Конечно, я не знала, какая машина у Юрия, да и не стала бы ему кричать, даже если бы увидела, оставалось надеяться, что мой новый кавалер — мужчина вполне благоразумный и не станет лезть на рожон.
Ведь он даже не знает, что у нас фиктивный брак! Словом, надо любым способом не допустить скандала!
— И долго ты собираешься ждать? — спросила я, обернувшись.
Яр уселся в кресло и неотрывно смотрел на меня исподлобья.
— Пока не придёт это чудо, — произнёс он, и меня прорвало.
Я высказала всё, что накипело: и о том, что мы свободные люди, и о договорённостях напомнила, и с ехидной улыбкой добавила, что не собираюсь четыре года куковать в одиночестве.
Он молчал и смотрел прямо перед собой, сдвинув брови. С таким же успехом я могла бы разговаривать сама с собой.
А потом я как-то сникла и села напротив, включив телевизор. Щёлкая каналами, следила за минутной стрелкой уродливо-квадратных часов, висящих на стене.
Время бежало быстрее, чем хотелось. Пять, десять, пятнадцать минут…После того, как прошло полчаса, я поняла: никто не придёт.
А Яр всё сидел, будто прикованный, и ничего не говорил, хотя я ожидала обвинений или признания в равнодушии. И то, и это причинило бы мне одинаковую боль.
Спустя сорок минут мужчина встал и вынул из вазы букет Юрия. Я как раз успела поставить красивые тигровые лилии в вазу на туалетном столике.
И не успела я что-то сказать, как мажор открыл окно и выкинул цветы на улицу.
***
Яр закрыл окно и, поймав мой возмущённый взгляд, спокойно произнёс:
— У них был отвратительный удушливый запах. Даже голова разболелась. Иногда так бывает и с людьми: вроде внешне годный, а нельзя вытерпеть долго. Обязательно требуется свежий воздух.
— Всё равно ты не имел права приходить, когда вздумается, и распоряжаться моими вещами! Что ты выкинешь следующим? Диван? Кружку? — я чувствовала, что ещё немного, и начну говорить всё, что накипело.
А накипело многое: с одной стороны, двусмысленное поведение и слова Яра, с другой, мой таинственный кавалер, так усердно добивающийся свидания, что просто на него не явился.
— Кто он? — спросил мажор и пристально посмотрел на меня.
Яр всё время держался от меня подальше, будто от заражённой. Но задавал такие вопросы, словно мы были очень близки.
— С чего вдруг тебя это заинтересовало? — спросила я, скрестив руки на груди. Так мы и стояли, как два дуэлянта у невидимого барьера. — А твоя Вика знает, как часто ты сюда заезжаешь?
— Знает, я ничего не скрываю. Ты же мне тоже… не чужая, — пожал он плечами, но в глаза не смотрел. — Могу поинтересоваться, кто втирается к тебе в доверие?
Я усмехнулась:
— Можешь. Только вот какая штука, я могу тебе не ответить.
Улыбка не сходила с моего лица, я смотрела открыто и прямо, понимая, что снова играю в провокацию. Но, чёрт возьми, не могла иначе!
Он всё время крутится рядом, гораздо больше, чем того требуют взятые на себя обязательства, но стоит мне сделать маленький шаг навстречу, лёгкий намёк, что я хотела бы стать ближе, как Яр сразу отступает, будто волна, набежавшая на берег, но не способная удержаться на нём.
О том, что было бы, если бы мужчина решился сделать шаг, я не думала. Понимала, такого просто не будет. Мы очень похожи: для обоих обязательства значат больше, чем мимолётные привязанности.
— Не отвечай. Пока. Я всё равно сам узнаю.
И Яр, не прощаясь, вышел вон, ненадолго задержавшись в прихожей. Я же села обратно в кресло и поджала ноги.
Мне не хотелось ничего: ни знать, почему Юрий не пришёл, ни думать, что означает слова Яра, и зачем он вмешивается в то, во что не обязан. И больше прочего я не желала знать, почему это меня волнует.
Мы с номинальным мужем оба играем в своеобразную игру: оттолкни-замани. То я хочу сделать всё поперёк, то начинаю бояться, что Яр развернётся и не придёт. Не в смысле «не придёт вообще», в том понимании, что не станет выдумывать повода, чтобы лишний раз зайти.
