Ахав сделал паузу, давая возможность Тому ответить на незаданный вопрос.
Том вовсе не был уверен в искренности «серого». Он не был уверен, говорит ли «серый» ему всю правду… Да что там, он не знал, содержится ли хоть крупица правды в том, что рассказал ему Ахав про Игру без правил и пространственно-временные разломы.
Он вообще ни в чем не был уверен!
Но при этом выбора у него тоже не было.
– Да, я в Игре, – кивнул Том.
Участие в Игре давало ему шанс, слабый, полупризрачный шанс изменить ситуацию в городе.
– В таком случае ты должен избегать встреч с другими игроками. Если все же встречи избежать не удастся, не разговаривай с ними. И помни, ты не сможешь заставить их подчиняться твоим фантазиям, потому что они не находятся под воздействием оро.
– Я не смогу отличить других «серых» от тебя.
– Я сам буду выходить с тобой на контакт.
– Ты можешь временно поселиться у нас в доме.
– Посмотрим.
– Объясни, почему мне следует избегать других игроков. Полагаю, они представляют собой некую угрозу.
Том уже основательно наловчился спрашивать о том, что ему нужно было узнать, не задавая вопросы, а строя предположения. Он делал это уже почти на автомате.
– Никакой угрозы нет. Но очень скоро другие игроки, следящие за ситуацией в Стратфорде-на-Эйвоне, узнают, что кто-то собирает пакали. Сразу после этого они выйдут на тебя. Игроки не нападут на тебя и не отнимут твои пакали. Но, поскольку ты единственный человек в зоне, которого можно использовать в Игре, каждый будет пытаться заключить с тобой сделку. Однако у каждого из них свой план Игры.
– То есть кто-то другой может рассказать мне историю, не похожую на ту, что поведал мне ты.
«Серый» ничего не ответил. Он только стукнул двумя сложенными вместе пальцами по столу.
Том удивленно вскинул брови.
– Это следует понимать как «да» или как «нет»?
– Ты дал согласие на участие в Игре в паре со мной.
– Я не отказываюсь – просто хочу знать больше.
– Я скажу тебе все, что тебе нужно знать, – «серый» еще раз ударил двумя пальцами по столу. – Мастер Игры – вот встречи с кем тебе следует избегать пуще всего. Мастер Игры выдает бонусы за найденные пакали, а тебе это не нужно.
– Объясни.
– Это долго объяснять. Ты не должен втянуться в Игру. Твоя задача – собрать пакали и закрыть разлом. Так.
– Так, – согласился Том.
«Серый» двумя пальцами прижал пакаль к столу и передвинул его в сторону Тома.
– Возьми. Пакали будут храниться у тебя.
Том сунул пластинку в карман.
– Только не носи их при себе.
– Почему?.. Ну, то есть… – Том задумался, не зная, как сформулировать простой вопрос без вопроса. – Мне кажется, что… лучше все время держать пакали при себе… На всякий случай. Вот.
– Нет. Пакали помогут другим игрокам выйти на тебя.
– Но если они лежат у меня дома…
– Значит, они просто лежат. И никто из игроков не посмеет их тронуть. Использовать кого-то из местных жителей для того, чтобы забрать пакали, они тоже не могут. Если же пакали лежат у тебя в кармане, значит, ты в Игре.
– Понятно, – кивнул Том. – Более или менее.
– И именно за пакали Мастер Игры начисляет бонусы.
– Я понял, бонусы начисляются только за пакали.
– Не только. Мастер Игры использует множество различных параметров, оценивая мастерство игроков… Но тебе все это ни к чему.
– Согласен. Давай начнем Игру.
– Если ничего не происходит здесь и сейчас, то это не значит, что нигде ничего не происходит. Игра никогда не останавливается.
– Ладно, давай вольемся в Игру.
– Мы уже в Игре. И у нас уже есть один пакаль.
– Скажи мне, где искать второй.
– Завтра.
– Почему завтра? У нас целый день впереди!
– Завтра.
«Серый» поднялся на ноги и направился к выходу.
Переступил через лежащую на полу женщину-оройна.
– Постой! – обернувшись, посмотрел вслед ему Том. – Ты объясни хотя бы…
Стукнула захлопнувшаяся за «серым» дверь.
Оставшись в одиночестве, Том почувствовал себя последним человеком на Земле.
И ему стало грустно.
