– Наверное, муж её привёз, – высказал предположение однорукий.
– Ну а этот фрукт откуда взялся? – продолжал допрашивать свидетеля Железяка. – Свалился с неба?
– Откуда я знаю? – пожал тот плечами. – Но здесь он раскатывал со своим приятелем на машине. Крутые такие мужики, оба с пушками, – и они охотились за ней. Это всё, что мне известно.
– Они ведь остановились, наверное, где-то, да?
– Конечно, – кивнул однорукий. – В самом дорогом отеле, в центре города. Может быть, и сейчас ещё там.
Они подъехали уже к рынку, и, притормозив около входа, Густав высматривал место для парковки.
Железяка подошёл к шофёру и, положив тяжёлую руку на плечо, поставил перед ним новую задачу:
– Мы сейчас едем в центр, а на рынок ты отвезёшь мужиков потом.
Водитель посмотрел вопросительно на доктора, и тот дал добро:
– Гони, куда он скажет. Разве с ним можно спорить?
– Нам нужна ратушная площадь, – подсказал однорукий.
Старые куранты, установленные на фасаде ратуши, отсчитали четыре часа. Густав вытащил из кармана старые серебряные часы и, открыв крышку, сверил время.
– Мы уезжаем ровно через час, – объявил Солодов. – Кто не успеет – будет добираться своим ходом.
Выйдя из автобуса, они сразу же услышали русскую речь, и чемпиона мгновенно окружила толпа туристов. Земляки протягивали ему путеводители и открытки, и, красный от смущения, он раздавал автографы.
– Вот она, оборотная сторона славы, – вздохнул тяжело однорукий. – По улице нельзя спокойно пройти. А нам сейчас как раз не нужно, чтобы нас узнавали.
– Я пойду в отель один, – сказал Железяка. – А ты погуляй пока по площади.
Подошёл к облицованному гранитом зданию, и стоявший у входа швейцар распахнул перед ним дверь:
– Прошу вас, господин.
К нему навстречу спешил уже администратор, и Железяка объяснил ему цель своего визита:
– У вас тут двое русских остановились, бизнесмены из Питера, и я хотел бы с ними повидаться.
– Одну минутку, господин богатырь. – Администратор позвонил в номер и, выслушав ответ, пригласил гостя к лифту. – Поднимайтесь на второй этаж, и они вас там встретят.
– Вы кем ей приходитесь? – разглядывая в упор могучего чемпиона, поинтересовался бывший муж.
– Это имеет какое-то значение? – От его крепко сжатого кулака до челюсти врага сейчас было не более полуметра.
Муж вытащил из портфеля расписку и, прикрываясь ею, пытался спрятаться от его жёсткого взгляда.
– Мне не нужна была её физическая смерть, – уверял его бывший муж. – Я и так уже получил от неё всё, что хотел.
– Ты довёз свою бывшую жену до ущелья и скинул в пропасть. Так это было?
Мужик здорово испугался, и у него дрожали руки. Его товарищ, тоже весь бледный и трясущийся, стоял на всякий случай у гостя за спиной и держал его под прицелом пистолета. Но Железяка твёрдо знал, что тот никогда не решится нажать на курок.
Он может избить бывшего мужа до полусмерти. Превратить его лицо в котлету и переломать ему рёбра. Но друг всё равно не выстрелит. Потому что страшно боится оказаться за решёткой.
Он и сам ещё не до конца избавился от этого страха.
– Моя бывшая супруга сама попросила отвезти её к ущелью. Она собиралась общаться с покойницей и молиться Богу. А потом её должны были забрать товарищи.
– Ладно, урод, живи, – махнул рукой Железяка. – Не стану я тебя убивать.
Громкий бой курантов известил, что отпущенное ему время вышло, и, выскочив на улицу, он помчался к ратуше.
Неожиданно споткнулся, зацепившись носком ботинка за камень, и грохнулся на мостовую. Поднялся, потирая ушибленное колено, и понял вдруг, что бежать никуда не нужно. Время кончилось, и впереди ничего больше нет.
Его внимание привлёк выставленный в витрине скелет. Он был распилен на три куска, вдоль – от головы до ног, и каждый срез покрашен в свой цвет – красный, синий и зелёный.
Надпись у входа гласила:
«Анатомическая галерея Ивана Оффенбаха».
«Судьба, – подумал он. – Она опять сводит нас вместе. Чем наша встреча закончится в этот раз?»
Он вошёл в здание и, обратившись к охраннику, попросил разрешения осмотреть экспозицию.
– Да, пожалуйста, господин чемпион, проходите. – Соскочив с табуретки, охранник вытянулся перед ним, как солдат перед генералом. – Своим посещением вы окажете нам большую честь.
В первом зале была представлена инсталляция на тему известной картины «Пир королей».
Грозные властители сидели за длинным столом, и слуги подавали им блюда с едой и напитки.
Скелеты пили вино из оправленных в серебро черепов. Курили трубки, выточенные из человеческих костей. Танцевали со смертью, одетой в чёрное платье.
Он перешёл в следующий зал и увидел сон, приснившийся молодой женщине.
Она уснула на зеленом лугу, и, украв у неё ребёнка, мертвецы забавлялись с ним. Ухватившись за кончики одеяла, подбрасывали малыша в воздух – и он заливался счастливым смехом.
Третий зал был оформлен как ринг.
Сойдясь в жестоком поединке, двое боксёров избивали друг друга, и в одном из соперников он узнал себя. Лица, правда, видно не было – его закрывала перчатка, но медвежья фигура была в точности как у него.
– Какие люди! – К нему подошёл хозяин галереи и, протянув руку, поморщился от его пожатия. – Ну и силища! Только русская земля способна рождать таких богатырей.
– Этот боец разве тоже русский? – Он показал на боксёра.
– Нет, – мотнул головой немец. – Этот тип всю свою жизнь прожил в Баварии и прославился тем, что таскал на горбу огромные бочки с пивом. Тоже, конечно, не слабак, но вам не чета.
– А зачем вы сделали из него спортсмена? – спросил он.
– Это всё временно, – объяснил Оффенбах. – Когда-нибудь его место займёт настоящий боксёр, и я очень надеюсь, что это будете вы.
– Зря надеетесь, – буркнул он. – Мы уже всё с вами обсудили.
– Давайте вернёмся к этой теме ещё раз, – не отставал от него немец. – Вы ведь приехали сюда для чего-то?
– Приехал лечиться, – ответил он. – А в галерею вашу попал случайно.
– Лечение наверняка стоит недёшево. – Немец вытащил из кармана чековую книжку. – Назовите вашу сумму, и я думаю, мы сможем договориться.
– Господи, – тяжело вздохнул он. – Я живой. Вы это понимаете?
– Нет, не понимаю. – Оффенбах написал на чеке сумму и показал Железяке. – Жизнь – вещь весьма эфемерная. Сегодня она ещё в вас теплится, а завтра уже остыла.
– Я живой, – повторил он. – И не собираюсь пока умирать.
– Никто не собирается. – Оффенбах перевернул страницу и написал новую сумму. – Реальные деньги, очень реальные, – и это только аванс. Остальное получат наследники.
Он развернулся решительно и хотел уйти, но немец перегородил ему дорогу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
