Найдите в Сети «Шестую повесть Белкина», написанную Михаилом Зощенко, а особенно — обращение «от автора», предваряющее ее. Поглядите, как мастер «копирует» мастера, и бесстрашно сделайте свой вариант, свою «Шестую повесть Белкина». Вот пара цитат из авторского предисловия Зощенко о смысле этого «копирования с мастера»:
«В дни моей литературной юности я испытывал нечто вроде зависти к тем писателям, которые имели счастье находить замечательные сюжеты для своих работ… Мне хотелось бы написать на некоторые сюжеты Мопассана, Мериме и т. д. Но относительно Пушкина у меня всегда был особый счет. Не только некоторые сюжеты Пушкина, но и его манера, форма, стиль, композиция были всегда для меня показательны.
Иной раз мне даже казалось, что вместе с Пушкиным погибла та настоящая народная линия в русской литературе, которая была начата с таким удивительным блеском и которая (во второй половине прошлого столетия) была заменена психологической прозой, чуждой, в сущности, духу нашего народа. Мне казалось (и сейчас кажется), что проза Пушкина — драгоценный образчик, на котором следует учиться писателям нашего времени. Занимательность, краткость и четкость изложения, предельная изящность формы, ирония — вот чем так привлекательна проза Пушкина.
Конечно, в наши дни не должно быть слепого подражания Пушкину. Ибо получится безжизненная копия, оторванная от нашего времени. Но иногда полезно сделать и копию, чтоб увидеть, каким секретом в своем мастерстве обладал великий поэт и какими красками он пользовался, чтоб достичь наибольшей силы. У живописцев в отношении копии дело обстоит проще. Там достаточно «списать» картину, чтобы многое понять. Но копия в литературе значительно сложнее. Простая переписка ровным счетом ничего не покажет. Необходимо взять сколько-нибудь равноценный сюжет и, воспользовавшись формой мастера, изложить тему в его манере.
Поэтому сделать сносную копию с отличного произведения не есть ученическое дело, а есть мастерство, и весьма нелегкое. Во всяком случае, в моей литературной юности подобную копию мне никак не удавалось сделать. Я не понимал всей сложности мастерства и не умел владеть красками, как это следовало. И вот теперь, после семнадцати лет моей литературной работы, я не без робости приступаю к копии с пушкинской прозы. И для данного случая я принял за образец «Повести Белкина». Я надумал написать шестую повесть в той манере и в той «маске», как это сделано Пушкиным.
Сложность такой копии тем более велика, что все пять повестей Пушкина написаны как бы от разных рассказчиков. Поэтому мне не пришлось подражать общей манере (что было бы легче), а пришлось ввести по-настоящему новый рассказ, такой рассказ, который бы мог существовать в ряду повестей Белкина… В заключение мне хочется сказать, что в основу моей повести положен подлинный факт, благодаря чему взыскательный читатель может прочитать мою работу и без проекции на произведения Пушкина».
Глава 7
«В строчку» или «в столбик»? Лироэпика и драматургия поэзии
Поэзия открывается в том периоде жизни, когда чувства еще свежи, очарование миром всего сильнее, когда все представляется новым и необычайным. Иное дело проза: она требует зрелости. Недостаточно воздыханий, восторгов, метафор. Надо вникнуть в жизнь, научиться многому и прежде всего самому искусству прозы…
Особый ритм прозы, отличный от стихотворной речи, подбор слов по их звуковым, смысловым, эмоциональным оттенкам, взаимоотношение распространенных: и простых предложений, их размещение в отдельных абзацах — вся эта техника прозы остается для читателя тайной, и он над ней, как правило, не задумывается.
Между тем, в стихах необычное сочетание, блестящая метафора, меткое выражение всегда обратят на себя внимание читателя, а проза, даже самая совершенная, особых восторгов не вызывает.
Ян Парандовский, «Алхимия слова»
Казалось бы, какая разница между поэтом и писателем? И там, и там — слова, сюжеты, герои, образы, метафоры. Все и так, и не так. У писателя — сюжеты, герои, а потом уже образы, если повезет. У поэта — образы, потом немного сюжета и герой, который и есть сам поэт и его переживания. Поэтому первые пишут в строчку, ибо так быстрее и им важна мысль, сюжет, события, а не придыхания. А вторые пишут в столбик, да еще в концах этого столбика вставляют рифмы, чтобы дополнительно задержать читателя на вдохе, выдохе, образе отдельной строки (невиданное чванство для прозаика) и внутренних связях всей системы поэтических метафор, о которых пишущие в строчку зачастую даже не задумываются.
