– Тогда перестань это делать, – мой голос утратил способность скрывать муку. – Перестань давать мне ничтожные надежды, смотреть так, будто я для тебя что-то значу, и говорить слова, которые цепляют душу!..
– Мне жаль, что я вселяю такие надежды. Это ненамеренно, уверяю тебя, – ледяным тоном высказался он, от которого повеяло холодом и силой.
Наши взгляды скрестились, как острые мечи с блестевшими лезвиями из стали принципов. Эскалант превратился в жестокую ледяную глыбу. Я увидела это. Я почувствовала это.
Но я не сдамся! Я переживу и его бесчувственность, даже продолжая любить.
– Думаешь, ты богат, а, значит, счастлив? Уверен, что это и есть смысл твоей жизни? – глядя на него, заговорила я. – На самом деле, ты – нищий, Себастьян. Ты – пустой. И я очень хочу, чтобы ты осознал это, даже если будет поздно.
Я разжала скрепляющую скобу, и листы тут же подхватил ветер, унося в разные стороны.
Брачный контракт был решительно отвергнут несостоявшейся супругой.
Он медленно перевел взгляд на улетающую бумагу и сжал пальцы в кулак, лежащий на столе.
Я больше не могла терпеть это напряжение. Поднявшись со стула, я направилась в сторону дома.
Мне пора убираться отсюда и как можно скорее!
Оказавшись внутри дома, я стянула с себя лыжный комбинезон, пытаясь прогнать подальше желание поплакать.
Входные двери с тихим шуршанием разъехались, впуская холодный воздух и властного аристократа.
Я даже не оглянулась, уже без того зная, кто так яростно влетел в гостиную.
– Зоя! – окликнул меня Себастьян, звенящим от злости голосом. – Скажи мне, будь так любезна, чего ты от меня хочешь?
Я свернула комбинезон и затолкала его обратно в пакет.
– Хочу, чтобы ты вернул мне пальто и дал возможность улететь домой, – я обернулась к нему, пытаясь говорить спокойно.
Не говоря ни слова, Себастьян направился к бару и налил в стакан жидкость темного, янтарного оттенка. Он залпом выпил ее и, упершись ладонями в поверхность стола, опустил голову.
Я наблюдала за ним с растущим чувством тревоги.
– Сейчас я сделаю то, что должен был сделать с самого начала, – тихо заявил он и повернулся ко мне лицом.
Меня охватил ужас от его слов и сдержанной решительности во взгляде.
– Я лишу тебя наивных грез и избавлю от глупого ожидания поэтической любви, – резко продолжил он.
Себастьян с силой оттолкнулся от стола и дернул молнию на своем комбинезоне вниз, расстегивая его. Он стянул его до пояса и остался в белой рубашке.
– Зоя, – снова обратился он ко мне. – В твоих руках дело всей моей жизни. Ради него я работал, мечтал и жил.
Он сделал вдох и приподнял плечи. А я безнадежно хотела исчезнуть или спрятаться, как улитка в свою раковину.
– Еще, – продолжил он, – ты можешь лишить меня титула. Ведь я вступлю в его права, только будучи женатым. Таковы условия моих предков. И только ты можешь быть моей женой, ибо я поклялся твоим покойным родителям. А мое слово – нерушимо!
Он сделал шаг в мою сторону и пронзал ледяными глазами цвета замерзающего меда.
– Итак, подведем итог. Я даю тебе то, о чем мечтают абсолютно все. И не убеждай меня, что это не так! А взамен, прошу тебя смириться с волей твоей семьи. Мало или слишком дорого?
Он не сказал мне ничего нового. Я сдержала выдох облегчения:
– Это не то, что мне нужно.
– Я знаю, – снова заговорил Себастьян, голосом который имел способность разбивать сердца. – Есть еще одна причина, о которой ты не знаешь. Меня убедили умолчать о ней. Но сейчас я вижу, что зря послушался. Тайны еще никому не облегчили жизнь.
Новое предчувствие нервно подрагивало в моем сознании. Я сглотнула комок переживаний, слушая жестокого Эскаланта.
– Враг твоей семьи также жаждет нашего развода, – констатировал Эскалант. – Если ты получишь свое наследство, то умрешь в тот же миг. Ибо на кону все те же миллионы семьи Солер.
