке. В частности, о том, что свои шансы вообще добраться до космопорта живой расценивала примерно пятьдесят на пятьдесят, если не меньше. Если бы не такой риск, она не стала бы втягивать в это дело Джун, а постаралась справиться в одиночку. Но в сложившейся ситуации ей был необходим запасной вариант, дублер, на которого Идис вполне могла положиться, иначе информация, которую требовалось передать Фрэнку, не дойдет до него. Если ее убьют, он не узнает о том, что допустил в своих гениальных выкладках роковую ошибку, запустит программу, и тогда последствия окажутся непредсказуемыми, роковыми для огромной массы людей. Нашествие взбесившихся андроидов по сравнению с этим покажется просто детской игрой в солдатики. Упрямая целеустремленная Джун, одержимая любовью к Треверу, имеет реальный шанс попасть в Олабар… даже в том случае, если она, Идис, на этом пути погибнет.
— Ты что‑то не договариваешь.
Джун обладала не только природным умом, но и отлично развитой, почти животной интуицией, чему Идис тут же и получила еще одно подтверждение.
— Ты опять права, — вздохнула она. — У меня… у нас мало времени для слишком подробных объяснений. Просто постарайся мне поверить и сделать все так, как я скажу. Мы отправимся в космопорт поодиночке и станем вести себя там так, будто не знакомы друг с другом. Будешь ты или нет обременять себя каким‑то багажом, но вот это тебе непременно придется взять с собою, — с этими словами Идис достала тонкий золотой браслет и застегнула его на запястье Джун. — В Олабаре передай его Фрэнку сразу же, как только встретишься с ним.
— Почему ты не можешь сама передать ему эту штуку? И… это, конечно, не просто красивая безделушка?
— Конечно. Она должна попасть к нему, что бы ни случилось. Или же ни Фрэнк, ни Джош, ни Тревер не вернутся на Землю живыми.
Сейчас в словах Идис не было ни капли лжи. Джун могла бы в этом поклясться чем угодно.
— А возможно, им и возвращаться будет попросту неоткуда, — тихо добавила Идис. — Я только надеюсь, что уже не опоздала. Все, моя дорогая девочка, встретимся на корабле. Будет лучше, если…
Джун внутренне подобралась, разглядывая браслет. На вид он казался просто изящной вещицей — змейка с крошечными сапфировыми глазками, кусающая собственный хвост, — и сидел на запястье, как влитой, словно изготовленный на заказ по ее размеру.
— Не пытайся открыть замок, — предупредила Идис. — Вообще ничего с ним не делай…
Джун? Ты ведь никому не говорила, что поедешь ко мне?
— Кому я могла об этом сказать?
