Тут к нам приблизился Шрам — он нес на большой белой тарелке два овечьих сердца и печень.
Змей умолк.
Янус забрал у Шрама угощение для своего гостя.
— Прими в дар, — проговорил магистр и поставил тарелку рядом с мордой великого прародителя.
Тот ничего не ответил, только проследил глазами, как Шрам нехотя возвращается обратно к телегам.
— Будущее — это не женщина, Офион. От него не ждут симпатий. Его берут силой, как вражескую крепость, и кладут себе под ноги, — мрачно проговорил Янус. — Только тогда у тебя может быть будущее.
— Вот поэтому он тебя и ненавидел. С-сс такой бешеной кровью и силой ты и так был опас-сен. А в сочетании с дарами влюбленной Фортуны — прос-ссто невозможен. Ты подпис-сал с-себе приговор в тот день, когда вынес-сс ее на руках из с-святилища и во всеуслыш-шанье назвал своей женой. Это она убила тебя, мой с-славный враг. Кольцо, надетое Фортуной на твое руку, с-стало лампадой на твоей будущей могиле. Я тогда еще был в с-ссовете и знаю: почти вс-се проголосс-совали за твое ус-сстранение черес ритуал ш-шшертвопринош-шения донорскому миру. И я — не ис-сключение.
Змей прикрыл глаза, быстрыми взмахами языка ощупывая воздух вокруг тарелки с угощением.
— С-сславная кровь. С-сславная добыча...
Янус молчал. Его грудь бесшумно поднималась и опадала, лицо застыло, как маска.
— Завтракай давай. И начнем, — заявил он, поднимаясь на ноги.
Я нервно кашлянул.
Что?
Так значит, битва все-таки будет?..
А я уже было решил, что как-то все разговорами ограничится. И что теперь? Ведь если Янус вскроется, даже победа над змеем его не спасет. Боги зажгут землю у него под ногами и небо над головой!..
Я должен был что-то сделать.
И вообще...
Если вдруг этот чешуйчатый порешит Януса, что будет со мной?
Нужно вмешаться и что-то сделать.
В конце концов, я же везунчик! У меня есть частица Фортуны!
Правда, у самого Януса она когда-то была целиком, и что-то в итоге парню не особенно повезло.
Так что же делать?
Что же...
Тут Офион открыл глаза.
— Прежде я хотел бы с-спросить кое о чем этого тихого юношу, — он повернул ко мне свою плоскую голову, украшенную крупной золотой чешуей. — В тебе очень с-сстранная энергия. Но запах, что я чую от тебя, еще с-сстранней. Он с-старше самого времени, но я никак не могу его вс-сспомнить...
— Зодчий вселенной, протобожество Сотот, — проговорил я.
Янус, вздрогнув, изумленно обернулся на меня.
Я старался не смотреть в его сторону.
Да, я разузнал, что это был за безымянный бог, такие дела. И пусть мне потом придется многое объяснять, прямо сейчас это не имело особого значения.
Голова змея приблизилась ко мне почти вплотную. Огромный желтый глаз загородил мне солнце, и все, что я теперь мог видеть — это рисунок золотой чешуи и блики в бездонной радужке, похожей на многослойный калейдоскоп из золотистых, коричневатых и оранжевых линий.
Но я не отстранился и не вздрогнул, хотя сердце заколотилось где-то в пятках.
— Протобог С-сссотот?.. — удивленно переспросил змей. — А-ааа, в с-ссамом деле... Но как?..
— По решению совета его заточили в пещере здесь, в нашем мире, где и содержат уже очень много лет. В надежде, что так он умрет скорее.
Круглые глаза Змея стали еще шире.
— Как?..
— Видимо, примерно так же, как в скором будущем могут содержать и тебя, — ответил я. — А всем вокруг скажут... — от волнения у меня перехватило дыхание, но я справился и продолжил. — Скажут, что ты решил покинуть свою оболочку и стать частицей энергии этой вселенной. Или что-то в этом роде.
Офион мигнул своим желтым глазом. И медленно проговорил:
— Так вот почему...
— Почему что? — быстро переспросил Янус.
— Почему мой отпрыск ш-шшшелал, штобы я убил этого юношу.
— Чего?.. — оторопело проговорил я.
И Янус почти в один голос со мной тоже спросил:
— Что?..
Офион плавно повернул голову к магистру.