Я ошарашено выпучила глаза:
– Не понимаю…
– Селест Грегор носила ребенка от твоего отца, – выдал Эскалант, наступая на меня. – Когда она повесилась, врачам чудом удалось спасти малыша. Мальчика. Теперь он хочет убить тебя, чтобы отомстить за мать, и получить деньги вашего отца.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я ухватилась за горло, почувствовав как комок тошнотворного шока готов вырваться наружу с криком. Я закрыла глаза, пытаясь остановить поток всплывающих картинок, представляя труп беременной женщины, внутри которой прерывалась жизнь маленького человечка.
Как она могла решиться на такое?!
Жестокость любви…
Брат? Мой брат. Единственный родной человек в этом мире горит желанием меня убить.
Господи, что же это?!
Я открыла глаза и прошла к окну, не видя перед собой ничего, кроме лица Селест. Мое воображение рисовало судьбу неизвестного человека, которого родная мать хотела убить.
– Зоя…
Я не хотела слышать его. Он дал мне боль понимания, что единственный родной человек хочет моей смерти. Из-за денег и мести за несчастную любви своей матери, почти убийце.
– Я все отдам тебе, – шепотом пообещала я и, моргнув, почувствовала слезу.
Быстро смахнув ее, я повернулась к Себастьяну:
– Мы разведемся, и я отпишу все деньги тебе. Они мне не нужны.
– Это невозможно, – резко сказал Себастьян. – Есть брачный контракт, составленный нашими родителями…
– Плевать на контракт! – громко прервала я его. – Я возьму деньги и лично отдам тебе их в руки.
– Так нельзя, – мотнул головой он. – Есть законы, которые обойти невозможно. Развода не будет! У тебя есть два выхода: быть со мной по доброй воле или насильно.
Я охнула, от его слов, которые ножами пронзали меня насквозь. Кровь стекала из внутренних ран. Душа рассыпалась на осколки, а сердце больше не хотело биться и любить.
Я собрала крупицы сил и подняла взгляд на человека, которого отчаянно хотела разлюбить.
– Ошибаешься, Эскалант, – заговорила моя гордость. – Король дал мне слово. Он расторгнет наш брак через месяц. И это не я, а ты только что лишился выбора. Мне не нужны твои деньги, а смерти я уже не боюсь…
В ней я вижу свое спасенье.
– Что?! – изумился он и шагнул ко мне.
Я не успела ускользнуть и попала в плен железной хватки, ощущая боль на плечах от его сильных пальцев.
– Только попробуй сдаться! Не позволю! – рычал он мне в лицо.
Забыв о собственном достоинстве, поддавшись последнему ничтожному порыву умирающей надежды, я схватила его за ворот рубашки и взмолила:
– Скажи мне это, Себастьян! Скажи эти слова! Ну же, говори! – трясла его я, ощущая, как текут несдерживаемые слезы.
Но он молчал, лишь обхватил мои запястья руками.
– Что же ты, Себастьян?! Ты сейчас можешь меня удержать. Я могу остаться, только скажи мне эти слова. Прошу…
Господи, что сталось со мной? Где же моя гордость? Как он лишил меня ее?
Голод, нищета, сиротство – ничто и никто не смог поставить меня на колени. Только этот мужчина. Он – единственный, кто нужен мне в этом мире…
Но он молчал.
Я разжала пальцы. Он отпустил мои руки. Осталась лишь мятая ткань его белой сорочке. Я обрела равновесие и сделала шаг назад, а после замерла.
– Я не буду с тобой из-за чувства долга, Себастьян. Я не подчинюсь твоему благородству и не испугаюсь опасности. Ты… – я, задрожав, вдохнула и продолжила: – Единственное, что мне нужно от тебя – это ты сам. И если ты не готов мне дать свою любовь, то я избавлюсь от нашего брака, и плевать мне на брата-убийцу.
Я тяжело задышала. Мой взгляд, словно магнитом удерживали его глаза, вспыхнувшие диким огнем. Кажется, я нашла кнопку активации его гордыни.
– Хочешь избавиться от меня? – прошипел он, словно желая подбросить хвороста в костер ненависти. – В этом все дело?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Я повторять не буду.
Я заметила, как нервно забилась жилка на его шее, как он сжимал и разжимал кулаки.
– Ну что же, – пренебрежительно усмехнулся он. – Рад тебе сообщить, что отныне это чертвовски взаимно.
Словесная пощечина хлестнула меня. И в довершение сказанных слов, Себастьян отступил в сторону, больше не загораживая выход.
