Спускаясь с холма, Джеймс едва удерживал меч в потных ладонях. Ноги плохо слушались, не желая нести его к месту гибели.
Ночь затаилась. Не единого шороха. Только снег хрустел под ногами, как крошащееся печенье. Рядом с Джеймсом шли солдаты, они задевали его плечами, кожаные доспехи со скрипом терлись друг о друга. Никогда еще его не окружало столько людей и вместе никогда он так остро не чувствовал свое одиночество.
Снежные обрушились на них лавиной льда и холода. От их дыхания брови и бороды людей покрывались инеем, а от прикосновений синела кожа. Лишь Джеймс не страдал от близости морейцев. Он был среди тех, кто выдержал первый натиск. Но когда люди и снежные смешались, ему пришлось туго. Некому было прикрыть спину. Первый пропущенный удар пришелся по предплечью. Ничего серьезного, пустяковая рана. Элай бы сказал царапина. Но болело так, словно ему отрубили руку. Хорошо хоть рука была левая, а не правая, в которой он держал меч. А не то можно было сразу ложиться и помирать.
Сцепив зубы, Джеймс стойко переносил боль, а вскоре борьба за жизни его поглотила, и он забыл о ране. Ровно до того момента, как один из снежных не ударил его рукоятью меча в грудь. Что-то хрустнуло, возможно, ребра, и по груди разлился огонь. Ни вдохнуть, ни выдохнуть.
Джеймс поскользнулся и упал на спину. На грудь будто ногой давили. Перед глазами плясали звезды с ночного неба. Меч он выронил при падении, нечем было отклонить удар нацеленного в сердце лезвия — острый конец меча вот-вот вспорет кожу и проткнет мясо.
Джеймс уже ощущал давление меча на грудную клетку, когда его отбили, уводя удар в сторону. Вместо его грудной клетки лезвие пронзило снег. Снежный, упустив добычу, взревел и бросился на врага. К этому времени дыхание Джеймса восстановилось, и он приподнялся на локтях, наблюдая за дракой двухметрового снежного и хрупкой девушки.
Ее движения были молниеносны, а выпады точны. Она скользила по снегу, едва его касаясь. «Как ее захватили в плен?» — недоумевал Джеймс, следя за тем, как бьется Дейдра. — «В схватке она непобедима».
Солдаты воспрянули духом, видя, как Дейдра теснит неприятеля. Она дала им надежду на победу. Впервые с начала войны люди не оборонялись, а наступали.
Девушка снежным вихрем врезалась в ряды неприятелей, круша бывших сородичей. Джеймс, окончательно придя в себя, пытался, как умел, ей помочь. Но на деле больше путался под ногами.
Ряды снежных дрогнули. Они попятились. Люди ударили с новой силой. Они гнали снежных к лесу, впервые близко подобравшись к его кромке. Победный клич людей летел над полем. В гуще битвы среди мелькающих рук и мечей Джеймс под тенью деревьев разглядел мужчину-снежного. На нем помимо набедренной повязки была накидка из белого меха. Она развевалась на ветру, словно флаг. Но не накидка заинтересовала Джеймса, а отростки на голове снежного. Из белых волос точно подснежники из-под наста пробивались черные ростки. Переплетаясь между собой, они образовывали подобие тиары.
Мужчину увидела и Дейдра. Их глаза на мгновение встретились, и девушку парализовало. Не будь Джеймса поблизости, не избежать ей удара в живот. Он оттолкнул Дейдру с пути меча, наотмашь рубанув врага по голове.
Теперь они оба смотрели на снежного с тиарой. Взгляд у того был студеный, словно из его глазниц на них глядела сама зима. Он поднял руку и указал на Дейдру. Длинный палец нацелился на нее, как стрела, вдетая в лук. И будто немой приказ прокатился по полю — поднялся ветер и понес воронку снега к Дейдре, а следом все снежные разом повернулись в ее сторону. Впервые Джеймс ощутил холод. Только шел он не снаружи, а изнутри. Имя ему было ужас. Подобно льду он сковал его внутренние органы.
— Бежим! — он дернул Дейдру за руку, приводя ее в чувства.
Не помня себя от страха, они бросились наутек. Их путь лежал на холм, где можно было укрыться. Снежные всячески пытались им помешать — кидались наперерез, не заботясь о себе. Пришлось пробиваться с боем. Лишь у подножия холма Джеймс и Дейдра перевели дух, упав в снег.
— Кто это был? — хрипя от бега и боли в груди, спросил Джеймс.
— Владыка, — выдохнула Дейдра.
— На лицо он одного с тобой возраста.
— Внешность обманчива. Он старше первого магистра и нас с тобой вместе взятых.
— Чего он хотел? — Джеймс сел.
— Моей смерти. Он узнал меня и приказал убить.
— Поэтому все снежные разом напали на нас?
