– Нам велели ничего не рассказывать. А тебе так особо. Да я и не видел ничего; они ушли впятером, потом я услышал взрыв…
– Кто?
– Этот громила Питбуль, и двое его подручных. Вацлав и Бойер. Я никогда им не доверял. А еще с ними пошел тот очкарик, Перельман, и помощника с собой потащил. Как тот не хотел идти, бедолага…
– Перельман погиб? – спросила Оксана.
– Так мне сказали. А вот сам он откинулся, или помог кто, – сказать не берусь. И этот наемник, Вацлав, он тоже не вернулся. Нам сказали, что умер. Но могу поклясться…
Старый Матрос задумался.
– Когда мы возвращались домой… на привале, ночью, – я увидел его. Стоял у лагеря, и просто смотрел на нас. Я окликнул – мол, Вацлав, это ты? А он повернулся, луна тогда была яркая…
Сталкер перекрестился.
– Это был он, но боже… Как же он изменился! Только вспомню, до сих пор по коже мороз. Я стал будить всех, но когда люди проснулись, Вацлава уже не было. А еще…
Он поднял голову.
– Там, в Проклятых Болотах… В тот момент, когда прогремел взрыв, – я могу поклясться, что видел в небе Лицо.
– Лицо? – переспросил Ричард.
– В тот миг, мне казалось, что Бог смотрит на меня с неба. И тогда я вспомнил слова профессора Перельмана…
– Какие?
– Он часто их повторял, вот я и запомнил. Ей-богу, хотел бы я их забыть.
Сталкер помолчал, собираясь с мыслями.
– «Алая слеза скатилась по щеке Господа, и пала в наш грешный мир, в ожидании Ангела Шестикрылого; и Свет Небесный придет из бездны, и Зло обратится в прах, а Добро станет хуже Зла».
Несколько секунд они стояли в молчании.
– Что это значит? – наконец спросила Оксана.
– Кто знает! – ответил Старый Матрос. – Мне казалось, очкарик сошел с ума. Вечно это твердил. Он вообще был странный…
Ричард покачал головой.
То, к чему он шел так долго, – его цель, казавшаяся такой далекой, почти недосягаемой, – вдруг обрела реальность.
– Вы отведете нас? – спросил он. – На Проклятые Болота?
– Туда, где Питбуль что-то взорвал?
Старый Матрос коснулся амулета, что висел у него на шее.
Повертел в пальцах.
То был свисток.
– Нет, малыш. Боюсь, не смогу.
Ричард побледнел.
Он протянул руку к Матросу.
– Но почему?
Сталкер пожал плечами.
– Все очень просто, дружок. Вы умрете; и вам повезет, если умрете быстро.
4
Он поднес к губам костяной свисток.
Тонкий, протяжный звук пронесся над забытым ущельем.
– Что ты сделал? – процедила Оксана.
Девушка уперла дуло винтовки в горло Матроса.
Сталкер лишь засмеялся.
Вспыхнул ослепительный свет, и седой человек исчез в водовороте дыма.
– Бежим, – прошептала девушка.
Три высокие тени появились из пещеры.
Ричард и Оксана медленно отступали, не опуская оружия.
– Вот они! – прогремел сталкер.
Теперь он стоял высоко над ними, на краю ущелья.
Твари вышли на свет.
У них были людские тела, – но вместо голов колебались и дергались стрекала-щупальца, как у актинии. Внутри этих корон, плавали глаза.
Супермутанты.
– Убейте их, – приказал Матрос.
Справа Ричард увидел узкую расщелину. За ней переливался солнечный свет, – то был выход из ущелья. Но сможет ли человек протиснуться там?
Мутанты шагнули ближе.
Руки их поднялись; вместо ладоней и пальцев, на них росли такие же щупальца.
– Не пытайтесь бежать, – сказал сталкер. – Это невозможно…
Молнии заиграли в коронах мутантов.
Юноша, не раздумывая, толкнул Оксану к расщелине.
Он был не из тех, кто слепо кидается в бой, – не зная ничего о враге.
Девушка нырнула к выходу из ущелья; Ричард прыгнул за ней.
Острые, холодные камни сомкнулись на нем, как пасть чудовищной твари. Он не мог двигаться, не мог даже дышать.
Боль, страх, отчаяние накатили на юношу.
Все, – теперь он умрет.
Оксана уже стояла по другую сторону от провала, – свободная.
Ни бежать, ни сражаться Ричард не мог. Каменный капкан крепко схватил его. О чем я думал? – пронеслось в голове.
Будь расщелина достаточно широка, через нее ушли бы и люди Молота.
– Беги! – крикнул он Оксане. – Беги, я их задержу!
Да уж, – подумал Ричард. – Так плотно застрял, что никто мимо меня не проскочит.
Супермутанты повернулись к нему.
Щупальца на их шеях стали расти, молний становилось все больше. Ричард напряг все силы, чтобы вырваться. Оксана схватила его за руку, и одним рывком выдернула из трещины.
Столб огня ударил в расщелину.