Глава 27
Том не смотрел по сторонам. Взгляд его был устремлен на переднее колесо велосипеда. Оборот за оборотом оно наматывало на себя километры пути. Оно было спокойно и уверено в себе. И еще – уравновешенно. Потому что точно знало, что нужно делать. Нужно вращаться вокруг оси, на которое оно было насажено. Быстрее, медленнее, но все время в одном и том же направлении. И никаких сомнений.
Хотел бы и Том вот так, как колесо, катить себе все время вперед, не задавая вопросов.
Тихо шуршит резина, соприкасаясь с дорогой. Рисунок протектора сливается в сплошную черную линию.
Если ни о чем не думать, то все кажется простым. Ну, или не очень сложным. Поворот направо или поворот налево – выбор невелик.
Но лучше всего ехать вперед и не смотреть по сторонам.
Том боялся увидеть оройнов.
Он не хотел смотреть на то, во что превращались люди.
Кого-то из них он мог встречать на улицах города, когда еще все было в порядке. Кого-то знал в лицо, а кого-то даже по имени.
Ахав утверждал, что процесс превращения человека в оройна необратим. Следовательно, помочь им уже невозможно.
И все равно, Том не был уверен в том, что, увидев знакомое лицо, пусть даже искаженное зверской гримасой, он не утратит всю свою решимость и сможет первым нанести удар.
Оройны никогда уже не смогут снова стать людьми. Когда все закончится, они будут обречены жить в клетках. Им уже нельзя будет помочь.
Но можно было попытаться спасти тех, кто еще не утратил полностью человеческую сущность.
Если только «серый» не водил Тома за нос, чтобы втемную использовать его в собственных интересах.
Почему он сказал, что только завтра укажет место, где находится второй пакаль?
Чего ради нужно ждать целый день, когда дорог каждый час?..
Чем дольше Том размышлял над тем, что рассказал Ахав, тем больше у него возникало вопросов. И тем меньше логики оставалось в истории «серого».
В конце концов Том решил, что лучше вообще об этом не думать. Сам он ответы найти не сможет, потому что у него нет необходимой для этого информации. Ну, а если так, то чего ради голову ломать?
Он согласился участвовать в Игре – ну, значит, так тому и быть! Он как колесо будет катиться вперед, пока кто-то нажимает на педали.
Баррикаду из двух столкнувшихся машин, перегородивших Вуд-стрит, Том объехал беспрепятственно.
Бритоголовых видно не было.
Ни одного.
То ли попрятались, завидев уже знакомого им велосипедиста, то ли и вовсе решили каким другим делом заняться.
Не успел Том порадоваться тому, что все так здорово складывается, как из проулка слева раздался истошный, пронзительный крик.
Невозможно было понять, кто кричит: мужчина или женщина.
Ужас, боль, отчаяние – все слилось в этом вопле.
Крик тянулся на одной невыносимо долгой ноте.
Пока внезапно не оборвался.
Том не притормозил.
И даже не посмотрел в ту сторону.
Ему было страшно.
Страшно, потому что он знал, что может там увидеть.
Мысленно он уже провел черту между двумя мирами – оройнами и теми, кого еще можно было спасти.
Помочь всем сразу было не в его силах.
Том проехал мимо разбитого экскурсионного автобуса с трупом у заднего колеса.
Мимо странной лужи возле дома Хопкинсов.
На Гринхилл-стрит все было тихо.
Миссис Уотс смотрела в окно, подперев щеку ладонью.
– Как дела, миссис Уотс? – окликнул ее Том.
– Все в порядке, Томми, – помахала ему рукой в ответ пожилая леди.
– Вам ничего не нужно?
Том имел в виду что-нибудь из еды. Но миссис Уотс мечтательно посмотрела в серое небо и задумчиво протянула:
– Ну-у… Если бы ты мог вернуть мне молодость…
Том задумался.
А что, если действительно попробовать? Скорее всего, он бы сумел убедить миссис Уотс в том, что она вновь стала молодой, красивой и желанной…
Хотя, наверное, не стоило этого делать.
Если пожилая леди внезапно пробудится от сна и поймет, что она уже далеко не молода, кожа у нее дряблая и морщинистая, а волосы седые и редкие, это может обернуться для нее не просто шоком, а крахом всего, чем она жила.
– К сожалению, это не в моих силах, миссис Уотс, – развел руками Том.
– Очень жаль, Томми, – грустно посмотрела на него пожилая леди.
Как будто втайне все же надеялась, что он сумеет ей помочь.
Войдя в дом, Том услышал старую матросскую песню, которую в два голоса распевали на кухне дядя Боб и доктор Робертс:
Когда моя Мэри разлюбит меня!
