– Здравствуй, мама, – говорю в трубку. Уши плотно прижаты к голове, хвост стелется по животу, на морде подобострастная улыбочка.
– Здравствуй, Александр, – отвечает родительница. Всё, точно кранты. Раз перешла на официальный язык, очень злится. Но интеллигентность не позволяет ей высказать мне конкретными словами её кипящие чувства. Уж чего-чего, а сдерживать эмоции моя маман умеет почище всякого гвардейца в Вестминстерском аббатстве, которых ежедневно туристы провоцируют всякими глупыми выходками.
– Мамочка, ты прости меня, пожалуйста. Столько дел навалилось сразу, – попробовал я оправдаться, хотя понимал, что бесполезное это занятие. Есть даже такая поговорка: оправдание, оно как дырка в попе – есть у каждого.
– Александр, мы с вами договаривались, что вы станете мне ежесуточно докладывать обо всем, что происходит. Если вы считаете, будто выполнение нашей договоренности в ваши обязанности не входит, то я…
– Мам, да хватит уже разговаривать со мной, как с тупым студентом! – не выдержал холодного официального стиля. – Ну да, обещал. Да, дурак, что забыл. Но ты не представляешь, какой здесь круговорот! Мы вообще теперь в Лондоне!
– Где? – удивилась мама.
Ага! Значит, лед разбит, сработало женское любопытство. Уже лучше, поскольку если человек тобой интересуется, не всё потеряно. И я сразу и подробно рассказал ей обо всех приключениях с поиском Наоми. Разве что опустил детали, касавшиеся похищения и шантажа. Приврал немного ради спокойствия маман. Сказал, будто Наоми уезжала в командировку, пришлось её ждать. Теперь вернулась, мы отправляемся обратно в Токио.
– Хорошо, – выслушав мой доклад, примирительно сказала мама. – Как всё решится, сразу позвони мне. Люблю тебя, сын.
– Я тебя тоже, мамочка! – ответил и положил трубку. Фух! Пронесло. А главное, мне во время рассказа удалось ни разу не упомянуть мажорку. Вот так! И теперь маман уверена, что все лавры принадлежат исключительно мне. Пусть так и думает. В конце концов, кто такая эта Максим? Всего лишь временное увлечение моего отца. Пусть даже и длится оно уже несколько лет. Какая разница? Всё проходит, и это пройдет.
Я с чистой совестью лег спать, а когда проснулся, собрал вещи и спустился вниз. Вскоре туда пожаловала мажорка. Мы сели в такси и поехали к девушкам. Те уже были наготове. Дружной компанией отправились в аэропорт. Ещё через полтора часа авиалайнер на высоте более чем десяти километров нёс нас на восток, чтобы пролететь всю Европу, Россию, а затем приземлиться в Токио.
Один лишь вопрос меня волновал, и я не удержался, чтобы не задать его Наоми. Для этого даже попросил Джейни на время поменяться со мной местами, что она сделала, скривив недовольную мордочку. Подумаешь, барыня какая! Не нравлюсь я ей, видите ли. Да ты и сама-то далеко не первой красоты девица! И вообще правду говорят: в дружеской паре всегда одна симпатичная, а на второй природа отдохнула.
– Наоми, так почему твой прадед так сильно взбунтовался, узнав о вашей с Майклом связи? – спрашиваю я, пристально глядя в глаза японки. Она при ближайшем рассмотрении оказывается довольно симпатичной. Лицо гладкое, кожа белая, словно у фарфоровой куклы. Ни родинок, ни пятнышек, ни даже морщинок. «Я бы с такой замутил», – думаю, но сам себя укорачиваю. Что за чушь?! Просто давно не было секса.
– Я расскажу, – говорит Наоми, – только если вы дадите слово, что никому больше не расскажете. Это семейная тайна.
– Обещаю, – говорю я. Да кому рассказывать-то? Не матушке же. И тем более не Лизе. Мажорке? Да пошла она… Я ещё злюсь на нее.
– Это случилось, когда моему прадеду исполнилось тридцать лет. То есть в 1958 году. Он тогда уже был довольно богат, потому решил, что пришла пора жениться. Конечно, девушек, желающих связать судьбу с таким, как он, оказалось очень много. Пришлось даже устраивать своеобразные «смотрины». Во время них Сёдзи выбрал красавицу Сэйко, победительницу местного конкурса красоты. Ей было тогда всего 18 лет. Прадедушка влюбился в неё с первого взгляда, стоило посмотреть в её глаза и увидеть улыбку. А ещё его подкупило, что на «смотрины» она пришла не в традиционном японском наряде, а в обычном повседневном платье, в каких на занятия в университет ходят.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– А разве на смотринах не все должны выглядеть традиционно? – спрашиваю я.
