— Пожалуй, ты права, — он снова рассмеялся. — Но мне хотелось выпрыгнуть из окна с тех пор, как я построил этот дом, да вот не находилось подходящего предлога, — он потер руки.
— Дай-ка мне взглянуть, — она взяла его руки, поцарапанные, грязные, в свои. — Тебе больно?
— Пустяки, — он взял ее за руку и зашагал к парадному подъезду. — Пошли в дом.
— Как же мы войдем? Я звонила дважды, но никто не открыл дверь.
— Слуги еще не вернулись, а дворецкий ушел после обеда.
Они поднялись по ступеням.
— Так как же мы войдем?
— Просто, — он повернул ручку, и дверь открылась. — Тут не заперто, — он включил свет в холле.
— Дай я еще раз взгляну на твои руки.
Лорен протянул к ней руки, ладонями вверх. На царапинках появилась кровь.
— Надо их промыть. И продезинфицировать, чтобы не началось нагноение.
— Хорошо, — кивнул он. — В ванной у меня есть перекись водорода.
По лестнице она последовала за ним на второй этаж, в ванную. Открыла воду, взяла кусок мыла. Он подставил руки под струю, а она осторожно смыла грязь. Потом промокнула ладони полотенцем.
— Где у тебя перекись?
Он указал на аптечку. Салли достала пузырек с перекисью водорода.
— Вытяни руки над раковиной.
Она залила царапины пенящейся жидкостью. Он отдернул руки.
— Щиплет.
— Ничего, ты не ребенок. Не убирай руки.
Потом она насухо вытерла его руки полотенцем.
— Ну как, лучше?
Лорен посмотрел на нее.
— Да.
Она почувствовала, как на щеках выступают пятна румянца. Отвела глаза.
— Мне нужно было повидаться с тобой.
— И хорошо. Пойдем-ка выпьем.
Они спустились в библиотеку. Лорен достал из шкафчика бутылку канадского виски.
— Если хочешь, я принесу лед.
Она покачала головой. Лорен разлил виски в два маленьких стаканчика, один протянул Салли.
— За твое здоровье.
Она отпила виски. Горло ожгло, как огнем. Он же одним глотком опорожнил стаканчик и наполнил его вновь.
— Присядь.
Салли опустилась на диван, расправила юбку на коленях. Он пододвинул стул, сел напротив.
— Младший уехал в наш летний коттедж в Онтарио.
Лорен промолчал.
— Я отказалась ехать с ним.
Снова он ничего не сказал.
— Я ухожу от него.
Тут Лорен заговорил, после короткой паузы.
— А как же дети?
— Я возьму их с собой.
— И куда ты поедешь?
Салли уставилась на него.
— Я как-то не думала об этом. Где-нибудь приткнусь.
Лорен опрокинул второй стаканчик, прошел к бару, наполнил его. Повернулся к Салли.
— Жаль, конечно.
— Рано или поздно это должно было произойти.
Лорен направился к ней.
— Наверное, да. Я лишь не хотел, чтобы случилось это из-за меня.
— Я знаю. Но причина в другом. Хотя ваша сегодняшняя ссора и стала последней каплей. С того момента, как он встретился с Джо Уорреном, наши отношения меняются от плохого к худшему.
Лорен покачал головой.
— Джо Уоррен. Куда ни повернись, везде он.
— Младший сказал мне, что Уоррен написал жалобу, будто ты пытался убить его, и шериф собирается арестовать тебя.
— Это мне известно. Но в муниципалитете у меня очень хорошие друзья. Они все уладят.
— Я рада, — чуть улыбнулась Салли. — Но не думай, что на этом все закончится. Джо — настоящий подонок и не забудет обиды. А Младший у него под каблуком.
Лорен посмотрел на нее.
— Вот этого я как раз и не могу понять. Что заставляет Младшего плясать под его дудку?
— А ты не знаешь? — Салли встретилась с ним взглядом.
— Нет.
— Джо Уоррен — дружок Младшего, — буднично пояснила она.
На лице Лорена отразилось недоумение.
— Дружок?
Наивность этого великана, его слепота во всем, что касалось сына, тронули Салли. Голос ее помягчел.
— Я думала, ты знаешь. В Детройте об этом известно всем. С того дня, как они встретились в парной Атлетического клуба.
Боль захлестнула Лорена. Рука задрожала, расплескивая виски. Медленно он опустил стаканчик на стол.
Разом состарился на десяток лет. Закрыл посеревшее лицо руками. Тело его сотрясли рыдания.
Салли встала, шагнула к Лорену, опустилась у стула на колени. Притянула его голову к своему плечу, прижала к себе.
