Байярд, сначала решивший, что хорошенькая девушка должна быть застенчивой молчальницей, звонко хлопнул себя по бокам и разразился смехом. Глория тоже смеялась, словно звенела колокольчиками, а Куэйд смотрел то на одного, то на другого и недовольно кривил губы, показывая им, что они напрасно выбрали его объектом своих неуместных шуток.
- Ты неплохо поработал, парень, заарканив такую девицу.
Байярд вновь пихнул Куэйд и едва не свалил его с ног.
- Скажи лучше, что заарканили меня, - Куэйд хозяйским жестом обнял Глорию. - Хотя, должен тебе признаться, мне это нравится.
- Мудро, - Байярд насмешливо поклонился и повел лошадь за дом. Вскоре он вернулся. - Никакой мех не сравнится с лаской женщины, - громко смеясь, он неожиданно обнял Глорию и прижал к себе. - Добро пожаловать, Глория Уоррен!
Глория чуть не задохнулась в объятиях великана. Высвободившись из его рук, она поблагодарила его и церемонно поправила сбившийся чепец.
Джонни, почти не видевший женщин, кроме своей матери, не отрывал любопытных глаз от черноволосой красавицы, изредка поглядывая на темный вход в охотничье жилище.
Байярд проследил за его взглядом.
- Клемми, выходи, - нежно позвал он. На солнечный свет вышла женщина в одежде из оленьих шкур. Слабая улыбка озарила ее темное лицо. Она не привыкла к дружески расположенным белым, и в ее сдержанном приветствии ощущалась тревога.
Глория улыбнулась ей в ответ и кивнула.
- Здравствуйте, Клемми. Надеюсь, мы вам не помешали?
- Нет, я рада.
Она говорила по-английски не хуже своего мужа.
- Мы рады и удивлены. Все мы, - сказал Байярд, отдавая сыну поклажу, qmrs~ с лошади. - Джонни, отнеси это в дом.
Мальчик быстро навесил на себя все сумки и мешки и согнулся под их тяжестью чуть не до земли. Его отец вовсе не желал этого, и Куэйд силой отнял у него самую тяжелую сумку.
- Подожди, - сказал он. Мальчик остановился. - Мы не хотели бы слишком беспокоить вас, - обратился он к Байярду. - Лучше нам устроить там навес, - и он показал на свободное место на краю поляны.
- Никакого беспокойства, - Байярд подтолкнул Джонни к мазанке. Места хватит еще для двоих... - он запнулся, правильно поняв блеск в глазах Куэйда. - Стой, - он ухватил сына за плечо и развернул его в другую сторону. - Положи все там. Им надо побыть вдвоем.
Через час все пятеро сидели вокруг костра, доедая кролика и аппетитную похлебку, приготовленную Клемми. Счастливые и все же немножко удрученные своей тайной, Куэйд и Глория не могли по-настоящему наслаждаться гостеприимством Байярда, не поставив его и его жену в известность об опасности, которая может им угрожать. Куэйд не выдержал и сказал, что, возможно, их ищут.
- Значит, отверженные, - Байярд пригладил растрепанную бороду и поглядел на Клемми, словно собираясь выгнать своих непрошенных гостей. Глория увидела суровое выражение на его лице и испугалась. Однако стоило Байярду поймать ее взгляд, как он хлопнул себя по колену и фыркнул. - Что ж, здесь вам место. Нас тоже не очень любят в городе. Мне все равно, что вы там натворили, но почему бы вам не удовлетворить мое любопытство? настойчиво попросил он, хмуря брови. - Почему таким хорошим людям пришлось бежать?
Куэйд раскурил трубку, думая о том, что все время, пока он был в СилиГроув, он ни разу не позволил себе полную откровенность с кем бы то ни было. С Байярдом не надо было осторожничать, и, наверно, это привлекло его к охотнику, который принимал людей такими, как они есть, не судя их.
- Меня ищут за то, что я сбежал из тюрьмы, и еще за то, что помог бежать индейцу. Хотя на самом деле все наоборот. Это вампа-ноаг Сэм Хоук освободил меня, а я лишь дал ему своего коня, чтобы он мог добраться до Канады.
- Ты покорил сердце Клемми, - сказал ему Байярд. - Она тоже из этого племени, - Клемми кивнула. - И была рабыней в Аркпорте. Я ее выкупил, - в голосе у него зазвучали сердитые нотки. - Несправедливо, если мужчина или женщина должны против своей воли жить, вечно подчиняясь чужим желаниям.
- Не надо меня уговаривать, - ответил ему Куэйд. - За то, что я двенадцать лет назад сбежал от бондаря, меня посадили в тюрьму.
- Понятно, - Байярд перевел взгляд на тихую, словно сонную, Глорию. А тебя, девочка, преследуют за то же?
- Нет, - не очень охотно ответила она. Не зная Байярда, она боялась, что, услышав правду, он может испугаться и прогнать ее. Куэйд ободряюще посмотрел на нее, но голос у нее все равно дрожал. - Говорят, я ведьма.
