— Ты меня в чём-то обвиняешь? — в её голосе зазвучала обида. И страх?
Это всё уже было однажды, но мы преодолели сложности и признали ошибки. Вика тогда тоже изменилась, чтобы изменить. Наверное, я её не винил, понимая, что давно должен был сделать предложение, но всё тянул.
То отец просил погодить, то мать придумывала себе болезни и умоляла отвести её на обследование в частную клинику с таким видом, будто собиралась прямиком на погост. То я сам был неуверен, что Вика та самая женщина, с которой готов прожить жизнь. И она молчала, кивала, понимала, а потом устала.
Я её не винил. Мы оба поступили неправильно, но смогли пережить всё и стать ближе. До недавнего времени я верил, что я и она — две части целого. Но это не так, так не бывает.
— Скажи, тебя всё устраивает в наших отношениях? — спросил я и обнял свою женщину за тонкую талию. Вика склонила голову набок и улыбнулась, как улыбалась прежде:
— Не всё. Ты же женат не на мне, но я подожду. Всё в наших руках. Я выкину эти духи, если они тебе так не нравятся.
— Я так не сказал, но они тебе не идут. Ты же роза, а не…
— Тигровая лилия? — засмеяась она, прижавшись и уткнувшись в щёку.
Её слова пробудили неприятное воспоминание и злость, утихшую было в груди.
— Почему ты вспомнила о тигровых лилиях? — спросил я, резко отстраниышись и перехватив её руки. Всё это показалось мне странным, если не сказать больше.
Можно говорить о родстве душ, о еденении мыслей, но я только вчера держал в руках этот мерзкий букет и с радостью вышнвырнул его вон, будто в средине таилась гадюка, и в подобную романтическую чушь о совпадении не верил. Их не бывает в бизнесе, и не бывает вообще.
Смотря в глаза Вики, я вдруг провалился в недавнее прошлое и увидел другие глаза: тёмные, пылающие гневом. Герда была живой, такой яркой, что ослепляла, и как ни странно, при всём при этом умела быть сдержанной.
Вика была спокойной всегда. Вот и сейчас она непонимающе улыбнулась и приподняла брови:
— Не знаю, видела в цветочной лавке. Я их не люблю и всё время удивляюсь, почему букеты с подобной начинкой так популярны. Наверное, их любят те женщины, что считают себя роковыми.
Улыбка Вики стала ехидной, но уже через мгновение она снова ворковала и шептала о любви. Торопливо, не останавливаясь, чтобы я вдруг не задал ещё вопрос, вертевшийся на языке. Я не задал, пока ещё не время. Надо убедиться и всё проверить.
Глава 21. Точки над i
Следующие несколько дней я специально пропускала звонки от Юрия, говорила ему, что занята и не перезванивала, но ухажёр делал вид, что всё в порядке и готов ждать.
Я могла бы дать кавалеру жёсткий отворот-поворот, но решила пока этого не делать. Пусть будет, вдруг, мне станет так одиноко, что я захочу провести время в объятиях мужчины? Тогда уж лучше тот, с кем я пару раз перемолвилась словом, чем случайный знакомый, которого вижу в первый раз.
Тем временем до отпуска осталось не больше двух недель, и по договорённости ко мне с утра зашла Ольга Денисовна. Она принесла несколько бытовых мелочей, пригодных, по ее мнению, на пляжном отдыхе.
Все они, начиная с подстилки для лежака, заканчивая кремом от укосов комаров, были новыми, с чеками и бирками.
—Чтобы ты не думала, что я отдаю разное фуфло, которым до этого сто раз пользовались, — произнесла она с порога, приготовившись уйти, но я пригласила свекровь внутрь.
Во-первых, мне было скучно, во-вторых, как раз должен был звонить Юрий, чтобы предупредить, что будет неподалёку. Он жаждал заехать, зайти, и у меня будет повод сказать, что занята. В-третьих, мама Яра была мне симпатична.
И, наконец, в-четвёртых, я испытывала настоятельную потребность, сродни жажде и голоду, поговорить с кем-либо о Яре.
Просто услышать о нём, о его привычках и планах на будущее. Нет, не связанных со мной, боже упаси, здесь всё предельно ясно, а вообще. Хотелось проникнуть в его мысли, поймать тревоги и посмотреть, как бы заглядывая из-за плеча, на его увлечения. Мне всё было интересно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
А кто думает о нём больше матери?
