Вот мы и договорились. Пришли к общему мнению, и подписывать ничего не пришлось. Брачный контракт оказался лишним элементом в этих переговорах.
Он не любит меня. Если бы любил, то сказал или сделал бы хоть что-то. Но он остался нерушим, когда я уходила, крича в душе от боли.
Глава 30
Нельзя верить
Легко говорить о том, что невозможно сделать. Еще легче говорить о том, что делаешь только на словах. Бросить курить. Перестать грубить. Ложиться раньше спать. Есть только полезную пищу. Научиться не впускать в сердце ненависть, и больше никогда не любить.
Бывает так. Одним утром, вечером или днем, ты вдруг решаешь, что хочешь быть блондинкой. Не просто хочешь. Тебе это крайне важно и необходимо! Ты тратишь кучу денег, уйму времени и сил, чтобы добиться солнечного оттенка на своих локонах. Проходит год, возможно, два, и ты уже понимаешь, что нет ничего лучше, чем тот цвет волос, которым тебя наградила природа.
А может, ты мечтаешь о должности, как о победном венце своей карьеры? Но свернув горы, разрушив судьбы, ты понимаешь, что не тянешь, не успеваешь, и главное – долгожданное счастье к тебе не приходит.
Ты стремишься переехать из провинциального города в большой мегаполис? Сжигаешь мосты, обрываешь связи. Наконец, последний чемодан разобран в съемной лачуге, и ты начинаешь жалеть и скучать, осознавая, что дома ты пропустил мимо себя столько возможностей! Лишил себя того, что здесь никогда не будет.
Так и я без оглядки впускала в свое сердце любовь к идеальному мужчине. Но он оказался так далек от образа в моих портретах. Осознав это, я любить его меньше не стала. Романтики и лирики утверждают, вот это и есть настоящее чувство. Но, увы, болезненное и невзаимное.
Невероятное количество антиутопий были написаны и изданы в последние годы. В одной из таких историй, люди научились владеть своими эмоциями. Именно в таком новом мире я хотела бы жить. Но это лишь хорошая книга. Прочитал и оставил в сердце, продолжая изнывать от противоположных полярностей своих желаний в компании всего человечества.
Ночь перед выставкой оказалась самой долгой ночью в моей жизни. Она словно потеряла свой счет и бесконечно тянулась, тянулась, тянулась…
Я не спала. Я вспоминала и искала. Искала образ брата в закромах памяти, среди увиденных лиц прохожих барселонцев. Я хотела знать, кто из них лжец. Кто носит маску и хочет убить меня. Как зовут единственного человека в этом мире с такой же кровью, как и у меня?
Я уверена, что мы встречались с ним. Возможно, даже дружили. Эта мысль впечаталась в душу. Словно клеймо из стали недоверия, которую накалили на огне подозрений, и с яростной силой вонзили в хрупкие стены моего мира. Вот так заклейменная, я стояла у входа в зал, где расположились мои картины, и приветствовала гостей. На лице – улыбка, за которой прячется страх. Мерзкий, позорный и убийственно-сильный.
Я подавала руку в знак приветствия, ощущала, как прикасаются к щеке. А так хотелось убежать! Скрыться, спрятаться, исчезнуть. Я хотела, чтобы меня забыли и вспоминали лишь тогда, когда смотрели на мои картины.
Мой голос произносил вежливые слова, вопреки мыслям, которые стучали назойливыми вопросами. Я смотрела в глаза людей и пыталась узнать в них человека, который хотел моей смерти. Я пыталась выяснить, кого из них мать обрекла на гибель.
– Хоакин, спасибо, что пришел! – звучала моя штампованная речь для друга Ксавьера.
Скажи мне только правду! Родные ли тебе родители? Возможно, тебя тайно усыновили? А этот выстрел в плечо был настоящий или запланированный? Почему ты вернулся сразу же, узнав о моем приезде?..
– Детка, ты совсем бледная! – раздался голос Ксава, и я обернулась к только что подошедшему мужчине. – Давай, я принесу тебе выпить?
– Не стоит. Все в порядке, – уверила я его, но смотрела уже другими глазами.
Зачем ты со мной возишься, Ксавьер? Что ты с этого имеешь, кроме моего безоглядного доверия? Ты отдаешь мне много, но взамен не получаешь ничего…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Зоя! Наконец-то мы встретились! – обняла меня Ронни.