У Байярда глаза полезли на лоб.
- Ну-ну. Значит, безумие распространилось и на Сили-Гроув тоже. Твои соседи хотят растерзать тебя, вдохновившись от негодяев в Салеме? - он увидел, что она дрожит, и пожалел ее. - Не бойся, девочка, - ласково произнес он. - Какие там ведьмы? Я в них не верю. Однако в каждом человеке есть что-то злое, и не дай Бог, если оно прорывается наружу, - он поотцовски нежно погладил руку Глории. - Оставайтесь оба здесь столько, сколько будет нужно.
***
Джонни скоро отправили спать. Байярд и Клемми сидели, обнявшись, около костра. Из одному ему известного тайника хозяин достал бутылку хорошего английского бренди и пустил ее по кругу, уверяя гостей, что это не дешевый джин, подкрашенный черной патокой, который редко и тайно продавали индейцам.
Куэйд сделал добрый глоток. Глория отхлебнула совсем немножко, но согрелась и захмелела, словно выпила полбутылки. Клемми только пригубила, зато Байярд приложился изрядно, а потом с вожделением уставился на свое fhkhye.
Если это был намек, то Куэйд не стал тянуть. Ему самому не терпелось устроиться с Глорией в шалаше, который они с Джонни соорудили поблизости. Пожелав другу спокойной ночи и еще раз поблагодарив за гостеприимство, Куэйд взял Глорию за руку и повел к меховой постели.
Лунный свет, просачиваясь сквозь листья на потолке, освещал сплетенные тела влюбленных. Восхищенный красотой Глории, Куэйд покрывал бесчисленными поцелуями каждый кусочек мерцающей в темноте кожи. Потом он гладил ее всю, а притихшая Глория удивлялась тому, какую радость доставляют ей прикосновения темноволосого и темноглазого мужчины, лежавшего рядом с ней.
В ее глазах светились любовь и желание, когда она настояла на том, что справедливости ради ей надо проделать все то же самое, и с наслаждением чувствовала, как трепещет его тело, когда она касается его губами. Когда она оторвалась от него, он уже дрожал от нетерпеливого желания.
Куэйд протянул руку, но она ласково отвела ее.
- Подожди, - прошептала она. - Подожди, любимый. Еще не все, тряхнув головой, она перекинула длинные кудри на грудь и провела ими по его щеке, по сильной шее, по широкой груди, по плоскому животу, щекоча и тревожа его, доводя его желание до немыслимой силы. - Тебе нравится? тихо спросила она.
Куэйд стонал и гладил ей бедра.
- Мне все нравится, - ответил он еле слышно, когда ее волосы коснулись его воспламененной плоти. У него перехватило дыхание. Он больше не выдержал и опрокинул ее на шкуры, а сам угрожающе наклонился над ней. Посмотрим, как тебе понравится, что я собираюсь сделать.
Сказав так, он соединился с ней и закричал от невыносимого наслаждения, когда она приподнялась встретить его. Время остановилось. Все было забыто. Остались только два тела, слившиеся в одно целое. И еще долго было так, даже после того как он излил себя в нее.
***
- Она что, околдовала тебя? - вопрошал Джосия Беллингем несчастного Уильяма Кука в присутствии судей. - Где она сейчас?
Уильям беспокойно переступил с ноги на ногу. Уже не в первый раз он представал перед властями и ни разу не сумел найти правильного ответа на их вопросы.
- Она не сказала, куда едет и когда вернется, - повторил Уильям, потеряв счет тому, который раз он уже повторял это.
- Сказала только, что дает мне лошадь, если скоро не вернется.
Только сейчас в первый раз ему пришло в голову, что он был не последним, кто видел Глорию перед тем, как она исчезла.
- Вы говорили с ней после меня, - обратился он к Джосии Беллингему, и в его тусклых глазах зажегся свет. - Может, она вам сказала, куда едет?
Беллингем побагровел. Он никак не ожидал, что парень посмеет напомнить об этом. Словно ястреб набросился он на него.
- Я здесь, чтобы спрашивать, а не чтобы допрашивали меня. Скажи все, что знаешь.
- Я больше ничего не знаю, - Уильям шмыгнул носом. Он очень устал, пытаясь разобраться в недоступных его уму вещах. - Меня наняли ухаживать за скотом.
- Что она тебе обещала? - гудел над ним голос преподобного Беллингема.
- Только лошадь.
- Ты что-нибудь подписывал?
- Нет, - он посмотрел на священника, как на сумасшедшего, - я не умею писать.
Беллингем пожал плечами и в отчаянии махнул судьям, которые любезно уступили его настойчивым просьбам допросить парня.
Уильяма отпустили, однако строго-настрого наказали немедленно сообщить, если Глория Уоррен вернется.
Измученный до такой степени, что он согласился бы не только на это, но и на любое другое приказание, Уильям вышел из молитвенного дома и двинулся к ферме сквозь расступившуюся толпу.