Почему же я уверена, что сейчас всё обстоит именно так? Я бы ни за что аргументировано не ответила себе на этот вопрос, но знала, что это именно так.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Какая-то петля, из которой нет безболезненного выхода! Мы вынуждены общаться и не можем перестать делать вид, что нас ничего не связывает, кроме штампа в паспорте!
Нет, так глубоко погружаться в самоанализ ни к чему! Я взяла трубку и набрала номер Юрия, ожидая услышать, что абонент недоступен, но вместо этого на линии протяжно гудели звуки вызова.
Наверное, несостоявшийся кавалер сбросит звонок или скажет, что перезвонит позже, а сам занесёт номер в чёрный список. Что бы там ни было, но просто так никто не игнорирует свидание.
Мог бы хоть сообщение прислать, чтобы я не ждала и не выглядела в глазах мужа полной дурой, придумавшей себе партнёра, чтобы вызвать ревность у другого.
— Герда, я только что хотел тебе звонить, — в голосе Юрия звучало неподдельное беспокойство. — Тут неприятность со мной приключилась, не мог раньше дать о себе знать. Задумался о тебе и въехал в зад «Лексуса». Словом, тут пока разобрались, вот ДПС жду, обещали скоро приехать. Аварий в городе, сказали, сегодня немного.
В трубке слышался шум улицы и сердитые мужские голоса.
— Хорошо, давай всё перенесём, — вздохнула я с облегчением. Настроение было безнадёжно испорчено.
— Нет, если можно, я приеду, как освобожусь. Пока ты не передумала о свидании со мной. Вдруг, завтра тебе подвернётся кто-то другой?
Всё это было сказано в шутку, но в интонации угадывался упрёк. Или обида, вызванная уязвлённым самолюбием.
— Я жду, — протянула я, чувствуя покалывание и распирание в висках. — Но дай знать, если не освободишься до девяти вечера. Я рано ложусь спать.
— Договорились. Я же говорил, ты особенная. Современные девушки сидят в Интернете или гуляют по клубам допоздна. И я был прав.
— В чём? — насторожилась я, ожидая подвоха. Чёртов Яр! Это он всколыхнул в душе тревогу, теперь я ожидаю от Юрия подвоха и не верю не единому его слову.
— Ты не живёшь с мужем. Иначе бы вечером он был дома.
На этой неутешительной для меня ноте Юрий попрощался, сказав что обязательно перезвонит. Теперь, мол, он знает обо мне всё.
Самоуверенное заявление! Ещё пару дней назад новый кавалер говорил, что я для него загадка, а уже сейчас быстро стала открытой книгой. Нет уж, не дождешься!
Я снова почувствовала сожаление, что вообще ввязалась в отношения, в которых с самого начала не испытываю влечения.
«А я с Яром разве было не так?» — спросил внутренний циник, и я кивнула, ответив вслух:
— Так. Вот и вывод: добра от таких отношений не жди.
Головная боль набирала силу, я уже предчувствовала прострелы, за которыми приходит нестерпимая боль в висках, поэтому выпила сразу две таблетки и, в чём была, легла на диван, укрывшись пледом. Через полчаса голова прояснилась, но тревожное чувство спустилось в живот и словно змей выписывало круги в районе пупка.
Заснуть не удалось. Я то и дело прокручивала в голове разные варианты, как бы мне перестать тосковать по несбыточному. Отпустить ситуацию — именно это я советовала клиентам, переключиться. Вот я и переключусь. На Юрия. А там, посмотрим.
***
Юра всё-таки позвонил в мою дверь, когда я уже готовилась отправить ему отказ. Было без четверти десять, моя головная прошла, я вздремнула, и все опасения стали казаться несущественными препятствиями на пути к счастливой жизни.
— Я немного опоздал, прости, — произнёс он и так странно посмотрел на меня, будто его фраза являлась неким паролем. А я обязана была ответить определённым отзывом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Это так. Но я уже выспалась.
— Я хотел бы видеть, как ты спишь, — медленно произнёс он и сделал шаг навстречу.
Такой стремительности в развитии отношений я не помнила уже давно. Будто налетел ураган и смёл всё на своём пути, а я оказалась в центре воронки.