Я предложила ей чай с печеньем и бутербродами. Было около одиннадцати, и я как раз садилась завтракать.
— Нет-нет, чай попью, а есть не буду, давай сама, не стесняйся меня. Я вечно себя ограничиваю, в моём возрасте это на пользу, — Ольга Денисовна приветливо улыбнулась и села напротив за кухонный стол.
Певучий голос свекрови убаюкивал, хотелось вечно сидеть напротив и слушать о том, как хорошо, что спала жара и сегодня ожидается дождь.
— Может, ты хотела что-то спросить, а я зря трачу твоё время? Говори, не стесняйся, я люблю прямолинейных дам, уж прости, сама такая, — внезапно произнесла она, видя, как я вяло дожёвываю хлеб с рубленной сёмгой.
— Правда, что Яр в подростковом возрасте подсел на наркотики? — спросила я, искренне удивляясь такому факту. Он всегда сдержан, рассудочен и просчитывает на несколько шагов вперёд, не такие обычно разменивают жизнь на лёгкий кайф.
— Ну, это так, было, словом, но дальше травки, к счастью, всё не пошло — Ольга Денисовна поморщилась. Я уже пожалела, что спросила: матери неприятно вспоминать о таком. — Да я сама виновата, тогда мой ныне покойный муж и твой отец здорово помог.
Я отпила большой глоток чая, с удивлением отметив, что упоминание отца больше не причиняет мне боль. Это походило на затянувшуюся рану: шрам остался, но сгладился так, что глядя на него, и не поверишь, насколько глубока она была.
— Тебе неприятно упоминание об отце? — снова спросила свекровь, но я тут же заверила её, что совсем нет.
— Я, наконец, могу говорить о нём, как о постороннем, —моя улыбка убедила свекровь, она кивнула и продолжила:
— Это правильно. Вы и были посторонними, тут уж как ни крути. Те, кто прожили бок о бок не один десяток лет, вдруг такими становятся, а что и говорить о тебе! Возможно, покажется кощунственным, что я сейчас скажу, но послушай: так оно и лучше. Вы похожи характерами, но он всё равно бы стал для тебя большим разочарованием, — Ольга Денисовна накрыла мою ладонь, лежащую на столе, своей, и посмотрела в глаза с сочувствием. — Алексей из тех мужчин, которые впускают в сердце ограниченное число детей. И только сыновей. Я и рожать-то снова не стала. Вдруг дочка, ни к чему ей такое: пытаться заслужить любовь того, кому она никогда не станет близкой — травма на всю жизнь. Сама же видела таких, наверное.
Я кивнула и принялась убеждать гостью, что многие мужчины так говорят, а потом, как увидят дочь, так и отдадут ей сердце.
— Уверяю тебя, Алексей был не такой, — горько усмехнулась Ольга Денисовна и покачала головой. — У первой его жены, ты же знаешь, что он был женат ещё до меня?
Я не знала, но попросила свекровь рассказать всё, что ей известно.
— Да в общем-то немного, — пожала плечами гостья. Видно было, что ей неловко, но потом она махнула рукой и выложила всё как есть. — Мне твой отец сам рассказывал. Мол, была жена, а потом забеременела. Они радовались, покупали голубое, ну и выкидыш у неё случилось. Подробностей не знаю, да и не интересно спрашивать. Но срок был почти шесть месяцев, словом, девочка это была. Так Алексей втайне и рад был, ну и по пьяни жене проболтался: мол, и хорошо, зато следующий пацан будет, а девки ему не нужны. И разлад у них пошёл.
Я сопоставила сроки и поняла, что именно в это время у них с моей матерью и завязался роман. В той семье пошёл разлад, каждый стал жить сам по себе. Не знаю уж, знал ли отец, что мама родила девочку или ушёл по неведомой причине раньше, сути это не меняло. Всю эту историю, да простит меня мама, пора закрыть. Может, Ольга Денисовна и права: такого отца даром не надо!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ты скажи, если неприятно, я замолкну и больше ни-ни, — в который раз проговорила свекровь, бросая на меня обеспокоенные взгляды, и мне каждый раз приходилось уверять, что я сама хочу всё узнать, а не домысливать то, чего не было.
— Анастасия тоже пару лет назад или около того забеременела. Так, мой к тому времени бывший вообще сказал, что хватит ему и сыновей. Она поплакала и сделала аборт.
