тоталитарном обществе отсутствует плюрализм. Просто расхождения во мнениях со
стороны кажутся минимальными. К примеру, споры кейнсианцев и неоконсерваторов в
американской экономической науке кажутся советским экономистам
бессодержательными, поскольку оба направления признают основой экономики
спекулятивный рынок товаров и услуг, а те же американцы считают споры
сторонников колхозов и совхозов столь же бессодержательными, поскольку в обеих
концепциях развития сельского хозяйства отсутствует свободная продажа земли.
Безрелигиозность советских людей почти стопроцентна. И, действительно, подобно
тому, как не стоит доверять россказням опоздавших к перестройке фантазеров, что
они еще с двух лет в годы застоя вели тотальную борьбу с коммунизмом, не стоит
принимать на веру рассказы о скрытой многомиллионной религиозности в советское
время. Среднестатистический советский человек если и суеверен, то его
естественнонаучное мировоззрение непоколебимо. Доверие к науке безгранично, а
фигура ученого — жреца науки — сакральна.
Как-то раз я спросил Вальдемара:
— И что же нам — там — теперь делать?
Он, кажется, впервые надолго задумался, а потом сказал:
— Думаю, уже поздно что-либо делать. Если все то, что ты рассказываешь, верно, я
бы и цента не дал за всю вашу страну… Правда, еще есть надежда… Все
преступные элементы переловить, собрать в одном месте и раздать им ножи — пусть,
наконец, "разберутся" до последнего. Проституток и всех женщин, которые жить не
могут без западной цивилизации, заразить СПИДом и под видом жертв политических
репрессий депортировать в США. Туда же депортировать гомосексуалистов, дебилов,
правозащитников, чеченцев и журналистов. Согласен, это жестоко, но если вы не
сделаете этого, через 50 лет такой страны, как Россия, не будет. Надо ввести
смертную казнь за аборт, возродить крестьянскую общину, воспитывать в надлежащем
духе детей — только так вы можете спасти страну. (Кстати, скажу по секрету — по
большому секрету — в госбезопасности разрабатывается операция по проникновению в
ваш мир и радикальному изменению ситуации — как только мы освоим технику
перехода в параллельные миры.)
По большому счету, жизнь в Советском Союзе гораздо лучше, чем в России
демократической.
АВЕНТЮРА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ,
в которой я возвращаюсь.
Вот как решительны и быстры были древние в своих поступках.
Исе моногатари.
Последний день 1996 года был ясным и морозным. Вальдемар в кругу семьи (я имею в
виду Виолу) встречал Новый Год дома, а я — тоже Вальдемар — был на шумном
праздненстве, устроенном его сослуживцами по училищу МВД. Таким образом,
Вальдемар был вездесущ. На празднестве меня опять ужасно напоили: к нам
устроился работать новый преподаватель раухертехники, и все выпили с ним на
брудершафт по бокалу(!) водки. По телевизору в "Голубом огоньке" выступал Эрнст
Юнгер — столетний старец, посетивший на склоне лет столь любимую им страну.
6 января, как только закончились новогодние выходные, я отправился вместо
Вальдемара перерегестрировать его читательский билет в Публичной библиотеке. На
мне был полувоенного покроя немецкий китель, и поэтому регистраторша-еврейка
категорически отказалась меня обслуживать. Я сделал запись в книгу жалоб и ушел.
На обратном пути купил большой словарь "Народы мира" за 12 рублей 20 копеек.
20 февраля — год спустя после моего появления в этом мире — мне неожиданно
захотелось побывать на том самом месте. Я оделся и незаметно вышел из дому.
Троллейбус N 45 пришел через три минуты, и я доехал до Московского проспекта. В
книжном магазине я приобрел две брошюры — "Основные направления
социально-экономического развития СССР в ХIV пятилетке" и "Редкие виды фауны
Теребердинского заповедника". У меня осталось 13 рублей 28 копеек. Я пересек
площадь с роскошным дворцом райсовета и райкома и оказался поблизости еловой
рощицы со стороны улицы Типанова. Там передо мной образовалась сияющая воронка,
в глубине которой я увидел образ моего параллельного мира. Там был тот же самый
день, в котором я покинул свой мир. Круг замкнулся. Я имел право выбора, и я
сделал его. Я переступил границу миров. Я уже знал, что надо делать.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ, ноябрь 1996 года.
КОММЕНТАРИИ ОДНОГО ИЗ ПРОТОТИПОВ ГЕРОЕВ РОМАНА НА САМ РОМАН.
Плодотворное творенье
Ты, дружище, сочинил.
Мне его без комментариев
Отдавать — не хватит сил.
Я частушки сочинил
Вместо комментария;
Не сочти за оскорбленье,
А читай-ка далее.
1) Ох, Советская Империя,
Сурьезные дела.
До чего же ты, Империя,
Володю довела!
2) Любит Вова самураев
(Хоть Германия милей),
А для них такая дружба
Подороже ста рублей.
Им с Россией не тягаться —
"Восходящий апельсин"
И без драки от Володи
Получил весь Сахалин.
У Японии на войны
Вряд ли бы хватило сил,
Но Володя им задаром
И Курилы подарил.
3) Через час "Буран-4"
Отправляется в полет.
Уже уголь загрузили
В наш советский космолет.
4) У норвежского фиорда
Появилось сто акул:
Там недавно всем составом
Вермахт в море потонул.
5) Пятый день патрульный катер
На волнах качается,
Жаль, что середь океана
Топливо кончается.
По волнам плывет корыто,
А за ним баржа идет.
Это — русская эскадра?
Это — Океанский флот?
6) Во поле стоит избушка
В стиле неоготика.
Как бы нам сейчас от смеха
Не надорвать животика.
Галереями подперта,
Все окошки — разные.
До чего ж архитектура
Нынче безобразная!
Острошпильные мансарды
Во все стороны торчат.
Об изысках архитектора
Страшным голосом кричат.
7) Рыдают нимфетки —
Не могут понять,
Как мог их Володя
На фрицев сменять?!
8) Вицмундирчик для студентки —
Это крайне непрактично.
Аксельбантик на груди,
Однако — очень эротично!
9) Огурцы с вином, колбаски,
Кетчуп — это, брат, не шутка:
А не будет ли под утро
Несварение желудка?
10) Вот этим, признаться,
Ты нас удивил:
Вотана с Граалем
Ты в кучу свалил?
11) Прочитали, осознали,
Низко кланяемся вам.
Не дадим дорваться к власти
Зюганам и Лебедям.
Ваше чудное творенье
Навело на мысль меня:
Лучше Ельцина правленье,
Чем такая вот… Чечня.
12) Коль стишки не по нутру,
То за эту акцию
Автор их всегда готов
Дать вам сатисфакцию.
СЕБЕ ЛЮБИМОМУ ПО ПОВОДУ НАПИСАНИЯ ЭТИХ СТИХОВ
Какого черта на себя взял этот труд?
Что, лавры Пушкина покоя не дают?
Писать поэмы — не твоя забота,
С твоим талантом лишь в ларьке работать.
Стишки кропать ты начал поутру,
А это, милый, явно не к добру:
Ты заучился, видимо, дружок,
И, спятив, виршей настрочил мешок.
Твои стихи не надобны и даром.
Куда тебе тягаться с Вальдемаром?