– В общем, да. Но Сэйко оказалась исключением. Потому что сильно торопилась, и все-таки опоздала, пришла через три минуты после начала. Другие смотрели на неё, как на белую ворону. А Сёдзи взял, да и пригласил её на свидание, своим решением удивив остальных. Хотя могу его понять: то, как выглядят девушки, следующие традициям, это… в общем, там мало что настоящего можно рассмотреть. Столько косметики, что вместо лица – маска.
– Как в театре, да? – уточняю.
– Именно, – говорит Наоми. – У них было свидание, потом ещё одно. Всё чинно-благородно, никакого секса, даже поцелуев и прикосновений. Но, пообщавшись, Сёдзи направил родителям девушки сватов. Те были приняты с почестями, договорились о помолвке. Она состоялась через несколько дней, тогда же назначили дату свадьбы – через четыре месяца.
– Почему так долго?
– Чтобы подготовиться как следует, естественно, – отвечает Наоми, а сама удивленно смотрит на меня. – Вы разве не были женаты?
– Да ни за что на свете, – улыбаюсь я. – Вешать ярмо на шею? Увольте, не хочу.
– Думаете, вы никогда не женитесь? – вдруг задает девушка вопрос, а я раскрываю рот от удивления.
– Кто? Я?
– Вы, конечно, – спокойно утверждает Наоми.
– Нет, конечно! На фиг надо! Но почему вы так уверены? – усмехаюсь, но губы кривятся.
– Вижу, как смотрите на свою напарницу, Максим, – говорит японка. – Я так же смотрю на своего Майкла.
– Вам показалось, – пытаюсь отнекиваться.
– Ну-ну, продолжайте упрямиться. Но от судьбы не уйдешь, – говорит философски Наоми. – Так вот, когда до свадьбы оставалась неделя, произошла катастрофа. Сэйко встретилась в ресторане с Сёдзи и сказала ему, что не сможет выйти за него замуж, поскольку любит другого человека. Мол, они встретились месяц назад, это чувство с первого взгляда, и они не могут друг без друга. Сёдзи поинтересовался, что у них было, и Сэйко призналась: «Всё, что бывает между любящими людьми».
– Кто этот нахал? – спрашиваю я.
– Сэйко призналась, что влюбилась без памяти в своего педагога по вокалу в музыкальном колледже, который посещает. Мужчина оказался на двадцать лет старше, к тому же женат. Естественно, помолвка после такого была расторгнута, а Сёдзи возненавидел всех женщин на свете. Особенно молодых, которые встречаются с намного старше себя.
– Жёсткий тип, – говорю задумчиво.
Дальше думаю, что будет, если старик узнает, что Максим – любовница моего отца? Мгновенно расторгнет все договоренности между своей корпорацией и холдингом родителя? Нас с мажоркой наверняка прикажет охране выкинуть вон, как двух щенят. Интересно, Максим попробует сцепиться с ними? Она же у нас такая крутая. Будет забавно смотреть, как ей навтыкают эти ниндзя. Разобьют нос, а я потом утешу в гостинице как следует. Поцелую куда надо и поглажу где болит. Мур-мур, девчока моя… От таких мыслей у меня внутри жаркая волна пробежала – предвестник возбуждения. Нет, надо вернуться к разговору.
– Интересно, если он и сейчас так же думает, – говорю про старика, – то зачем вас к себе вызвал?
– Откуда мне знать? – пожимает Наоми плечами. – Наверное, опять будет пытаться склонить на сторону «нормальных людей». Может, решил выдать меня за какого-нибудь прогрессивного молодого человека.
– Может, вы попробуете договориться? – робко интересуюсь и слышу в ответ категоричное:
– Нет! Я люблю Майкла и не откажусь от него!
– Как скажете, я не настаиваю, – делаю вид, что равнодушен, а у самого буря внутри. Ведь если старик станет вредничать, кто его убедит? Максим? Которая сама с мужчиной спит намного её старше? Или я, который только и делает последнее время, что страстно мечтает о сексе с содержанкой своего папаши? Тупиковая ситуация. Хотя, может, я зря паникую. Ещё ничего не решено. Посмотрим, как пойдет.