Почему так? Потому что у прозаиков ведущее полушарие мозга — левое, более рациональное и логическое, и там возникают последовательные мысли, а у поэтов — правое, где созидаются образы и эмоциональные, целостные и зачастую единомоментные переживания. Баланс полушарий — это Божий дар и результат длительных и разнообразных жизненных практик в образном и логическом мышлении и деятельности. Такую тренировку дают себе немногие, хотя я ее вам очень рекомендую для творческого развития, которому очень нужны оба полушария, — недаром Пушкин призывал поэтов мыслить, а прозаиков писать образно.
Однако начав писать, вы обычно обнаруживаете склонность к поэзии или прозе, и вторую половину мозга приходится именно что тренировать, и обычно — после того, как что-то начало получаться в природной, естественно получающейся форме. Во фрактальной форме, то есть.
Поэтому поэтам можно читать данную книжку прямо с этой главы, ибо у истинно «правополушарных» авторов, мыслящих исключительно лирично и в рифму, целостно и образно, прозаические схемы, модели и правила вызывают зубовную боль. Так, например, «правополушарная» поэтесса Анастасия Остапенко, одна из участниц моих литературных семинаров, смогла в 2012 году свои муки с «методом снежники» описать поэтически:
МОЯ МОДЕЛЬ СОЗДАНИЯ РАССКАЗА
Моя модель создания рассказаКо мне пришла, как водится, не сразу.Сначала постояла на пороге,Зачем-то долго вытирая ноги,И лишь потом, откашлявшись для виду,Явилась в комнату, под стать тому Давиду.Что тут сказать — конечно, хороша!Фигура стройная (не знаю, как душа).Я растерялась, прям, должна признаться.Сама модель пришла! Куда деваться!А любят что обычно все модели?Чтоб обогрели их, обули и одели.Так эта, видимо, такая же зараза! —Стоит и пялит на меня два круглых глаза.Ну, я, как водится, зову ее к столу,Дорожка красная под ноги на полу.И так, и эдак я. Она — молчок.Тогда я водочку достала, шашлычок,Мы с ней одну, другую под шашлык —Молчит, как будто вырвали язык.И точно говорят про них — зараза!Сидит и пялит на меня два круглых глаза.Ну, я в глаза ей прямо: «Слышь, модель?У нас с моделями в стране сплошной бордель.У нас писать берется кто горазд,И нас — гораздых — пропадает цельный пласт!Ты рассказала б, как начать и что затем,Иль, может, даже б накидала пару тем».Модель расслабилась уже к тому моменту,И говорит мне, словно импотенту:«Все просто, Вася» (правда, звать меня иначе,И я не поняла, что это значит).«Все просто, Вася, — говорит, — сие — основа:Необходимы для свободы слова(Коль это слово тебе стало интересно),Всего лишь время и всего лишь место,И главное — чтоб рядом ни души,Потом — бери бумагу и пиши».А я, как дура, говорю: «А че писать?»«Пиши о том, о чем хотел сказать».Я помню, выпили за мир еще по разу.Гляжу — модели нет. Я ж говорю — зараза!Потом мой муж пришел, вдвоем глядели,Выходит, не было на деле той модели?..Ну, поискали тут и там еще немножко,На кухню глянули — а там пропали ложки…
Анастасия Остапенко
Проще говоря, есть лирики, которым физика и математика, а также программирование литературных шедевров не подходит — они мыслят иначе. Как? Лирическими фракталами.
Вот во фрактальную многомерную историю мировой лирики мы сейчас и погрузимся.
Лирика как образ мышления автора
Что значит роза? Роза пахнет розой,
Хоть розой назови ее, хоть нет.
Ромео под любым названьем был бы
Тем верхом совершенств, какой он есть.
Уильям Шекспир, трагедия «Ромео и Джульетта» перевод Бориса Пастернака
Лирика — это один из трех родов литературы. Второй — эпика. Есть еще драма.
Роды литературы отличаются по типу отношения автора к его произведению. Аристотель в своей «Поэтике» отличил их так: если рассказать о событии, оставшись собой, выйдет лирика, если представить событие как нечто отдельное от себя, получится эпос, а если представить все через действующих лиц, будет драма. На самом деле понятно, что в современном тексте драматургия обязательна, чтобы читатель не скучал, не менее необходимое эпическое начало показывает панораму жизни, что позволяет читателю представить себя частью истории, а лирический герой автора дает ему возможность высказаться так, как проповедовал Толстой — от души.
