Глория всматривалась в дорогу. Ей казалось, что десять миль уже давно остались позади, а развилки все не было видно.
Она сошла с лошади, чтобы дать ей отдых, и хотя сама устала не меньше, отдыхать она не собиралась. Увидав вдали облако пыли, она испугалась. Неужели погоня? Не медля ни секунды, она повела нерасседланную лошадь в лес и тащила ее за собой, пока не удостоверилась, что с дороги их не видно.
Глория зажала себе рот рукой, когда всадники проскакали мимо, однако легче ей не стало и она не решилась вернуться на дорогу. Вместо этого она повела лошадь дальше в лес, и они шли, пока обе не выбились из сил. Тогда, расседлав свою любимицу и отпустив ее щипать траву, правда, сначала спутав ей ноги, Глория повалилась на землю возле дерева. Единственный оставшийся с ней друг, Пэдди, кружил в воздухе. Если придется еще раз убегать, у нее просто не хватит сил. Почему бы им не оставить ее в покое. Она ведь никому в Сили-Гроув не сделала ничего дурного, так за что они напустились на нее? Разве она не старалась со всеми дружить и ни с кем не ссориться?
В конце концов ей стало холодно, и она достала из сумки плащ. Ей хотелось всего лишь одного. Стать женой Куэйда и рожать ему ребятишек. А теперь у нее ничего не осталось. Совсем ничего, кроме страха. У нее даже нет уверенности, что она найдет Джона Байярда или что Куэйд разыщет ее. Глория была слишком измучена, чтобы думать о еде, поэтому она прислонилась спиной к дереву и стала ждать темноты.
Наступила беззвездная ночь. Небо было тяжелым, как черный бархат, и холодок в воздухе предвещал скорый дождь. Фыркала сытая лошадь, кричали древесные лягушки и стрекотали сверчки. Глория дрожала под своим плащом, не зная, не заблудилась ли она в дополнение к остальным своим несчастьям. Не зная, как далеко она убежала от дороги и как ей выйти обратно, ведь на карте Куэйда Аркпорт был гораздо ближе.
Если лагерь Байярда будет отыскать так же тяжело, то она может проблуждать по лесу несколько недель. От этой мысли холод стал еще нестерпимее, а тьма непрогляднее. Если бы Куэйд был рядом, еще куда ни шло, а одной ей не выдержать больше ни одного дня. Хорошо бы, если Куэйд не ошибся и Джон Байярд с женой примет ее с открытым сердцем.
Прошло несколько часов, прежде чем Глории удалось заснуть. Когда лошадь разбудила ее, она совсем закоченела от холода, и хотя не услышала ничего необычного и настораживающего, ее все-таки прошибла дрожь.
Сжавшись в комочек, она надвинула на лицо капюшон, словно ребенок, который хочет спрятаться от беды. Однако Глория не была ребенком и не обманывала себя. Опасностей в лесу было сколько угодно. И дикие звери, и hmdeiv{, не говоря уж о погоне из Сили-Гроув. Следовало бы поискать более безопасное место, где не надо опасаться выдать себя.
Глория услыхала, как кто-то хрустнул веткой, и поняла, что рядом чужой человек. Она и сама не знала, почему так решила. Прикусив губу, чтобы не закричать от страха, Глория еще больше сжалась под плащом, мечтая остаться незамеченной и не веря в это. Остается только положиться на лошадь. Испуганное животное фыркало, било копытом и, если бы не спутанные ноги, давно умчалось бы в лес.
Глория затаила дыхание. Неужели те, кого она видела на дороге, вернулись и пошли по ее следам? Это они приближаются или ей мерещится? Лошадь тоже застыла, словно по команде. Успокоилась? Решила, что опасность грозит не ей?
Охваченная страхом, Глория ругала себя. Ведь у нее с собой материнский мушкет, а она даже не позаботилась отцепить его от седла. Теперь до него не доберешься. И все-таки Глория решила попытать счастья, не желая покорно принимать очередное испытание злой судьбы. Закутанная в плащ, она по-кошачьи осторожно направилась за оружием.
И ее схватили. Глория дралась и царапалась как разъяренная кошка, и готова была разорвать на куски невидимого врага.
Надо отдать должное его ловкости, он все же сумел увернуться от ее ногтей и зубов.
- Черт!
Он перехватил ее руки и прижал голову к плечу, так что самое худшее, что она могла сделать, это вцепиться зубами в его кожаную куртку.
- Да это не Глория Уоррен, а дикая кошка! Глория услыхала знакомый голос, и ее ярости как не бывало.
- Куэйд! Ох, Куэйд! - разрыдалась она, обнимая его за шею. Пожалуйста, не отпускай меня.
Куэйд не нуждался в приглашении. С той минуты, как он сбежал из Кроссленда, он ни о чем другом и не думал, и теперь прижимал ее к себе и гладил по волосам и по спине, словно хотел убедиться, что она здесь, рядом, жива и здорова.
- Никогда, - прошептал Куэйд.
