В небольшом погребе, все было заставлено ящиками и бочками. «Осторожно! Опасность», – гласили надписи.
– Кто тебе рассказал о нашем убежище?
– Это неважно…
В ладони Мэддокса пряталась небольшая ампула. Он надломил ее.
Сердце сжалось, – до последней секунды Джон не верил, что все сработает.
Изумрудная капля упала на грязный стол. Превратилась в маленького жука. Тот сердито зашуршал крыльями, и поспешил прочь.
Это был знак для контрабандиста, – вроде пароля, – что незнакомому гостю можно доверять.
– Хорошо, – бросил Саттон.
Они с карликом переглянулись.
– Чего же ты хочешь, друг?
Мэддокс постучал по одному из ящиков согнутым пальцем.
Там, внутри, что-то забилось и запищало.
– Мне нужны головы зерфольфов, – бросил он.
Саттон нахмурился.
– Да ты в своем уме, братец? Знаешь, сколько это добро стоит?
Мэддокс хмыкнул.
Вацлав долго его натаскивал. Объяснял, как должен себя вести зомби-дилер.
– Мне плевать. Деньги не мои. Мои боссы щедро заплатят за два десятка голов. И смотри!
Мэддокс помнил все напутствия Вацлава.
– Чтобы были целые. Не нужна мне костяная мезга.
– Обижаешь, мил человек, – прогудел Саттон. – Мы здесь все люди честные.
Карлик спрятал ухмылку за кулачком.
– Деньги покажи, – велел торговец.
Мэддокс выложил на стол несколько купюр.
– Остальное после сделки.
– Хорошо.
Торговец поцыкал зубом.
– Будет два морозильника. Подвезем к самому Рубежу. Потом ты сам по себе.
– Не пойдет.
Вацлав предупреждал, что Саттон захочет сжулить.
– Мне нужно, чтобы ты перевез все это на ту сторону Рубежа.
Торговец оценивающе посмотрел на гостя.
– Это будет стоить дороже.
Мэддокс выложил еще деньги.
Он понимал, что это уже излишняя осторожность. Но ему хотелось сделать все правильно. По закону.
Саттон должен был взять купюры.
Только тогда, по правилам, его можно арестовать.
– Будь по-твоему.
Рука торговца сгребла деньги со стола.
– Зервольфов привезем завтра. Можешь сам выбрать. Морозильники там, у стенки.
Мэддокс выхватил пистолет.
– DEA, – резко произнес он. – Вы оба арестованы.
Саттон напрягся.
Он ждал, – сейчас двери вылетят, и в убежище ворвется спецназ.
Одна секунда, другая.
– Так что, ты пришел один? – засмеялся карлик.
Маленький человечек хохотал, и махал крошечными ладошками.
– Не двигаться, – велел Мэддокс. – Держать руки так, чтобы я их видел.
– Зря ты это сделал, коп, – сказал Саттон.
Голова карлика отвалилась.
Она откинулась за спину, словно крышка ящика, обнажив рассеченную шею. Там, – в продолжение кровавого позвоночника, – росла белесая, прозрачная змея.
Тварь рванулась вперед, и зубы ее вцепились Мэддоксу в грудь.
Боль пронзила Джона, пальцы свела судорога. Пистолет выпал на грязный пол.
– Тихо, коп, – велел Саттон. – Если мой друг впрыснет в тебя яд, ты умрешь. Не сразу…
Торговец взмахнул рукой.
– Твое мясо, кости, – все растворится. В кисель. А кожа застынет. Грубая станет, прочная, что бурдюк. Эти существа так питаются. Тебя ему хватит на пару месяцев… Хочешь так умереть, коп?
Боль становилась все сильнее.
Джон едва мог устоять.
– Тогда скажи, кто тебя прислал, – велел Саттон. – И мы убьем тебя быстро. Откуда у тебя изумрудный жук?
– А у меня есть не только он, – глухо ответил Мэддокс.
Черный маленький диск вырвался из его ладони.
Все это время снаряд был там, – приклеенный пленкой, под цвет загрубелой кожи. Он пронесся по воздуху, отрубив шею змее.
Джон закричал от боли.
Резким движением, оторвал от себя обрубок. Тот дергался, извивался, – мутант очень не хотел умирать.
Голова карлика вернулась на место.
В темных глазах сверкнула ненависть. Потом они вытекли. Темным, бурлящим гноем. Кровь и слизь хлынули из ушей и рта карлика.
Крутящийся диск вернулся.
Рассек лилипута надвое. Струя ядовитой жижи хлынула к потолку.
– Ни с места, Саттон.
Джон направил на него пистолет. Он никогда не выходил на задание, без запасной пушки.
– В Гуантанамо тебя уже ждут. С нетерпением.
8
Чак О’Лирри покоился в огромном, прозрачном чане. Густая, вязкая влага покрывала его с головой.
Тонкая трубка шла изо рта к поверхности.
– Вы бывали в Башне Орла? – спросил я. – Уже после взрыва?
О’Лирри молча покачал головой.
