Я останавливаю поток мыслей и фокусирую взгляд на Егоре. Причинно-следственные связи выстраиваются в голове, и разгадка кажется такой очевидной, что мне становится смешно оттого, почему мы не догадались раньше.
— Узнай, были ли заявлены на рейс беременные. Да, кто-то беременный, — повторяю Егору, будто ему станет понятнее. — Никто из пассажиров с посадочным местом не погиб, все живы, но такой инцидент — большой стресс для любого человека. Если среди пассажиров были беременные…
— Кто-то мог потерять ребенка, — Егор понимает ход моих мыслей.
— Да. Если это правда… Если случилось нечто подобное, то… он… он может винить тебя. И считать убийцей. Узнай…
— Хорошо, я свяжусь с руководством, когда мы…
— Свяжись сейчас, я подожду. А этим двоим мы, кажется, особо и не нужны.
Я киваю на витражное стекло, за которым сладкая парочка пылко спорит о чем-то между собой.
— Хорошо, — кивнув, повторяет Егор слегка растерянно.
Глава 43
АврораТри дня дождя — Где ты— Что значит — нет в расписании? — вырывается у меня.
Я с непониманием смотрю на администратора языкового центра, где подрабатываю репетитором, а та только таращит глаза и повторяет, что никаких занятий у моих учеников сегодня не запланировано.
— Перепроверьте!
— Точно вам говорю, — она крутит колесико на мышке и бегает глазами по экрану компьютера. — Здесь отмечено, что до конца недели вы находитесь в отпуске, программа бы не дала внести вас в план мероприятий.
Не понимаю я. Даже перегибаюсь через стойку, чтобы самой заглянуть в электронные таблицы.
— Но мне пришла заявка на несколько уроков испанского. С вашей рабочей почты, как всегда. Я подтвердила ее и… да, черт возьми, я изменила планы, чтобы приехать сюда! — немного психую я, потому что мне пришлось поручить Дане проводы Нелли в аэропорт. Хотя он и без моих уговоров оказался не против.
Вчера на прогулке эти двое без конца болтали на миллион общих тем. Оказалось, они слушали какие-то одинаковые группы, названия которых я не повторю, а еще смотрели фильмы режиссеров, о которых я никогда и ничего не слышала. Это было дико странно, но Гончаров будто и не замечал щекотливого положения Нелли. Она явно понравилась ему. Да и подруга улыбалась Дане совсем не по-дружески. Могло ли у этих двоих быть какое-то будущее? Не знаю, но именно Даня отвез Нелли и ее отца на рейс в Москву. Он, а не мы с Егором.
— Видимо, вышла путаница, — продолжает оправдываться администратор. — Вчера работала другая девушка, новенькая. Возможно, она ошиблась. Я не могу ответить, как так вышло. Набрать ее? — Девчонка смотрит на меня, явно надеясь, что я откажусь.
А я… я слишком счастлива, чтобы с кем-то ругаться сейчас. И причина моего безграничного счастья как раз звонит мне.
Я выдыхаю и, кивнув администратору, отступаю: быстрее закончу здесь, быстрее вернусь к Егору.
— Ты была права, — звучит в динамике, и я невольно улыбаюсь.
Что может быть приятнее, чем слышать любимый голос с хрипотцой? Слышать, что этим самым голосом признают мою правоту. Райское наслаждение.
— Наконец-то ты это признал, — произношу я и замираю на площадке перед лифтом, чтобы дослушать Егора.
Из окна бизнес-центра открывается красивая панорама на вечерний город в лучах заходящего солнца. Я уже предвкушаю, как мы со Сталью встретим закат на летке какого-нибудь ресторана, а затем поедем к нему домой и опробуем-таки его кровать с ортопедическим матрасом, которым Егор заманивает к себе второй день подряд — вчера-то мы с Нелли остались ночевать у меня.
Мой командир усмехается по ту сторону и говорит, что скучает, после чего начинает забрасывать меня голыми фактами и стирает все удовольствие от его слов.
— Елена Коршунова. Беременность двадцать недель. Обращалась перед вылетом в медпункт за обезболивающим. Дежурный сообщил, что после попытки измерить давление она сбежала. Подозревает, что на теле были ушибы, которые та пыталась скрыть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ее били? — озвучиваю я первую мысль, что приходит в голову.
