она кинется мне на шею и, прижавшись к виску губами, отчаянно зашепчет:
— Я так боялась, что ты никогда не вернешься. Спать нормально не могла.
Проглотив внезапно возникшее першение, я осторожно похлопываю ее по спине.
— Балийцы, конечно, народ приветливый, но мне бы не хватало там интеллигентного питерского хамства. Так что отныне можешь спать спокойно.
Издав задушенный смешок, Ярослава отпускает мою шею и отстраняется. Я в растерянности смотрю, как она трет глаза. Что за спектакль такой? Заплакала?
Воспрявший за время разлуки дух снова дает сбой, и я чувствую… Нет, не злость. Непонимание и подобие раздражения. Тогда какого хрена ты с ним? Если настолько по мне скучала?
— Рассказывай, как съездил, — неестественно высоким голосом произносит она, усаживаясь напротив. — Лелик мне фотки присылал. Ты на доске катаешься, да?
Я перевожу изумленный взгляд на друга. Присылал фотки? У них, что, существует чатик имени меня?
Тот шутливо пожимает плечами. Мол, извини, так вышло.
— Съездил я хорошо. Не знаю, правда, что рассказывать. На соседней вилле жил актер английский. Все время забываю его имя… Который в «Бабочках» снимался.
— Фишер, — подсказывает Лелик.
— Да, точно он.
Ярослава восхищенно округляет глаза.
— Обалдеть. Ты жил по соседству с настоящим актером? Как в сказке.
Я непроизвольно сжимаю челюсть. Никакая это не сказка. У меня таких случаев было сотню за жизнь. И ты в этот момент могла бы быть со мной, а не просто об этом слушать. Если бы не выбрала Сойку.
— Ну, в остальном все как обычно. Полдня работал, в остальное время серфил, катался на байке и ходил на тусовки.
— С девушками, наверное, познакомился, — ни с того ни с сего вставляет Ярослава.
— Не без этого, — отвечаю я, не давая себе раздумать. Пусть не думает, что я с горя принял целибат.
Ярослава немного бледнеет и, резко отвернувшись, машет бармену с просьбой принести «как обычно». Как обычно — это черный чай с мятой. Она снова меня бесит. Тем, что выглядит так, будто есть дело до моих новых знакомств и до того, что у меня был секс. Хотя, если разобраться, бесит меня не она, а собственная реакция. Другой бы позлорадствовал, мол, выкуси, коза, и невзначай упомянул про тройник с отпадными бразильянками. Мне же неуютно так, будто я обидел ребенка. Что за дурацкая реакция такая? Костюм защитника я отправил в помойку в день, когда она заявилась с Сойкой на день рождения Лелика.
— У тебя как дела? — спрашиваю я, чтобы позволить себе спрыгнуть с волны смешанных чувств. — Как работа?
Ярослава подкладывает под салфетницу три мелкие купюры, видимо, чтобы расплатиться за чай, и снова смотрит на меня. Все же что-то изменилось в ее облике, но я никак не могу уловить, что именно. Может быть, исчез бунтарский блеск в глазах?
— А Богдан не рассказывал? Мне и еще одной девочке из аналитического отдельный кабинет выделили. В нашем крыле ремонт наконец закончился. Классно получилось — в стиле лофт.
Питер определенно пошел ей на пользу: речь стала чище, спокойнее. И кабинет у нее теперь в стиле лофт. У фирмы Богдана много направлений, главными из которых являются налоговое консультирование и инвестиции. Он собрал возле себя талантливую команду, и за три года существования его бизнес быстро набрал обороты: из крошечного офиса на окраине он «вырос» до четырехсот квадратов на Лиговском. Именно поэтому он был первым в моем списке потенциальных работодателей Ярославы: из-за хороших перспектив развития и молодого коллектива.
— Мы с ним еще не виделись. Но то, что ремонт у него в офисе шел, я знаю. Контакт дизайнера я ему дал.
— Здорово она все придумала. Если когда-нибудь у меня будет своя квартира, я тоже хочу такой ремонт. В стиле лофт.
— Друзья, я оставлю вас ненадолго. — Поднявшись с дивана, Лелик тычет в зазвонившую трубку. — Ненаглядная звонит, чтобы мозг мне вынести.
Я провожаю взглядом его удаляющуюся спину и мысленно называю мудаком. Сначала пригласил ее сюда, а теперь и вовсе ушел. Друг называется.
Ярослава то ли чувствует мою досаду, то ли сама растерялась от нежданного уединения, потому как слишком резко тянется к чайнику и слишком сосредоточенно льет в чашку кипяток.
— Что еще нового? — спрашиваю я, решив не нагнетать возникшую неловкость. — Как поживает твой мопс?
— Тотошка? Вроде хорошо. Хотя, мне кажется, он грустит от того, что меня теперь часто не бывает дома… Ну или по бабе Лиде скучает. Она на него постоянно ворчала, но он все равно ее любил. Хвостик стал разматывать. А у мопсов он должен быть колечком.
— Может быть, его ранняя импотенция настигла? — иронизирую я. — Говорят, у мужчин такое бывает.
— Да ну тебя! — фыркает Ярослава и даже позволяет себе захихикать. Впервые за все время нахождения здесь. — Тотошка в этом плане всем местным кобелям фору даст.
В голову непрошено стучится вопрос: а она уже с ним спала? С Сойкой? Можно даже перефразировать, чтобы думалось побольнее: как давно она не девственница? Едва ли Артем целый месяц, как первоклассник, за ручку с ней ходит и вечерами целомудренно смотрит кино под пледом. Таких великовозрастных идиотов на свете немного. Один на моем месте с пивом сидит.
— Как с Артемом? — спрашиваю я, залпом осушая бутылку. Тем самым даю понять, что не планирую трепетно обходить эту тему и щадить мои чувства ей не нужно. Переживу. Вернее, пережил уже.
— Все нормально, — тихо отвечает она, потупив взгляд. — Он очень заботливый. На днях мне медведя плюшевого подарил.
Эти слова отдаются в груди противным скрежетом. Пережил, но видимо не до конца. Следом включается защитная реакция: плюшевый медведь? Серьезно? Неужели идеи пооригинальнее не нашлось?
— Ясно, — говорю я и нагло вру: — Рад за вас.
Она кивает.
— Спасибо. — И добавляет лишнее: — Я по тебе очень скучала. Хотела написать сообщение, но все время стирала. И ты мне снился очень часто. Почти что каждую ночь.
Это какое-то испытание? Проверить, как быстро спадет эффект Бали и насколько сильно я размякну? Ну ладно, скучала, но к чему приплетать сюда сны? Если бы не они, мы бы здесь не сидели, и я бы не мучился рефлексией.
— Надеюсь, в твоих снах я был прилично одет, — шучу я больше от безысходности.
— Ты