– Мистер, – бросил охранник. – Вы заплатили только за посмотреть. Коль языком почесать охота, гоните бабки.
– Сколько? – спросил я.
– Тысячу долларов. За пять минут разговора.
– Неплохо.
Я вынул кредитку.
– А вы умеете делать деньги, мистер О’Лирри.
– Просто Лирри, – отвечал Чак. – Власти Англии, – боже, храни королеву! – уже давно запретили нам, ирландцам, носить наши истинные фамилии. С тех пор почти все мы живем без «О» и без «Мак». И ничего. Знаете, удивительно… Как много у нас такого, без чего мы можем прожить.
У Чака О’Лирри была голова.
И плечи.
Больше ничего.
– Помогает? – спросил я. – Ну, этот раствор?
– Клетки по чуть-чуть нарастают, – согласился О’Лирри. – Когда мои останки запихали сюда, у меня была одна голова. А сейчас, смотрите, – есть уже и шея, и плечи.
Охранник кашлянул.
Я понял, что минуты здесь бегут быстрее, чем за дверью.
– Ладно, – я передал ему кредитку. – Снимайте сами.
Затем повернулся к Чаку.
– И что, так плохо – в Ирландии?
О’Лирри лишь усмехнулся.
– Видели фильмы, о Второй мировой войне? Как немцы входят в русскую деревеньку… что творят… ведут себя, как хозяева. Так вот – именно так поступают британские войска в Северной Ирландии. Но люди об этом не знают…
Он пустил парочку пузырей.
– Все рассказывают лишь о том, какие зверства творят мясники из ИРА. А о том, что простых ирландцев день за днем смешивают с дерьмом, не напишет ни одна из газет.
– Сочувствую.
– Хочешь создать террориста? – спросил О’Лирри. – Возьми простого честного парня. Мирного. Работящего. Самого обычного. А ты убей его семью. Сожги дом. И скажи, что он террорист. Если делать это достаточно часто… как англичане в Ирландии… как янки в Ираке… тогда и правда у тебя будет целая нация террористов.
– Зачем вы пошли в Башню Орла? – спросил я.
– Как и все… ради артефактов. Думал, найду там что-нибудь необычное. И сразу стану миллионером…
Он бросил взгляд на обрубки плеч.
– Похоже, так и случилось.
– И много артефактов нашли?
– С десяток… Только все они были мертвые.
– То есть?
– Хлам. Из них как выпили всю энергию. Я видел такое… Мощные аномалии, в самом сердце Зоны. Могут ослабить действие артефакта. Но чтобы высосать досуха… Не знаю, какая сила нужна для этого.
– Вы сделали карту?
– Да. Но почему-то никто покупать не хочет. Может, мой вид не очень их мотивирует…
– Посчитайте мне карту, – бросил я охраннику.
Затем помолчал немного.
– Да ладно, – сказал О’Лирри. – Чего уж стесняться. Спрашивайте. Как же случилось, что от тебя, дружок, осталась лишь голова?
Он затянулся воздухом из трубки, – как курильщик сигарой.
– Там, в Башне, я наткнулся на патруль деранторов. Этим сам черт не брат. Шли, как у себя дома. Я спрятался, в боковом коридоре. Только не рассчитал…
Губы О’Лирри выпустили трубку для воздуха.
Охранник заботливо поправил ее.
– Иду я, значит, вдоль стеночки, осторожно, – а потом вдруг пол рушится, и вот уже я вишу, болтая ногами, и даже не знаю, что подо мной. Пара футов до твердой земли, или пропасть в пятьдесят этажей. А потом пришли они…
– Кто?
– Зерфольфы. Я до сих пор помню их глаза… Алые, словно кровь. Я кричал, пытался отбиться. Черт, в тот момент я был бы рад попасть в лапы к деранторам. Только бесполезно. Они начали меня пожирать…
Лицо О’Лирри дернулось.
– По кускам. Сначала отгрызли ноги. Не знаю, как я не умер… Видно, была там какая-то аномалия… консерватор… Спасла меня. Да только это не очень-то меня радовало, вы знаете.
Он закрыл глаза.
– Эти твари… вставали на задние лапы. Упирались мне в грудь передними, и жрали, жрали меня. Как же я хотел умереть…
– А потом?
– Не помню. Очнулся в этой пробирке. Врачи говорят, нашли меня на полу. Просто живую голову… Я не знаю, кто меня спас. Как я попал из Башни Орла сюда, в это единственное на свете место, где такого урода, как я, могли бы спасти. А главное, почему я по дороге не умер…
– Может, это сделали деранторы?
– Доброта у них не в ходу, мистер… А даже если они, – как думаете, сколько может прожить одна, отгрызенная башка, без тела? Пусть там, в Башне Орла, меня спасла аномалия. Что насчет пути сюда, а?
О’Лирри покачал головой.
Выглядело это довольно жутко, – учитывая, что кроме головы почти ничего и не было.
– Не знаю я, как это случилось, – произнес он. – Да мне и дела нет. Я жив, мое тело восстанавливается, а люди, как оказалось, охотно платят, лишь бы только поглядеть на меня… Знаете, мистер?