— Похоже на то. Она отказалась от помощи и лечения, лишь бы не задирать рукава свитера. Знакомый пробил ее по базе — заявлений о домашнем насилии за ней не числится, а вот муж с приводами. Официально тот нигде не работает, но образование связано с информационными технологиями, так что…
— Он мог все это сотворить, да? И на шоу, и в интернете?
— Не знаю. Возможно.
— А где они сейчас?
— Полиция уже проверяет адреса, но… — Егор замолкает, что на него совсем не похоже, — девчонка около двух недель не появляется на работе.
— С самой посадки?
— С нее самой.
— Господи, она жива вообще? Я предположила, что она потеряла ребенка, но что, если…
Я начинаю паниковать.
— Рори, спокойнее. — Это похоже на приказ, и он действует. — Сейчас уполномоченные люди проверяют адреса и ищут ее. Ищут и обязательно найдут. Учитывая тот факт, что она пыталась улететь без багажа, никого не предупредив, я бы предположил, что она хотела…
— Сбежать? — заканчиваю я, и дрожь пробегает по телу.
Солнце слепит меня оранжевым блеском, и я кусаю губы, пытаясь представить полную картину случившегося.
— Мне страшно, — признаюсь я честно.
Я пытаюсь уложить все в голове, понять, зачем кто-то следил за мной и что все это значит.
— Во сколько ты заканчиваешь? Я заберу тебя.
— По правде говоря, я уже свободна. Занятия отменили.
— Отменили? Тогда жди в офисе, я буду через двадцать минут.
— Да я уже вышла и…
— Рори, сделай так, как я прошу.
О, с этим тоном лучше не спорить.
— Ладно-ладно. Я спущусь в кафе на первом этаже, буду ждать тебя там. С нетерпением, — добавляю с улыбкой, заигрывая с Егором, по которому успела соскучиться. Я так хочу сказать ему, что люблю его, но язык не слушается, и все эти нежные фразочки кажутся такими вычурными и неуместными.
— С нетерпением, — повторяет ровным тоном Егор. Без вопроса, лишь утверждение.
Соблазн наговорить сопливых глупостей растет в геометрической прогрессии, поэтому я бросаю плоское «до встречи» и отключаюсь. А после с выдохом прислоняюсь лбом к холодному стеклу.
Бог мой, Егор Сталь и правда сведет меня с ума.
Пустой лифт забирает меня с двенадцатого этажа и мчит вниз, пока сладкие воспоминания вытесняют дурные мысли о пропавшей девочке — беременной или нет. Я и не замечаю, как пролетаю десяток этажей: второй, первый и…
— Черт, — ругаюсь я, когда лифт спускается ниже, на минусовой.
Ну что за?
Створки разъезжаются, и я осторожно выглядываю наружу. Вот только никого не нахожу. Что странно. Слегка напрягшись, я вновь нажимаю кнопку первого этажа и жду, пока лифт тронется. Ага, напрасно жду — он и не шелохнется.
Да что ж такое, а?
Нервы начинают шалить, и я тычу кнопку пару десятков раз, но и это не приносит никакого результата. На вызов диспетчера тоже тишина. Я достаю мобильный и собираюсь набрать Егора, просто потому что у меня появляется нехорошее предчувствие, но чертова связь не ловит! А когда я делаю глубокий вдох, чтобы поймать дзен, отключается свет. Полностью!
А-а!
Здесь, на парковке, всегда прохладно, но у меня на спине выступает липкий пот. Я изо всех сил сжимаю пальцы на сумке и пытаюсь вспомнить, как выбраться отсюда. Желательно (обязательно) быстро. Если бы я еще бывала тут чаще — меня всего пару раз подвозили ребята из центра. Знаю только, что нужно бежать куда-то прямо.
Трясущимися пальцами я включаю фонарик на телефоне, чтобы подсветить себе путь. Хочу сделать шаг и не могу. Мне страшно — теперь гораздо сильнее, чем когда я говорила об этом Егору. Страшно сделать шаг, страшно вздохнуть, страшно…
Соберись! — орет мне внутренний голос. И правда, что я расклеилась? Нужно просто сделать это.
Раз, два и…
Глубоко вздохнув, я срываюсь вперед со всех ног. Я бегу быстро, стремительно, мимо рядов автомобилей, пока стук каблуков по бетону разносится гулким эхом вокруг. И вот почти. Я уже вижу спасительную дверь. Я улыбаюсь — до нее остается не больше десяти метров. Все хорошо! Как же я себя накрутила, глупая, все хоро…
