– Не понимаю… зачем он ждал десять лет, чтобы сменить метод?
Карма покачал головой:
– Я спросил. Он ответил: «Потому что меня учили делать так»…
Он отодвинул тарелку, встал и налил в чашку кофе.
– Он учился во Франции в конце семидесятых. В то время в ходу еще были такие ужасные фразы как: «Облегчение боли затрудняет постановку диагноза». Специалисты с пеной у рта доказывали, что у маленьких детей мозг недоразвит, следовательно, если они не плачут, когда им делают укол или подвергают другим болезненным процедурам, это значит, что им не больно. В 1976 году я поехал навестить друзей в США. Не в Нью-Йорк и не в Бостон, а в Миннеаполис, штат Миннесота. У одного из родственников был рак желудка, ему сделали операцию. В то время я только учился на врача. Я считал, что после операции на желудке человек должен быть прикован к постели, мучиться от боли, все его руки должны быть утыканы трубками, трубки должны выходить из всех его отверстий. Этого человека я немного знал и предложил его навестить, чтобы немного отвлечь от мучительных будней. Войдя в его комнату, я увидел мужчину в шелковом халате, который по-турецки сидел на кровати и играл в шахматы со старшим сыном. Я подумал: «Ему еще не сделали операцию, поэтому он так и выглядит». Я задал ему вопрос, и он ответил: «Меня прооперировали три дня назад, а из больницы я вышел позавчера». Он распахнул халат, чтобы показать мне свой шрам. Я спросил: «Вам совсем не больно?», и он, широко улыбаясь, ответил: «Совсем. Несколько часов после операции мне давали морфий». В то время во Франции мои учителя утверждали – и кем я был, чтобы в этом усомниться? – что давать морфий больным раком опасно, поскольку это может превратить их в токсикоманов, и несли всякую подобную чушь. Можете себе представить, что во Францию я вернулся жутко разгневанным. Десять лет спустя мы с моим товарищем Бруно Саксом опубликовали одну из самых первых статей об облегчении боли больных раком с помощью морфия. К тому времени англичане, американцы и канадцы уже давным-давно обучали этому своих студентов.
Задумавшись, я встала, чтобы налить себе кофе, но, прежде чем обжечь язык во второй раз за день, спросила:
– Почему мы так сильно отстаем во всем… или почти во всем? Облегчение боли, профилактика рака, восстанавливающая хирургия половых органов…
Осознав, что я только что сказала, я поспешно взглянула на Карму и прочла на его лице недоумение. Но он ни о чем не спросил, нахмурился и вздохнул:
– Французское общество остается феодальным, а медицинский мир является его карикатурным отражением. В семидесятые годы, когда мы с Бруно учились, в ходу была шутка, что факультет Турмана – это такая же пирамида, как Франция в эпоху Людовика XIII! Тогдашний декан факультета, Физингер, вел себя как неразумный монарх; его заместитель, Лериш – да, тот самый, что написал книгу по гинекологии, и которая, к сожалению, продолжает влиять на умы, – был настоящим кардиналом, со своими махинациями, взяточничеством и манипуляциями. У него было два заведующих клиникой, которых прозвали Рошфор и Миледи – она была настоящая гадюка. Впрочем, – он задорно подмигнул, – она ушла в фармацевтику. Разумеется, у них были будущие придворные, которых интересовали исключительно хирургия и специальности, связанные с техникой. Нашими же героями были люди нетипичные, целители, а не властолюбцы. Такие как Ив Ланс, Варгас, бактериолог, обучавшийся в США, как отец Бруно…
– Авраам Сакс, – вспомнила я.
– Да. Я очень сожалею, что не был с ним знаком, – печально признался Карма. – Я совершил ошибку, сбежав из Турмана на несколько лет, а когда вернулся, он уже умер. Но один из наших приятелей занимался с ним акушерством. И поделился с нами тем, что знал.
– Оливье Мансо, да?
Он удивленно посмотрел на меня:
– Ты о нем слышала?
Меня удивил неожиданный переход на «ты».
– Я прочитала предисловие к книге.
– А… – смущенно сказал он. – Надеюсь, ты найдешь время, чтобы пролистать книгу до конца… Предисловие – это лишь неуклюжее изложение мировоззрения. Суть книги в ее содержании.
– Я прочитала уже несколько статей, – сказала я, поднося чашку к губам.
– Какие именно? – с интересом спросил он.
Прикрывшись чашкой, я сделала вид, что роюсь в памяти.
– Межполовая анатомия, искусственное оплодотворение…
– Правда?
– Да.
Казалось, он обдумывал то, что собирался сказать.
