— И почему так поздно? Я хотела ложиться спать.
— В полдесятого? — Яр иронично поднял бровь и улыбнулся, чем разозлил ещё больше.
— А тебя что не устраивает? — спросила я, дав ему знак, чтобы заходил.
— Что ты сбрасываешь и не перезваниваешь, — холодно крикнул Яр из прихожей, так и не решившись пройти внутрь. — И что набрасываешься на меня так, будто я не делаю всё в твоих интересах.
— Пройдёшь ты или нет? Или так и будем перекрикиваться? — раздражение во мне росло. Делает он в моих интересах, как же! Ещё один добрый самаритянин! Это ещё проверить надо.
Взгляд упал на договор, который я всё ещё держала в руках.
— Я ничего не подпишу, пока не покажу это юристам, — я старалась говорить спокойно, но выходило не очень.
— Что произошло? — спросил Ярослав и всё-таки зашёл в комнату. Вид у него был очнувшийся и усталый, но я подавила желание спросить, почему. Не моё дело, и точка!
— Ничего, — буркнула я, чувствуя, что сейчас расплачусь и отвернулась к столу, делая вид, что изучаю бумагу. — Но я тебе не доверяю.
— И давно? — спросил он, подойдя ближе. Если бы я обернулась, то столкнулась с мажором нос к носу.
И тогда… Не знаю. Наверное, погладила бы его по щеке или залепила пощёчину за весь тот раздрай, что он внёс в мою душу. Но это не выход, никогда не была истеричной особой, нечего и начинать.
Вместо того, чтобы высказать всё, что я думаю, я отошла в сторону и сосредоточилась на бумаге, которую всё ещё сжимала в руках.
— С самого начала, — ответила я тихо, проглотив обиду, в причинении которой была виновата сама.
— А я тебе доверяю. И знаешь, почему? — спокойный голос Яра заставлял меня нервно покусывать губы. Зачем он явился и говорит вот так, неужели не понимает, что нам не надо часто общаться?!
Хотя, конечно, не понимает. Он человек дела и, должно быть, не представляет, как можно поставить чувства выше долга, в его понимании, конечно! Скажи я ему, что возникли чувства, пусть я ещё и не разобралась, какие они и чем грозят, он бы сказал, что у каждого такое бывает. Или промолчал и молча ушёл. Любой вариант — моё личное фиаско.
Он молчал, не торопясь посвятить меня в причину своего доверия.
— Потому что партнёрство строится на доверии. Без него нечего и начинать, — произнёс Яр наконец. — Мы в одной лодке, я дал тебе слово и намерен его сдержать. А ты вместо того, чтобы быть благодарной, хоть самую малость, устраиваешь концерт и вставляешь палки в колёса!
— То есть ты всегда безоговорочно доверяешь партнёру? Любому? — Я обернулась и с ухмылкой посмотрела в глаза. Мы так и стоял напротив друг друга: я, сжимая в руках непонятно какой договор, а он, смотря на меня, как смотрят на стихийное бедствие, которое надо просто пережить с минимальными потерями. — А я нет. Не доверяю ни тебе, ни твоей пассии. Может, вы решили меня обмануть ради совместного будущего?
Яр в два шага оказался рядом, но не касаясь меня, будто я была прокажённой, я облизывала губы и смотрела с вызовом, вскинув подбородок.ф
— Не смей так со мной разговаривать, — медленно произнёс он. — Не упрямься, всё чисто, подпиши, и я уйду.
— Нет, — ответила я, не понимая, чему сопротивляюсь больше: тому, чтобы поставить подпись или его уходу. — Сначала покажу юристу.
— Хорошо, завтра я вернусь. В это же время, — сказал он, и глаза мажора потемнели. Его близость действовала на меня, как посещение парфюмерной лавки, когда от концентрированных запахов кружится голова.
Мне стало сложно дышать, хотелось открыть окно и, высунувшись, глотнуть свежего воздуха, чтобы голова прояснилась, и наваждение ушло.
— Всё что я сказал, касается только дела. В личных отношениях я никому не доверяю безоговорочно, — к чему-то добавил он и, развернувшись, бросил: — Не провожай.
***
Ярослав
Я ехал домой в полной уверенности, что приду и напьюсь. Все стены, что я выстроил возле себя, одна за другой приходили в негодность и рушились к ногам снежной девочки. Моя упорядоченная ранее жизнь превратилась в американские горки, и это выводило из себя!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Ну вот неужели нельзя просто сказать, что хочешь, не заставляя близких додумывать и гадать, почему так. Близких… как это быстро я стал считать себя её близким!
