Доверие... Странное слово, им так легко бросаться, обвинять, даже не обосновывая, почему вдруг решил лишить его кого-то. Можно отвернуться к окну, ничего, мол, стерпит этот муж и утрётся.
Ладно, справлюсь и без доверия снежной. Можно будет снять два номера, за границей никто нечему не удивляется, только плати. Да, так однозначно будет лучше и для меня, и для неё!
Недоверчивой колючей снежной девочки с худенькими острыми плечами…
Глава 20. Тигровые лилии
На следующий день, когда я всё-таки показала бумагу, принесённую Ярославом, юристу, меня заверили, что это обычное соглашение сторон об отсутствии взаимных претензий в разделе частей полученных денег.
Юрист сказала по-другому, но суть я уловила. Это бумага гарантировала, что часть денег, а именно двести пятьдесят миллионов рублей будут выплачены не позднее средины следующего месяца и поступят на указанный расчетный счёт. И что я уведомлена, что такая же сумма придёт и моему мужу и не возражаю по этому поводу.
Хотя, что я могу возразить, если в противном случае никому не придёт ничего!
В общем, я всё подписала и стала ждать звонка от Ярослава. Сперва у меня мелькнула мысль извиниться перед ним за недоверие, а потом подумала и решила, что не буду этого делать. Обойдётся, и так самомнение выше крыши! Если ты чист, то какая разница проверяют тебя или нет?!
Но неожиданно позвонил совсем другой человек!
— Герда, вы, наверное, не ожидали моего звонка, но я человек настойчивый! И всё-таки добьюсь того, что примете от меня букет? Может, розы вам не нравятся? Только скажите, и я пришлю вам домой всё, что смогу найти. А могу я многое.
Голос Юрия на этот раз был твёрже, в нём появились властные нотки. Похоже, кавалер не примет отказа ни в коем случае!
— Я должна извиниться перед вами за свой побег, — произнесла я, оставив вопрос о цветах открытым. — Мне, правда, очень стыдно. Но почему вы не боитесь нарваться на моего мужа? Вдруг, я ему всё расскажу?
— Может, тогда я смогу убедить, что он вас не достоин? — парировал невидимый собеседник.
Исходящая от его голоса сила привлекала и отзывалась тоской в груди. Никто раньше из бывших не был таким настойчивым, никто не ставил меня, словно ценный приз, на недосягаемый обычными смертными пьедестал.
— Вы в этом так уверены? Почему?
— Видно же, какая вы, особенная. Иногда я думаю, что всё это мне снится и таких, как вы, просто не существует. Я вас выдумал, воплотил из мечтаний. А ваш муж не ценит ничего и не оценит, иначе вы бы давно всё ему рассказали. верно?
Я налила растворимый кофе и сделала большой глоток, забравшись с ногами на диван. Слушать, какая я замечательная, можно бесконечно, слова Юрия для меня просто бальзам на истосковавшуюся по мужскому вниманию душу.
Нет, конечно, я давно могла завести себе любовника, иногда допускала кого-то на одну ночь, но потом всегда испытывала раскаяние.
Никто не был таким, как пишут в романах. Оно и понятно: женское чтиво — зло для психолога, но каждой хочется, чтобы пришёл такой настойчивый и утащил в свою пещеру, запер в ней и сказал: «Ты только моя, никому не отдам».
Пытливый и циничный ум сразу подсказывал, что подобные типы, жуткие собственники, беда не одной женщины, поверившей в сказку. В моей практике было достаточно запуганных и зарёванных жертв подобных неандертальцев, не знающих куда бежать от жёстких запретов партнёра.
А попробуй нарушь — получишь в глаз. Потому что правила, установленные хозяином, незыблемы и священны, а святотатство карается смертью. Или жестокой поркой, чтобы вещь запомнила навсегда и больше не смела перечить.
Ох, кажется, я уже заочно записала Юрия в садисты! А он, возможно, просто настойчивый и умеющий добиваться своего мужчина! И при деньгах, так что, можно сказать, идеал.
— Простите, я задумалась, — ахнула я в трубку, поняв, что уже несколько минут молчу. — Вы ещё здесь?
