Нелл мысленно отметила, как искусно он увел разговор в сторону от таинственной незнакомки, разбившей ему когда‑то сердце, но еще больше ее поразила та искренняя теплота, с которой он говорил о графине.
— Вы знали ее? — спросила Нелл.
— Разумеется.
Ну конечно! Он же был взят графом Рашденом под опеку, и его супруга наверняка помогала ему воспитывать будущего наследника титула.
Нелл нахмурилась. Нет, что‑то тут не сходилось.
— Ваша мать… вы говорите о ней так, словно она жива, — недоуменно проговорила Нелл.
— Да, она жива.
— Тогда каким образом вы оказались воспитанником графа Рашдена?
На лице Сент‑Мора мелькнула печальная улыбка.
— Ваш отец считал, что я недостаточно подготовлен, чтобы удостоиться чести получения графского титула.
— Значит, ваша мать… — после секундного колебания сказала Нелл, — она просто разрешила ему взять вас на воспитание? Она вас отдала ему?
На щеках Сент‑Мора задвигались желваки. Ее вопрос задел его за живое. «Это хорошо, что оно у него есть, живое», — подумала Нелл.
— У Рашдена был настоящий талант убеждать окружающих в огромной важности собственной персоны. Полагаю, моим родителям и в голову не пришло возражать ему.
Как ужасно!
— Значит, у нас с вами есть кое‑что общее, — произнесла она, пораженная его словами. — Если вы не ошибаетесь насчет моего происхождения, нас обоих оторвали от родной семьи.
Их взгляды встретились.
— Пожалуй, да, — сказал он. — Только ваши родители хотели вас вернуть.
В его словах не прозвучало ни тени жалости к себе, но подчеркнуто ровная интонация сама по себе свидетельствовала о значительном усилии говорить без эмоций.
Ей вдруг стало стыдно. Она всячески поддевала его ради удовлетворения собственного самолюбия и вот теперь получила наконец доказательство того, что у него тоже есть чувства. Предательство родителей терзало его сердце.
Смягчившись, Нелл коснулась его руки.
— Мне очень жаль…
Саймон посмотрел на ее руку, лежавшую на его предплечье.
— Не надо. Что было, то было.
— Вы поддерживаете отношения со своими родителями?
— Какое это имеет значение? — удивился Сент‑Мор. — Отец уже умер, а что касается матери… Полагаю, у нас достаточно теплые отношения.
Он неуловимым движением отстранился, и Нелл смущенно спрятала руку в карман, сжав ее в кулак. Там, где она воспитывалась, дружеское прикосновение было обычным делом.
Меняя тему разговора, Сент‑Мор кивнул в сторону портрета графини:
— Видите книгу у нее на коленях? Это великолепно иллюстрированная «Божественная комедия» Данте. Скорее всего вы любовь к чтению унаследовали от нее.
— У вас есть эта книга? — послушно сменила тему разговора Нелл. — Мне бы хотелось почитать ее.
— Нет, — помрачнел Сент‑Мор. — Все книги графини были проданы.
— Ах вот как, — с сожалением вздохнула Нелл и перешла к предмету, который наверняка не мог расстроить Сент‑Мора. — Мне бы хотелось иметь такое платье, как у нее.
Платье графини было щедро украшено светлыми кружевами. Должно быть, они стоили целое состояние и могли бы составить неплохую финансовую страховку для девушки из бедного квартала.
— Оно несколько старомодно, впрочем… почему нет? Закажите такое вашей модистке, если хотите. — Саймон засмеялся. — Создайте новый стиль, верните такие платья в моду.
Разумеется, он шутил.
— Теперь вы понимаете, что именно я вам предлагаю, — посерьезнел он. — Не просто деньги, но власть и высокое социальное положение, которыми вы сможете пользоваться как вам будет угодно.
Нелл не видела особой разницы между деньгами и властью, но вежливо кивнула в знак понимания и согласия.
Но ей не удалось обмануть Сент‑Мора.
— Нелл, дорогая моя, — вздохнул он, — разве у вас нет воображения? Разве вы не знаете, как всем этим воспользоваться?
Она нахмурилась, услышав слова «дорогая моя». Она постоянно слышала их от ирландских парней, но в устах Сент‑Мора они звучали по‑иному, как‑то волнующе. Такие, как он, называли девушек, таких как она, «дорогой» только в шутку, не иначе. «Дорогуша, будь лапочкой, принеси мне еще стаканчик» или «Дорогуша, я плачу тебе не за то, чтобы ты болтала».
— Я не совсем вас понимаю, — покачала она головой.
Он подошел к ней ближе. И еще ближе.
— Дорогая моя девочка, — нежно проговорил он, прикасаясь к мочке ее уха.
Нелл невольно отступила. Разум велел ей держаться на расстоянии, но глупое тело тянулось к Саймону. У нее забилось сердце.
— Нет. Только после свадьбы, — выдохнула она.
— Всего несколько прикосновений, — пробормотал он, поглаживая мочку ее уха. — Никакого секса, обещаю.
Его рука скользнула по ее шее.
Даже простого прикосновения оказалось достаточно, чтобы заставить ее сердце бешено колотиться. У Нелл закружилась голова, и она почувствовала, что теряет способность разумно мыслить.
— Уберите руки, — хрипло сказала она.
— Но ты просто неотразима. Такая правильная, строгая…
Она решительно оттолкнула его руку и сделала еще один шаг назад.
— Я вовсе не собиралась вас соблазнять.
Их взгляды встретились.
— Ты меня боишься? — спросил Сент‑Мор.
Разумеется, она его боялась. Надо было совершенно не иметь мозгов, чтобы не бояться его, пэра Англии. Разве он не понимал, что все эти разговоры насчет ее знатного происхождения и богатого наследства не стоили ни гроша, пока он оставался единственным, кто знал об этом? Он может сколько угодно рассказывать ей сказки о том, как хорошо быть графиней. Они ничего не значат, пока она не получит реальные деньги.
— Вы себе льстите, — ответила она Сент‑Мору.
— Да мне это просто не нужно.
Он продолжал смотреть на нее своими умными, проницательными глазами, которые, казалось, видели ее насквозь. Она его явно недооценила или же просто забыла о его сообразительности.
— Так случилось, что ваши интересы совпадают с моими, — сказал он. — Уже одно это должно вас успокоить.
— Вы правы, я совершенно спокойна. Не могли бы вы показать мне других членов моей семьи?
Он не поддался на уловку.
— Да, через минуту, — кивнул он, но не тронулся с места и продолжил пристально смотреть на нее. Что его так заинтересовало? В ней не было ничего, что могло бы привлечь такого мужчину, как он. Если ему нужна такая девушка, как она, стоило только выйти на улицу — там он мог купить себе на ночь десять, двадцать подобных девушек.
Но не ее. Она не будет его игрушкой. Или она станет его супругой, или останется для него никем.