И, главное, незаметно превратился в мальчика на побегушках, который то и дело решает проблемы императрицы! А та ещё и нос воротит и ножкой топать изволит.
Нет, всё это надо послать к чёрту. Сам дурак, залез в это, а теперь не знаю, где выход. И всё потому, что понимаю, чую звериным нутром: снова посмотрит Герда усталым взглядом, и я помчусь решать, добиваться результата, изворачиваться, чтобы всё сделать в лучшем виде.
И даже спасибо не получу. Да что там спасибо, снова буркнет: «не доверяю», и на душе сделается так гадко, что хоть плюй, всё хуже не будет.
Раздевшись и выпив пива, я развалился в кресле-качалке. Когда мир вот так покачивается перед тобой, то возникает иллюзия стабильности. А кто лучше всего умеет поддерживать этот состояние, как не Вика?!
Я потянулся к телефону и на память набрал номер, чтобы в следующий момент услышать усталое:
— Что тебе ещё надо?
От неожиданности выпал в осадок и чуть не свалился на пол. Оторопело пялясь на экран телефона, никак не мог сообразить, как же так вышло. Набрал номер одной, а попал к другой, а трубка молчала, будто ждала, пока я что-то скажу.
— Спокойной ночи, снежная, — выпалил я и нажал отбой.
Струсил. Испугался. Или просто ошибся номером? «Бывает», — скажут другие, «никогда не было», — отвечу я. Я выпил совсем чуть-чуть.
Кто же виноват?! Сам заварил кашу, теперь надо расхлёбывать, да не захлебнуться невзначай.
На этот раз номер я нашёл среди контактов и пару раз проверил, чтобы больше не вышло никакой оказии.
— Хочешь, я приеду? — оживилась Вика, услышав о моём трудном дне.
«Не хочу», — чуть было не брякнул я, но вовремя прикусил язык. И почему мне вдруг сделалось так стыдно? Можно было придумать: не хочу сейчас, а завтра увидимся, но в голове стучало это «не хочу».
— Как прошёл день? — спросил я в надежде привести голову и чувства в порядок.
Вика начала говорить, и всё что раньше приносило мне успокоение, её спокойный голос, сдержанные интонации теперь хотелось перемотать на скоростном режиме. Нет, я просто устал и всё.
— Давай встретимся завтра, — предложил я в уверенности, что высплюсь, и всё пройдёт.
— Конечно, буду рада, — голос Вики, наконец, приобрёл нужную тональность, ту самую, которая не раз возвращала меня к жизни. — Давай сходим в театр. Ты давно никуда меня не приглашал. Или в кино. Да. В кино даже лучше. Всё равно куда.
— Хорошо, в кино. Фильм выбери сама, — кивнул я, будто она могла меня видеть. Ну всё, кажется жизнь входит в привычное русло.
Попрощавшись, я всё смотрел на экран смартфона, пока он не погас. Копаться в себе — занятие не из приятных, так можно добраться до таких глубин, что останется только лезть в петлю.
Шучу, конечно. И всё же с Викой мне хорошо и спокойно, хотя в последнее время её стало слишком много. То, что радовало раньше, вдруг показалось пошлым и липким, как обсосанный и оставленный на тарелке леденец.
Блин, ну у каждой пары бывают кризисы, это же вроде нормально, надо просто переждать, отдохнуть. Так, кажется, говорят эти психологи? Интересно, что сказала бы снежная, вылей я на неё все мысли?
Я представил лицо Герды, как она хмурится и смотрит молча, но с укоризной. И вдруг захотел позвонить, чтобы сказать, что она может мне доверять, что я никогда не сделаю ничего из того, чтобы прямо или косвенно причинило бы ей вред. Пусть проверяет все бумаги, если ей так угодно, но больше не смотрит с обидой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Да вообще пусть не смотрит! Я поставил допитую бутылку пива на пол и отправился спать. Надо бы отменить весь этот чёртов некому ненужный отпуск, но пути обратно нет! Пойдут разговоры, и всё.
Стоит проколоться с браком, лишишься миллионов и доверия партнёров. В деловых кругах станут говорить, что тот, кто способен на обман, вообще не заслуживает доверия.