— А ты думал, он с-сссобирается от тебя избавиться? Но нет. Он с-сслеп и бесспечен. Не видит тебя. Не чует с-сатылком твою злобную тень. И про тебя ничего не сказал. Только про юношшшу. Я так и подумал, что не с-сспроста. Штобы Зевс заинтересовался с-смертным человеком, от которого нельзя родить очередного бас-сстарда — для это должен быть вессский повод. И этот повод есть. Юноша видел то, ш-шшто не должно. Он видел С-ссотота... Мне нуш-шшно подумать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он снова лизнул воздух над своей тарелкой, и прошипел:
— Поднош-шение ос-сстыло. Пус-ссть принесут еще.
Янус развернулся к телегам.
— Шрам, разделайте еще двух овец! И повторить блюдо! — крикнул он. — Только поживее, чтобы все еще парилось!
И в этот момент в глубине рощи что-то бабахнуло, будто взорвалось. Птичье облако с испуганным криком взметнулось над кронами деревьев.
Я вздрогнул.
Лилит мягко погладила меня по плечу, хотя сама озадаченно завертела головой.
— Что это? — хмуро спросил Янус Офиона.
— Моя кладка с-созревает, — меланхолично ответил змей. — Я отложил десяток яиц. Они с-сслишком с-сскороспелые, чтобы из них появилось шшшто-то разумное. Прос-сстые монстры. Больш-шшие только.
У меня все внутри похолодело. Если кроме самого Офиона появится еще целая армия монстров — нам жопа.
У Януса нервно дернулся уголок рта.
— И когда они... созреют?
— Не могу с-сснать точно. К полудню, наверное, — отмахнулся от несущественного вопроса древний змей. — Тиш-шше, дай подумать...
— Твою ж, — сквозь зубы пробормотал Янус.
Овцы вновь разорались и быстро умолкли. Через минуту Офиону подали вторую порцию кровавого угощения, и на этот раз тот сразу же проглотил содержимое тарелки.
— Реш-шение принято. Я не с-сстану ворошить прош-шшлое, мой с-сславный враг, — прошипел Офион, когда вконец расстерянный и взволнованный Шрам отошел от костра. — Ведь ес-сли я расскажу о тебе, ты расскажешь обо мне. Нужно ли это с-сстарому змею? Я так не думаю. Но это ш-што касается прошшшлого. А што касается ос-стального... Участь С-сотота не дает мне покоя. Вселенная отомстит за такое. С-совет будет наказан за с-свое безумие. И кто с-нает — может быть, орудием этого мщения должен стать ты. Штош, попробуй. Твое с-счастье в том, что ты не с-стареешь, мой славный враг. Я слышу в твоих с-словах жар юности, и вижу огонь в глазах. Пусть будут. Ты привык брать будущее с-ссилой? Так возьми его. Не думаю, ш-што у тебя получится. Но и мешать я не с-стану. Таково мое решение. А юноше с-следует собрать как можно больше с-сильных покровителей. Ес-сли, конечно, мой совет не перес-сстанет быть актуальным уже к обеду...
Два новых оглушительных хлопка перебили его речь. Роща задрожала, зашелестела листвой. И ветер принес издалека приглушенный стон или вой — мрачный, потусторонний.
— А вот, похоже, и мои с-сскороспелые детки подали голос-сс. Быстей, чем я думал, — проговорил змей, приподнимаясь над землей в выжидающей хищной позе.
Осмотрев окрестности, он прошипел:
— Да, они уже блис-сско. Но пока еще не все. Так давай пос-смотрим, мой славный враг, чье потомство зас-служивает выжить? Мои змееныш-ши, или твои щенки?
Глава 19. Покой нам только снится
Янус вопросительно поднял бровь.
— Только змееныши и щенки?..
— Без богов.
— Нет, — в первый раз за весь разговор подал голос Та’ки, преображаясь. Медвежья личина стала прозрачной, как стекло, и внутри появилась знакомая человекообразная фигура. — Они принадлежат не только Янусу. Я буду сражаться с ними.
— А я сказал, что ты уронишь жопу и не будешь вмешиваться, — жестко возразил Янус. — Меня устраивает твое предложение, Офион. Но мне нужно объясниться со своими людьми.
— Не с-стесняйся, — ответил змей. — Делай, што должен...
— Это предложение не устраивает меня, — упрямо заявил Та’ки, снова вмешиваясь в разговор и глядя в упор на Януса. — Я — их покровитель, и тебе с моим мнением придется считаться.