– И… что ты об этом думаешь?
– Что мнения, высказанные в этой книге, далеко не… стандартные.
– Во Франции это так, они не стандартные. Но в Великобритании, Голландии, Скандинавии, Северной Америке… Ты уже занималась хирургией половых органов?
– Немного. С Жираром, пластическим хирургом. И с Галло, три года назад, когда была его интерном. Но за сложные операции они не берутся, они только восстанавливают девственную плеву у женщин, у которых, возможно, ее никогда и не было. Исправляют швы или делают сверхчувствительную неовагину, это обратная сторона медали.
Он широко раскрыл глаза:
– И ты хотела бы этим заниматься?
– В том числе, – сказала я, пожав плечами. И потом, с вызовом, глядя ему в глаза: – Да.
– Мммм…
Я ждала, что он задаст мне этот вопрос. Тот, что мне задают постоянно, каждый раз, когда я показываю характер. Но он лишь изобразил смятение, в котором я разглядела и некоторое уважение. Он поднялся, сложил свои столовые приборы в раковину, указал на мои, чтобы я ему их передала, открыл кран и стал задумчиво мыть посуду. Я взяла чистую тряпку и стала молча вытирать вымытые им столовые приборы.
БЕСЕДА
Когда мы возобновили консультации, он стал снова обращаться ко мне на «вы».
– Займите мое место и проведите консультации сами.
– Хорошо. А пациентки согласятся?
– Конечно.
Мари С., двадцать пять лет, пришла на «обычный осмотр». Она была красивая, но одета ужасно. Выглядела взволнованной. Все время смотрела на дверь, как будто ждала, что кто-то вот-вот войдет.
Она сказала: «Я очень давно у вас не была. У меня жутко болят яичники, и я решила…»
Я спросила, что она имеет в виду под «болят яичники», и объяснила, что яичники болеть не могут , у них нет нервных окончаний, но Карма положил на мою руку ладонь, останавливая меня, и спросил: «Как давно они у вас болят? Не могли бы вы описать характер боли?»
*
– Простите, что прервал вас в самом начале консультации. Вы поняли, почему я это сделал?
– Нет.
– То, что женщина чувствует , гораздо важнее того, что вы знаете…
– Ага. И то, о чем она молчит, гораздо важнее того, что я думаю.
– Ах, вы прочитали…
– Да. Очень трудно разложить бумаги и не заметить того, что на них написано.
– Каждый раз, перебивая пациентку, вы мешаете ей сказать самое главное. Каждый раз, когда вы ставите под сомнение ее слова, вы заставляете ее сомневаться.
– Но если она говорит неправду?
– Во-первых, то, что она чувствует , не может быть неправдой. Возможно, ее интерпретации не согласуются с научным знанием, но они помогают ей понять ситуацию, не впасть в панику. Наша работа заключается вовсе не в том, чтобы сказать ей, «правда» или «неправда» то, что она чувствует, а в том, чтобы с ее помощью понять, что это значит. Если ты хочешь, чтобы пациентки уважали твое мнение, нужно уважать их восприятие вещей.
– Даже если оно далеко от реальности?
– Разумеется. Уважать это совсем не означает присоединяться. То есть, вместо того чтобы тратить время на перетягивание каната (я права, а ты ошибаешься), попробуй нащупать общую почву. Отношения целителя и пациента не должны иметь насильственный характер.
*
Карма. Как давно у вас боли? Не могли бы вы описать эту боль?
Пациентка описывает непонятные боли, появление которых не зависит от месячных или от цикла, но которые возникают после сексуальных отношений.
Я. Ага! Возможно, это маточная инфекция…
Она (в панике). Ах, именно этого я и боялась!
Я. Не беспокойтесь, мы вас вылечим! У вас бывают выделения?
Она. Да, время от времени…
Я. (Как это, время от времени?) Помимо месячных кровянистые выделения бывают?
Она. Нет, никогда.
Я (разочарованно). А температура?
Она. Нет.
Я. Вы сейчас ощущаете усталость?
Она. Нет, я бодра и полна сил, поэтому эти боли меня так и тревожат!
Я (озадаченно: Что это еще за история?). Вы уже проверялись на инфекцию матки или труб?
Она. Нет, но одну мою подругу только что госпитализировали с сальпингитом. Ей сказали, что у нее может не быть детей, а поскольку боли беспокоят меня уже несколько недель, я решила, что нужно прийти на осмотр…
Я. Да, но сальпингит не заразный, это не потому, что у вашей подруги…
Карма (мне). Вы позволите? (ей). У вас боли появляются после каждого сексуального контакта?