— Если вы позволите, Герда, я всегда хотел бы быть рядом, — ответил он и добавил: — Понятно, что мы не знаем друг друга, но ведь это поправимое зло?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Наверное, — протянула я, решив попробовать снова. — Я люблю зеленые гвоздики и лилии.
***
Уже через три часа мне принесли букет лилий. Внутри я нашла записку: «Наипрекраснейшей». Очень мило и трогательно, и всё же червь сомнений грыз сердце: как-то всё быстро, стремительно, будто бросаюсь в омут с головой!
Я набрала номер Юрия, чтобы поблагодарить и внезапно для самой себя согласилась на свидание.
— Я заеду за вами, Герда! — мягко произнёс Юрий. — Через час.
И положил трубку, а я только после сообразила, что не сказала адрес. Пришлось отправлять сообщение.
Перед тем, как нажать кнопку «Отправить», зависла на пару секунд, сомневаясь, стоит ли пускать в жизнь нового мужчину именно сейчас, когда я не могу разобраться в своих чувствах к Яру, но потом решилась.
Ах, чего там! Иногда надо плыть по течению и брать то, что само идёт в руки.
На этот раз я готовилась к свиданию более тщательно. Вертелась перед зеркалом и остановилась на вполне закрытом бирюзового цвета платье-сафари длиной до колена, когда в дверь позвонили. Я бросила взгляд на часы: осталось больше тридцати минут.
Видимо, Юрию невдомёк, что дамы не собираются со скоростью солдата, разбуженного на проверку.
С улыбкой открыв дверь, я уже приготовилась поздороваться и предложить зайти, как увидела того, кого меньше всего ожидала.
— Куда-то спешишь? — хмуро спросил Яр, на этот раз без разрешения проходя в комнату. — Есть время?
— Немного, — ответила я и протянула мужу подписанную бумагу. — Минут десять, не больше.
Ещё не хватало, чтобы Яр с Юрием встретились! Вроде бы у нас с мужем были договорённости на неприкосновенность личной жизни друг друга, но я понимала, чувствовала: ничем хорошим это не закончится.
—Отлично, — он даже не взглянул на подписанный документ, спрятав его в принесённую пластиковую папку. — Можно рассчитывать на кружку чая?
Оставалось только беспомощно развести руками. Вроде бы отказать будет невежливо, но ведь минуты так скоротечны, и совсем скоро сюда придёт другой.
— Пойдём на кухню, — кивнула я, бросив взгляд на часы. — Только помни о десяти минутах, три из которых уже прошли.
— Что ты от меня скрываешь? — спросил он, отхлебнув из кружки.
Я каждодневно завариваю свежий чай, так что дополнительного времени на его приготовление не понадобилось.
— Ничего. Просто у меня намечается свидание со всеми вытекающими, — ответила я, усмехнувшись. — Не бойся, презервативы с собой. Беременности не случится.
Глупость и пошлятина, но произнеся её, я была рада увидеть искажённое лицо мажора. Уже через секунду, Яр овладел собой, стиснул зубы и встал около окна, скрестив руки на груди.
Моя любимая кружка, в которую я по рассеянности налила ему чай, стояла так близко к краю стола, что я боялась за её сохранность.
— Больше не дождёшься от меня чаю, — буркнула я и потянулась за ней, но Яр перехватил мою руку и заставил подойти ближе.
— Отпусти! — крикнула я, но тот лишь ослабил хватку:
— Не ори! Лучше ответь, кто это, и как долго ты его знаешь? — поджав губы, медленно и со спокойным видом произнёс Яр, и в глубине его глаз зажёгся недобрый огонь.
Мне оставалось лишь натянуто улыбаться. Я не боялась его, не знаю, почему. Он сейчас казался мне большим котом, сердито рычащим, потому что почувствовал угрозу своей сытой и благополучной жизни.
А стоит погладить по шёрстке, замурчит. Может, вначале взбрыкнет, обиженно подожмёт губы, а аккуратно прикоснусь своим носом к его, и замурчит. Непременно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Тебе-то какое дело? Ну скажи, какое?
Яр не ответил, я лишь заметила, как вздулась голубая жилка на правой скуле.
— Подождём, — он, наконец, отпустил мою руку и чуть ли не силой вытолкал в комнату. — Садись!
И указал на диван.
— Постою, —ответила я и подошла к окну, выглянув на улицу.