– Как дела, Зоя? Школа без тебя пустеет! – мягко улыбнулся мне Ник и поцеловал в щеку.
– Я так рада, что вы пришли! – говорил мой голос.
Николас, ты родной брат Ронни? Ты так резко и уверенно вошел в мою жизнь! Ты первый заговорил со мной, звонил, настойчиво приглашал провести время. Для чего ты это делал на самом деле?
– Эй, Зоя! Ты потрясающе выглядишь! Сфотографируешься со мной? – жизнерадостно предложил Винсент, словно сошедший со страниц давно забытой книги. – Мне не хватает твоей компании!
Настоящий ли ты, Винсент? Твои бесхитростные «подкаты» и красивая улыбка? Почему мне кажется странным то, что ты первый захотел познакомиться с первокурсницей-студенткой?
– Зоя, прими мои поздравления! – говорил Сезар, пожимая мне руку. – Найду ли я пару картин, на которые тебя вдохновила наша поездка к Пиренеям?
Кто ты, Сезар? Друг или враг? Ты рядом с Себастьяном уже очень долго. Он верит тебе и доверяет. Но очень часто лучшие друзья становятся злейшими врагами.
Себастьян…
Я не видела его среди своих гостей. Он не придет. Наверное, это к лучшему. Тогда он не сразу узнает о том, что его именем назовут мою болезнь.
Вчера я решила изменить концепцию всей выставки. Я захотела рассказать миру о своей тайне, чтобы излечиться от нее. Ведь, возможно я болею любовью к человеку, который скоро станет виновником моей гибели…
Нет, такие мысли способны убить!
– Милая, поздравляем тебя! – поднес мне букет белых орхидей Виктор, а Латти обняла.
– Спасибо! – ответила я, и почувствовала мерзкий яд на своем языке от таких же мыслей.
Злата, разве бывают люди такой светлой доброты как ты? Виктор, а не скрываешь ли ты свою истинную натуру под маской любящего мужа? Ведь тебе выгодна моя смерть так же, как и моему новообретенному брату. Ты владеешь доступом к личности каждого парня из моей охраны, и ты вхож в Интерпол. Кто знает, может быть, ты это все выдумал, чтобы скрыть свои намерения уберечь деньги внутри семьи?..
Паранойя сводила меня с ума! Я видела злой, кровожадный оскал в черте лиц каждого из гостей. Мне казалось, что за моей спиной кто-то стоит и наблюдает. Я нервно оглядывалась, смотрела на руки людей и искала в них зажатый нож, пистолет или шприц с ядом. В каждом из них я видела его глаза, то красные, то желтые. Глаза, меняющие цвет. Глаза убийцы.
Все. Больше не могу играть!
Я устремилась в сторону женского туалета. Закрылась в одной из кабинок и села на крышку унитаза. Меня трясло. Голова просто разрывалась на части. Дышать становилось все труднее. Паника пульсировала в ушах. Я начала хватать ртом воздух, пока по щекам не покатились слезы. Я не могла побороть этот страх. У меня не осталось сил.
Я услышала, как в комнату кто-то вошел. Я, замерла, вслушиваясь в быстрые шаги, сопровождающиеся стуком каблуков.
– Зоя! – позвал меня голос Латти. – Милая, я за тобой.
Я подметила тревогу в ее словах, неумело прикрытую беззаботным тоном. Я не отозвалась, покачиваясь взад и вперед и обхватив голову руками.
– Зоя, – мягко звала она, и я увидела носки ее туфель из-под дверцы кабинки.
– Я знаю, тебе плохо. Позволь помочь тебе!
Я мотнула головой, беззвучно отказываясь от ее предложения. Слезы капали на пол, и я ненавидела их. Они – кровь моей слабости.
– Ну же открой, Зоя. Пожалуйста! Иначе мне придется позвать охрану.
Сдавшись, я, не поднимая глаз, потянулась к защелке и откинула ее, толкнув дверцу.
Девушка приблизилась и опустилась на колени передо мной. Я узнала приподнятый край ее фиолетового платья, почувствовала, как она взяла мое лицо в ладони и приподняла к себе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Зоя, не делай этого! – молила шепотом она, когда я встретилась с серыми глазами. – Не сдавайся, Зоя!
Я плакала и не могла остановиться. Всхлипывала и дрожала, словно вокруг морозная вьюга. Наверное, так оно и было. Я окружена холодной расчетливостью и сыростью лицемерных людей.