Он коснулся губами ее уст, и они прильнули друг к другу, счастливые, что опять вместе и самое страшное уже позади. Его жаркое тело согревало ее, и Глории показалось, что теперь она защищена от всех бедствий, которые могли и еще могут обрушиться на нее.
Куэйд стискивал ее в объятиях, словно хотел, чтоб она стала частью его, вновь и вновь радуясь ее спасению. Зарывшись лицом в ее волосы, он шептал и шептал ей, что любит ее и никогда больше не оставит.
Для Глории все несчастья были позади. Растаяли словно последний зимний снег. Мир снова стал солнечным и зеленым. И она хотела до конца насладиться вновь обретенной радостью.
- Я ждала тебя, - сказала она удивленно, - и ты пришел, - она откинула назад голову и заглянула в черные сияющие глаза. - Неужели тебя отпустили раньше?
Он не разжал объятий.
- Я сам ушел, когда узнал, что с тобой случилось, - он нахмурился. Ты знаешь, что отдан приказ взять тебя под стражу?
Глория прижалась щекой к его груди.
- Нет, но я так и думала. Теперь мы оба в бегах, да?
- Мы друг друга стоим, - с усмешкой произнес он, услыхав отчаяние в ее голосе. - Пусть называют нас как хотят. С меня достаточно, что я тебя нашел и ты живая, - ласково проговорил он. - И мне очень жаль, что твоя мама умерла. Глория, любимая!
Радуясь его крепким объятиям и понемногу избавляясь от ощущения страшного одиночества, Глория рассказала ему, как умерла ее мать, или по крайней мере все, что знала сама.
- Она была одна, - всхлипывала Глория. - Это я виновата.
- Нет, ты ни в чем не виновата. Глория покачала головой.
- Тебе надо было поговорить с мамой до того, как ты уехал, и мы не должны были ругаться. Будь мы помолвлены, Беллингем не посмел бы ничего сделать. И мне не надо было бы ехать в Кроссленд, оставлять маму одну. Asd| я там...
- Нет, на думай так, - он поцеловал ее в лоб, осушил ей мокрые глаза. - Ей бы это не понравилось. Она была сильной женщиной и хотела видеть тебя такой же.
- Мне кажется, я не такая храбрая. Ей было уютно на его груди. Исходившее от него тепло успокаивало ее, и от ее страхов уже почти не осталось следа.
- Такая, такая, любимая. Иначе тебя бы здесь не было.
Глория вздохнула.
- Наверно, я должна была остаться в городе и встретиться с обвинителями на суде. Они не смогут доказать, что я ведьма.
- Но никто не сможет доказать и обратного. В Салеме несколько дур поклялись, что на них наслали порчу, и в итоге повесили шесть женщин. А с тобой дело обстоит еще хуже.
- ,Хуже? Но я не насылала порчу на детей. Не колола госпожу Уайт. Я всего лишь сбросила с маминой могилы змею. Нет, - заявила она, - Я уверена, что смогла бы оправдаться.
Куэйд крепче прижал ее к себе.
- Ты не знаешь, - нежно проговорил он.
- Джейн Кобб умерла. Винят тебя. В тот день, когда ты сбежала из СилиГроув, умерли госпожа Колльер и ее новорожденный сынишка. Ее дочь утверждает, что она посмотрела на тебя и у нее начались преждевременные роды. Она тоже обвиняет тебя.
- Сара?
- Да, Сара Колльер. Она говорит, что с ней самой каждый раз случается припадок, стоит ей посмотреть на тебя.
- Она врет! - с ужасом закричала Глория.
- Она сошла с ума!
- Да, - согласился Куэйд. - Но это то, что тебя ждет в Сили-Гроув.
Она долго плакала, прижавшись к нему. Куэйд терпеливо ожидал, но когда ему показалось, что она никогда не успокоится, он немного отодвинулся и вытер ей глаза.
- Говорят, ведьмы не плачут, - задумчиво проговорил он. - Кажется, ты обыкновенная женщина, что бы там о тебе ни говорили.
Глория перестала всхлипывать. Она отогрела душу и тело и вновь ощутила его притягательную силу.
- Я простая смертная, - прошептала она, прижимаясь к нему. - Я женщина. Обыкновенная женщина. Возьми меня, Куэйд. Люби меня.
Куэйд не стал возражать. Он уже готов был подхватить ее и отнести на кучу листьев, как почувствовал на лице крупные капли дождя.
Разочарованно вздохнув, он принялся седлать лошадь. Еще через несколько мгновений и ее, и его вещи были приторочены к седлу.
- Мне известно укромное местечко, - крикнул он. Дождь стоял стеной.
Глория надела капюшон и, крепко держась за его руку, пошла за Куэйдом, который продвигался по лесу с такой легкостью, словно видел в темноте не хуже, чем днем. Однако к тому времени, как они подошли к пещере, укрытие им было уже вроде бы и не нужно, потому что они промокли чуть ли не до нитки. Кожаные штаны и куртка облепили Куэйда так, будто это была его вторая кожа, а Глория еле переставляла ноги в намокших и тяжелых юбках.