Она кивнула. Разговор об отце давался с трудом. Теперь-то Джеймс лучше ее понимал. Он видел владыку издалека и толком не рассмотрел, но и это напугало его до смерти. Будь у него черные волосы, как у односельчан, он бы поседел.
Они замолчали, каждый думая о своем. Дейдра не осмелилась признаться, что сбежала из лагеря. Она бы просто не подобрала слов, чтобы объяснить, какой ужас ее сковал при мысли, что Джеймс не придет с поля боя. После его ухода она не находила себе места. Казалось, весь смысл жизни сосредоточился в одной точке — на его благополучном возвращении.
Что с ней творилось? Каким колдовским чарам она подверглась? Почему полукровка стал так важен для нее? Дейдра не знала ответов на эти вопросы. Лишь где-то на уровне подсознания догадывалась, что он подкупил ее своим отношением к ней. Никто и никогда не был с ней добр и внимателен так, как Джеймс. И она, сама того не замечая, училась отвечать ему тем же.
Она едва помнила, как выбралась из палатки, как бежала вниз по склону, на ходу подобрав оброненный павшим воином меч. Ладони было непривычно сжимать железную рукоять, и это немного отрезвило Дейдру. Она впервые задумалась о том, что биться ей предстоит с сородичами. Ведь сейчас они по разные стороны баррикад.
Она сомневалась в правильности своего выбора, но ровно до тех пор, пока не увидела острие меча направленного в грудь Джеймсу. Перед ней уже был не мореец — представитель ее народа, а враг, желающий зла дорогому ей человеку. Так она перешла черту, но печали по этому поводу не испытывала. Ради Джеймса Дейдра была готова нарушить все заветы пращуров. Он стал ей ближе, чем кровная родня.
Джеймс, видя, что она притихла, нашел другую тему для разговора:
— Ты дерешься, как снежный барс. Как люди захватили тебя в плен?
— В бою на мечах ни одному теплокровному меня не одолеть, но люди хитрые. Меня ранили отравленной стрелой. Я потеряла сознание. Стрела едва оцарапала кожу, яда в кровь попало совсем чуть-чуть, я выжила, но угодила в плен. Лучше бы та стрела пронзила меня насквозь.
— Тогда ты бы умерла.
— И отец гордился бы мной, — Дейдра встала, — а не пытался убить.
Тяжело ступая, проваливаясь в снег по колено, словно вдруг превратилась в человека, Дейдра принялась карабкаться на холм.
* * *
Валум наказал Дейдру за самоуправство. На все возражения Джеймса, что она сражалась на их стороне, первый магистр лишь фыркал. Он приказал сковать ей руки, и теперь она ходила, звеня цепями, точно призрак старого замка.
Спать в одной палатке было невозможно. Стоило Дейдре шевельнуться, цепь лязгала. Судя по тому, как часто она ворочалась, девушке самой не спалось.
— Завтра я поговорю с первым магистром, — сказал Джеймс в темноту, зная, что Дейдра услышит через занавесь, что их разделяет. — Еще раз попрошу снять с тебя цепи.
— Дело не в цепях, — донеслось из-за занавеси. — Ты ведь понимаешь, что люди обречены?
Она спросила это ровным голосом, как если бы вела светскую беседу о погоде. А у Джеймса сердце екнуло. Конечно, он все понимал. Но что он мог поделать?
— Но я придумала, — занавесь отодвинулась, и он увидел Дейдру, сидящую на кровати, — как это исправить.
— О чем ты? — он тоже сел.
— Есть шанс переломить ход войны. Необходимо убить владыку Мораны.
Остаток ночи они спорили. Но к побудке Дейдра его убедила, что другого пути нет. Осталось лишь обсудить нюансы и самое сложное — получить одобрение Валума.
Неожиданно идея пришлась первому магистру по вкусу. Видимо, он совсем отчаялся.
— Я дам вам в помощь мага, — сказал Валум, выслушав их.
— Нет, — покачала головой Дейдра. По такому случаю цепи с нее сняли. — Пойдем только я и Джеймс. Никто другой не сможет приблизиться к владыке.
— Это еще почему? — сощурился первый магистр.
— По ряду причин. Во-первых, маскировка. Нас должны принять за морейцев. Я и так одна из них, а Джеймс очень похож. И, во-вторых, холод. Рядом с владыкой температура опускается до минус ста. Если человек и вынесет ее, он будет дрожать. И это его выдаст.
Валум пригладил бороду:
— Предлагаешь отпустить тебя. Где гарантии, что ты не переметнешься обратно к своим, сдав Джеймса?
— Я этого не сделаю.
Валум присмотрелся к снежной. А ведь и правда не сделает. Она сбежала из-под стражи и кинулась не к своим, а на помощь парню. Рискуя жизнью и что важнее для морейца честью, она билась с сородичами за него. Вот оно ключевое звено.
