Глава 41
Джейни бледна, встревожена, по её нервным движениям рук, как она теребит мелкие предметы, от карандаша до блокнотика, заметна степень её нервозности. Можно понять: похититель третий раз на сделку вряд ли пойдет, что для Наоми может означать самые печальные последствия.
– Как готовиться будем? Снова ПНВ и фотоаппарат? – спрашиваю мажорку.
– Нет, время наблюдения прошло. Теперь станем участвовать, – говорит она.
– Как? Ты что делать собрался? Водолазный костюм напялишь и в озеро полезешь, в засаду? – иронично спрашиваю я.
– Всё может быть, – уклончиво и даже загадочно отвечает мажорка. Кажется, она что-то придумала, но что? А главное, когда успела? Пока мы обедали, он опять трещала, как сорока, с тем своим британским любовником в баре. Договаривалась о ночном трахе, наверное. Что ещё могут обсуждать два симпатичных, стильно одетых молодых человека вечером в баре отеля? Только то, что я думаю. Эх, взяли бы меня третьим, что ли? Я бы от групповушки не отказался. Всегда мечтал о тройничке. Правда, чтобы было ЖМЖ, но и МЖМ тоже подойдет. Но не сейчас об этом думать. Наоми надо спасать.
Мы доводим Джейни до какого-то строения, отдаленно напоминающего лодочную станцию. С той лишь разницей, что здесь никаких плавательных средств нет в помине. Зато вглубь пруда Highgate Men's Bathing Pond тянутся на пару десятков метров два узких, около полутора метров шириной каждый, пирса.
– Что это за пруд такой, в нем лодок нет. Как они тут плавают? Или рыбу с пирсов ловят, что ли? – шепотом спрашиваю у Максим. Она, не поворачивая голову в мою сторону (мол, что с тобой, неучем, вообще разговаривать?) отвечает:
– Это пруд для мужчин.
– Для голубых, что ли? – удивляюсь я.
– Ага, для них самых, – усмехается мажорка. – Прыгнет пара десятков голых мужиков в воду, а потом давай искать друг друга в мутной воде. Кого поймал, того и оприходовал.
– Серьезно? – у меня в который раз за сегодня глаза на лоб. До чего европейская толерантность дошла! Посередине Лондона и такой половой разгул!
Мажорка фыркает, прикрывая рот рукой. Опять разыграла, значит.
– Ну ты, Сашок, полный горшок! – шипит, сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. – Highgate Men's Bathing Pond – это просто пруд для моржей.
– Которые с клыками и ластами? – осторожно интересуюсь, чтобы снова не попасть впросак.
– С хренами и яйцами, – отвечает Максим. – Для любителей холодной воды, недалекая твоя душа! В описании, которое я прочитала, сказано, что «Пруд для мужчин Хайгейт – это естественный водоем и одно из лучших мест для купания на открытом воздухе в Лондоне». А «для мужчин» его назвали давным-давно, ещё в те времена, когда дамам не разрешалось публично светить своими прелестями. Теперь понял?
– Понял, – отвечаю я, а сам думаю, какая все-таки мажорка вредина. Могла бы просто и сразу сказать, так ведь нет, надо ей обязательно поёрничать надо мной. Ничего-ничего, отольются кошке мышкины слезы!
Мы идем дальше, но возле выхода на пирс останавливаемся.
– Дальше тебе придется идти одной, – говорит Максим и передает Джейни рюкзак с деньгами. Точную копию первого.
– Может, надо было туда маячок встроить? – спрашиваю я.
– Вовремя ты об этом, – ухмыльнулась Максим. – Ну, а если похититель узнает об этом, что он сделает? Подумал?
– Нет…
– Вот так всегда с тобой, Сашок, – назидательно замечает мажорка. – Язык впереди головы бежит. Сначала говоришь, потом думаешь. А чаще всего вообще без второй части.
– Сама дура, – шепчу, отворачиваясь. Максим делает вид, что реплику мою не заметила.
– Что мне делать дальше? – спрашивает настороженно Джейни. Девушка хотя и надела теплую курточку, но видно, как адреналин заставляет её сильно мёрзнуть и мелко дрожать. У неё трясутся губы и пальцы рук, в которых она сжимает ручку рюкзака. Получился он, кстати, довольно увесистый, килограммов шесть-семь, наверное.