– Скорей! – шепнула Оксана. – Там, за хребтом, – аномалия Кракена. Мы спрячемся в ее тени. Ни один мутант нас там не найдет.
Они взбежали на вершину горы.
Там, – впереди, через пустоши, бежали трое из клана Молота. Спотыкались, падали, – и снова спешили вдаль.
Казалось, им уже удалось спастись; но вот из ущелья вышли супермутанты. Щупальца на их шеях стали такими длинными, что словно касались неба. Багряные молнии метались меж ними.
Длинные стрекала тянулись вместо рук, все дальше и дальше, сплетались в алую, дрожащую паутину.
Трое людей побежали еще быстрее.
Один отставал; он махал руками, кричал, чтобы не бросали его. Молния ударила ему в спину.
Человек вспыхнул, забился ожившим факелом.
Его товарищи теперь бежали в разные стороны.
Второй упал, и покатился по склону. Он выронил бесполезное оружие, – казалось, вот-вот, и он уже скроется за спасительной грядой.
Сразу четыре молнии грянули в него.
Яркая вспышка, – и вместо беглеца остался лишь сухой пепел.
Оставшийся в живых обернулся.
Ослепительный разряд ударил ему прямо в лицо. Человек пошатнулся, и упал на колени.
– Боже, – прошептал Ричард. – Что же это за твари…
Беглец медленно поднимался.
Кожа начала сползать с головы, череп стал крошиться. Из-под него показались алые щупальца. Пальцы отваливались с кистей.
Вот о чем говорил сталкер, когда говорил, что беглецам лучше умереть.
Новый супермутант выпрямился во весь рост.
Молнии метались над ним в почерневшем небе.
5
– Что, Жак, не нравится тебе здесь? – спросил Ковач.
Ренье плелся за ним, бормоча себе что-то под нос.
– Я просто хочу сказать, полковник, – отвечал тот. – Что лучше бы мне остаться в лаборатории. Толку от меня будет больше…
Мимо, на ховеркрафте, проехали трое бандитов Молота.
Ренье испуганно шмыгнул в сторону, споткнулся, чуть не упал.
– Странный ты человек, – усмехнулся Ковач.
В его голосе и правда звучало искреннее недоумение.
– Ты готов весь день торчать среди своих пробирок.
– Это моя работа, – кивнул Ренье.
– Но разве там не опасно? Яды. Кровь зомби. Все эти артефакты и аномалии. Одна ошибка, одна разбитая колба, и тебе крышка.
Полковник покачал головой.
– Ну, это в лучшем случае; а если не повезет, так и вовсе мутантом станешь. И все же ты не боишься.
Он посмотрел на Ренье.
– Жак, я в людях разбираюсь неплохо. Еще с Боснии. И знаю, ты возишься с осколком не только потому, что за это платят.
Ковач потер подбородок.
– Тебе это нравится, правда, – продолжал Ковач. – И риск тебя совсем не пугает. А здесь! В Башне Ворона! Где всюду охрана, анти-аномальные блоки, и лучшие врачи, – тут ты каждого шороха боишься.
– А чего бы моим колбам да разбиваться? – отвечал Ренье, с некоторой обидой. – Вон у вас, на поясе, пистолет. Вы ж не боитесь, что случайно себе голову отстрелите? И потом, они у меня пластиковые. С опасными веществами нельзя иначе.
Ковач лишь усмехнулся.
Ренье, осмелев немного, тоже задал вопрос.
– Лучше вы мне скажите. Зачем вам вся эта ерунда? У вас же хороший бизнес. Денег на все хватает.
– Не без того, – усмехнулся Ковач.
Ренье его забавлял.
Француз был похож на маленькую, пугливую, вечно тарахтящую птичку.
– Тогда зачем вам вся эта возня? Артефакты? Лаборатории? Вы ж на них столько денег тратите, страшно подумать.
Ковач кивнул.
– Фрэнсис Бэкон сказал, что знание сила, – сказал он. – Эти слова положили начало Европе, той Европе, Ренье, которую мы знаем.
Полковник взмахнул рукой.
– Технологии это власть, мой дорогой доктор. Деньги и власть.
Ковач усмехнулся, уверенный, что ответил на вопрос Жака. Но Ренье лишь посмотрел на него, и вдруг ответил:
– Да нет. Вы не поэтому всем этим занимаетесь.
Драган был поражен.
Это было все равно, как услышать от говорящего попугая, – что всегда бормотал смешную нелепицу, – вдруг мудрые и разумные слова.
И полковник остро осознал, что за жалкой личиной Ренье, за его трусостью, за привычкой насиловать маленьких девочек, – скрывается острый ум одаренного и пытливого ученого.
– Конечно, ты прав, Жак, – согласился Ковач, и сам удивился тому, что решил немного приоткрыть душу перед этим маленьким человечком. – Я делаю это не поэтому.
– Вам интересно, – скорее ответил, чем спросил Ренье.
– Да!
Ковач помолчал.
– Ты не представляешь … хотя, пожалуй, именно ты один из всех моих знакомых, и можешь это понять.
