Ян, тихо выругавшись, подошел к медведю и, схватив его за прозрачное ухо, что-то шепнул.
Наставник со вздохом опустил голову. И медленно сел обратно у костра, скрываясь за оболочкой, вновь набравшей цвет и плотность.
Змей лизнул воздух.
— Ш-што, пообещал адъютанту вмешаться, ес-сли дела пойдут плохо? — насмешливо проговорил он.
— Нет, — ответил Ян. — Просто доходчиво напомнил, что наши воспитанники — это воины, достойные его уважения, а не малые дети.
Магистр взял меня за локоть и поволок с собой к остальным парням.
Следом за нами направилась и Лилит.
— Ты еще куда? — не оборачиваясь, проворчал Янус.
— Так ведь про демонов великий змей и слова не сказал, так что я в игре, — проговорила она, поглаживая рукоять своего меча так, как если бы это была вовсе не рукоять.
Ян фыркнул, но больше возражать не стал.
— Все ко мне! — крикнул он парням, и все живо окружили магистра, уставившись на него внимательными глазами и готовые слушать.
— Офион сказал, что отложил десяток яиц, — быстро и четко заговорил Янус. Его лицо сейчас было жестким, брови хмуро сбежались на переносице. — В каждом из них — монстр. Убейте всех, и мы разойдемся по домам.
Тем временем звериные звуки все приближались. Вдали раздался еще один громкий хлопок.
А Ян так же быстро продолжал:
— Они скороспелые, а значит — здоровые и тупые. Скорее всего, живучие. И устойчивые к определенным типам магии. Некоторые твари могут и сами обладать парочкой магических приемов, но главное — они все равно будут тупые, как тараканы, потому что для вызревания интеллекта нужно время, которого у этих уродов не было. Вам придется справляться самим, без меня и Та’ки. Считайте, для вас начался королевский турнир. Победите здесь — победите там. Покажите прародителю Зевса, чего стоите! Пусть охренеет и полиняет от вашей крутизны, ясно?
— Сделаем, Ян! — на полном серьезе отозвался Рыжий.
— Тебе не придется за нас краснеть, — заверила магистра побледневшая от волнения Майка.
— Тогда погнали, чего стоите?! — гаркнул на нас Янус, награждая подвернувшуюся под правую руку Майю добрым шлепком по заднице.
Наша командирша вдруг вспыхнула румянцем и ринулась навстречу приближающемуся звериному реву, выхватывая по пути из ножен меч.
А Лилит негромко проговорила, глядя ей в спину:
— Бог мой, Янус!.. Бедная девочка...
Но магистр уже удалялся быстрым шагом — ему нужно было вернуться к Офиону до начала боя.
Лёха на моем поясе очнулся, засверкав глазами.
— Ну что? Все наконец-то началось? — почти весело спросил он, в то время как я застыл, будто вкопанный.
Потому что увидел нашего первого противника.
В чем Янус точно не ошибся — так это в предполагаемых размерах монстров. Тварь оказалась здоровенной, метра три в высоту! У нее были человекоподобные ноги, хвост ящера, широченная грудь, покрытая панцирем, как у черепашек ниндзя и пара когтистых лап. Всю эту красоту венчала башка крокодила-переростка с зубастой пастью.
Мои однокашники бесстрашно ломанулись к нему — кроме Кассандры, которая замерла в ожидании первой жертвы своего жестокого исцеляющего искусства.
Ника очутилась слева от меня. Лилит — справа.
— Чего ждем? — коротко спросила кошка.
— Появления второго монстра, — ответил я, вслушиваясь в приближающийся хруст веток.
Тем временем Майя, вскинув руку, легким движением создала конструкт, и меч, отделившись от ее руки, со свистом разрезая воздух взметнулся прямо к морде чудовища, метя в круглый зеленый глаз.
Удар!
Клинок жалобно звякнул, точно ударился о камень, и отскочил в сторону. Не веря в провал, Майя снова подхватила оружие и попыталась вонзить его во второй глаз. Одновременно с ее атакой Берн швырнул в чудовище огненный шар, а Дин от души плеснул водой.
Меч отскочил, огонь с шипением угас, а охреневшая от холодного душа хвостатая чушка с громким воплем рванула во всю прыть в противоположную от нас сторону через кусты!