– Выходишь на пирс, ждешь похитителя. Отдаешь ему деньги, а дальше… Мы всё сделаем сами, – говорит Максим. Смотрит на часы. Без трех минут полночь. – Ну, иди.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В таких случаях положено говорить «с Богом!», но мажорка, мне кажется, атеистка, ей такие традиции чужды. Потому я произношу эти слова про себя, глядя в спину удаляющейся Джейни. Она выходит на пирс и ступает по его скрипучим доскам. Картина вокруг довольно зловещая. В Лондоне, как всегда, пасмурно. Небо закрыто густыми свинцовыми тучами, потому вокруг довольно темно, и луна, как это в фильмах показывают, не висит ярким диском. Свой путь девушка освещает себе маленьким фонариком, сама же превратилась в черную фигуру на фоне темно-серого пространства.
Она подошла к самому краю пирса, остановилась. Мы с Максим смотрим за ней, я так и вовсе задерживаю зачем-то дыхание, словно снайпер, готовящийся сделать выстрел. Только в руках у меня ничего, кроме такого же, как у Джейни, осветительного прибора с встроенной линзой у светодиода. Если её оттянуть, луч превращается в ослепительно яркое пятно, а если приблизить, то рассеивается. Эти штучки купила Максим, конечно же. Когда только она все успевает, не понимаю.
Мы смотрим за Джейни. Она стоит на краю, в руках рюкзак. И вот откуда-то с противоположной стороны пруда послышался плеск воды. Значит, у кого-то все-таки здесь есть лодка. Точно: она появилась черным силуэтом. Маленькая надувная лодчонка, внутри – человек с капюшоном, низко накрытым на голову. Он подплыл к пирсу, Джейни бросила ему рюкзак. Я же себя чувствую в этот момент, как водитель Копытин из «Места встречи изменить нельзя»: так и хочется заорать: «Стреляй, Глеб Егорыч! Уйдут, проклятые!»
Максим, словно услышав мой молчаливый призыв, вдруг черной пантерой бросается к пирсу. Глядя на то, как грациозно и стремительно она двигается, я испытываю какой-то непонятный мне восторг. Мажорка сейчас – женщина моей мечты. В одиночку, безоружная, бросилась на похитителя, у которого может быть нож или пистолет. Вот сейчас он вскинет руку, раздастся грохот выстрела, и Максим полетит убитая в воду.
Глава 42
Но этого не происходит, потому что похититель, увидев мажорку, резко взмахивает пластиковыми веслами и делает отчаянные рывки, отплывая от пирса. Каждое его движение удаляет лодку на полметра, но моя спутница намного быстрее. В тот момент, когда лодка оказывается в трех метрах от пирса, Максим резко отталкивается от края и летит прямо на неё. Она влетает в лодку, хватая похитителя руками, буквально вцепившись в него, как хищница, обняв и прижимая к себе. Вместе они кувыркаются и летят в воду, поскольку утлая лодчонка рассчитана лишь на одного человека.
Раздается шумный плеск воды, сдавленный крик Джейни, а я выбегаю из наблюдательного пункта – развесистых кустов – и бегу на пирс, чтобы помочь Максим. Ещё не знаю как, это лишь порыв, но чувствую, что должен сделать это, иначе потом не стану себя уважать. Мажорка вон какая – она жизнью рискует, как настоящий мужик, а я хуже?!
Подбегаю к краю пирса, останавливаюсь. Рядом стоит Джейни, закрыв рот руками. Глаза огромные, смотрят с ужасом на то, как Максим буквально тащит за собой черную фигуру с капюшоном. Похититель слабо помогает – гребет руками, но больше похоже на спасение утопающего. Вот мажорка приблизилась к пирсу, подхватила своего пленника под мышки и резко вытолкнула на доски. Тот повис на них половиной туловища, ноги остались барахтаться в воде.
Следом мажорка выбросила на пирс рюкзак, который шлепнулся тяжелой мокрой массой. Наконец, Максим ухватилась за доски и, приподнявшись на руках, одним движением вытолкнула себя из воды. Затем вцепилась в капюшон похитителя и довольно бесцеремонно вытащила того полностью из воды. Он закашлялся, отплевывая воду.
– Как ты? Не ранена? – спрашиваю, оглядывая Максим. Она и теперь не потеряла своей красоты. Даже стал ещё привлекательнее: мокрые волосы свисают сосульками, одежда прилипла к коже, проявляя мельчайший рельеф прекрасно сложенного тела. Я даже рассмотрел, что у мажорки торчат возбужденные соски. И сразу прикусил себе нижнюю губу. Какая же она сексуальная!