— Майя, Рыжий, по коням! — крикнул Азра, принимая на себя командование крошечным отрядом. — Догнать и замочить ублюдка!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Тогда надо не Рыжего, а Дина с собой брать! Чтоб мочить! — хохотнул Бобер, довольный своим остроумием.
И тут же перестал смеяться, потому что к нам, взрывая копытами мягкую землю, приближался второй детеныш Офиона.
По внешнему виду в жизни нельзя было бы предположить, что этот огромный и горбатый вол вылупился из змеиного яйца! Габаритами он казался еще больше первого детеныша, хотя ростом уступал собрату. Из ноздрей монстра вырывался черный дым, угольная шкура искрилась, круто загнутые рога блестели на солнце, как отполированные. Низко опустив голову, зверь выдохнул облако дыма и бросился мимо остальных прямиком на меня.
Мы рассыпались в стороны. Я с Лилит — в одну, Ника — в другую. Вол промчался мимо нас. Взрывая копытами землю, он затормозил, заваливаясь с разбегу на один бок, как входящий в поворот спортивный байк. Развернувшись, он подкорректировал направление и снова бросился на меня.
В этот раз я не спешил отскакивать. Потому что прямо за моей спиной деревянной скалой возвышалось одно из деревьев. Досчитав до пяти, я отпрыгнул в сторону прямо перед мордой бычары, и тот с треском вломился основанием рогов в толстый ствол.
Сначала сверху посыпались сухие сучья. А потом здоровенное оливковое дерево, заскрежетав, медленно подалось вниз и с оглушительным хрустом кособоко сломалось в месте удара. Цепляясь раскидистыми ветвями за соседей, оно вытянулось на земле, как поверженный великан.
Вот пуля пролетела — и ага.
— Берн, жарь ему окорока! — крикнул я приятелю, выпрыгивая перед мордой зверя. — Я на себя отвлеку!
— Ты не в моем вкусе, мужик, — гулким утробным голосом проговорил вол, выпуская из ноздрей облако черного дыма. — Мне больше твои коровы нравятся...
От неожиданности я даже поперхнулся.
А вол повернулся к Нике...
Я плечом к плечу с Ли бросился на говорящего ублюдка с обнаженным мечом. Берн впечатал зверюге в ляжки две огненные сферы, но даже шерсти не подпалил.
Вот я дебил — раз уж он сам искрами сверкает, наверняка имеет иммунитет к огню!
— Ты кого коровой назвал?! — незнакомым мне, низким и яростным голосом воскликнула моя няшная кошечка. — Я стройная, понял? И хлеб с лета не ем!!!
Она бросилась на вола, и, заскочив ему на загривок, со всей дури воткнула в толстую шею два своих коротких клинка.
Бычара с трубным гудением взвился под ней, но кошка на то и кошка, что фиг отдерешь, если она в ярости. Трава вокруг почернела и задымилась от его ярости, но ненадолго — выбрав момент, я подскочил к брюху взбесившегося гиганта и рывком пропорол его — так, что кишки вывалились на землю.
Тварь в последний раз полыхнула огнем из ноздрей и рухнула наземь. Ника, гордо вздернув нос, соскочила с его шеи.
— А то ишь обзывается, — пробурчала она, вытаскивая из шеи поверженного врага застрявшие клинки.
А я обернулся на остальных — чем, интересно, они заняты, пока мы тут с волом возились?
И с изумлением увидел, что к веселью присоединились еще два отпрыска Офиона.
Один из них выглядел, как двухголовый медведь, только почему-то голосок у него был тонкий и противный. На боках зверюги виднелись следы ожогов и кровавые влажные пятна. Тень с окровавленным плечом был отдан на растерзание Кассандры и, стиснув зубы, терпел тяготы исцеления.
А Дин со Шрамом, толкаясь среди блеющих овец, гонялись за какой-то пушистой тварью на четырех тоненьких лысых ножках — чисто свежестриженный пудель-переросток. Он пытался примоститься сзади к каждой овце, как в одной глупой компьютерной игрушке, где четвероногие от такого обращения лопались. Дин со Шрамом сгоняли маньячного отпрыска Офиона с бедных овец, тщетно пытаясь поймать его.
Итак, крокодил ускакал, бычара помер, медведь сейчас закончится и сексуально озабоченному пушистику тоже недолго осталось.
Я тихо рассмеялся.
Вот это детеныши у Офиона!