— Извини, — прошептала она. — Извини.
Глава 9
В начале восьмого Мелани Уолкер сошла с троллейбуса в четырех кварталах от дома. После утреннего дождя резко похолодало, и теперь пронизывающий ветер продувал насквозь ее тоненькое пальто. Она подняла воротник, повернула за угол и быстро-быстро Застучала каблучками по тротуару.
— Ты припозднилась, — проворчала мать, когда она вошла в дом. — Мы уже поели. Тебе придется перекусить тем, что осталось.
— Мне все равно, — ответила Мелани. — Я не голодна.
— Мы думали… — продолжила мать.
— Заткнитесь! — рявкнул отец, сидевший в углу кухни перед радиоприемником. — Разве вы не видите, что я слушаю «Амоса и Энди».
Мелани сняла пальто и прошла в комнату. Аккуратно повесила его на вешалку с тыльной стороны двери. Сняла платье и комбинацию, положила их на кровать. Решила, что прогладит их после обеда. Накинула халатик из хлопчатобумажной ткани, подвязалась пояском и вернулась на кухню.
Мать поставила на стол тарелку с ломтиками колбасы, уже подвядшим салатом и помидорами, хлеб и масленку.
Мелани посмотрела на тарелку.
— Опять ливерная?
Мать скорчила гримасу.
— А чего ты ждала? Надо возвращаться домой к обеду.
— Пришлось задержаться на работе. Сегодня меня направили к мистеру Хардеману.
— Ты могла бы и позвонить.
— У меня не было времени. И потом ты знаешь, что мистеру Макманусу не нравится, если его часто беспокоят.
Макманус жил этажом ниже. В подъезде телефон был только у него. Он служил в городской полиции.
— Не так уж часто мы обращаемся к нему.
Отец громко расхохотался. Еще посмеиваясь, встал, подошел к леднику, достал бутылку домашнего пива, привычным движением сбил крышку и поднес горлышко ко рту до того, как из бутылки хлынула пена. Одним глотком отпил полбутылки, похлопал себя по толстому животу.
— Ну и шутники эти ниггеры. Особенно Кингфиш. Он уговорил Амоса купить новый автомобиль, а теперь Амос не может внести первый взнос и просит продавца взять его назад и вернуть ему старую дешевенькую машину , — гон вновь начал смеяться. — Энди попытался все уладить, и в итоге обе машины оказались у продавца, а они остались ни с чем.
Обе женщины даже не улыбнулись. Он недоуменно смотрел на них.
— Это же смешно, — он вновь пустился в объяснения. — Амос купил новый автомобиль и…
— Если ты полагаешь, что ниггеры такие шутники, чего ты так рассвирепел, когда они поселились в нескольких кварталах от нас? — спросила мать.
— Тут другое. Амос и Энди — хорошие ниггеры. Они знают свое место. Они не пытаются поселиться там, где живут белые. Они, как и должно, держатся своих.
Женщины промолчали. Отец посмотрел на Мелани.
Она как раз намазывала масло на кусок хлеба.
— Чего ты так поздно?
— Сегодня я работала у мистера Хардемана, — она взяла ломтик ливерной колбасы.
Ее отец усмехнулся.
— По крайней мере, тебе не придется беспокоиться, что он ухватит тебя за задницу, когда ты будешь проходить мимо его стола.
— Меня послали не к нему, а к его отцу, — Мелани откусила от бутерброда.
— Ты имеешь в виду Номера Один? — удивился отец. — Он вернулся?
Мелани кивнула.
— Твоему ухажеру это не понравится.
Мелани посмотрела на отца.
— Сколько раз я должна повторять, что мистер Уоррен мне не ухажер. То, что я иногда с ним обедаю, ничего не значит.
— Ладно, ладно, — покивал отец. — Пусть будет по-твоему. Но все равно ему это не понравится. Номером Два он вертит, как хочет. Старик из другого теста. Он никому не позволит помыкать собой.
Мелани положила недоеденный бутерброд на тарелку, отодвинула ее.
— Я не голодна, — она посмотрела на мать. — Нальешь мне чашечку кофе?
— Может, сварить тебе яйца? — спросила та.
Она покачала головой.
— Нет, только кофе, — Мелани посмотрела на отца. — Сегодня ты не искал работу?
— А зачем? Все равно свободных мест нет.
— Нам требовались шесть токарей. Пришло чуть ли не восемьсот человек.
— Что ж я, по-твоему, должен стоять в одной очереди с красными, ниггерами и поляками? Не забывай, у Крайслера я был десятником.
— Но сейчас-то ты никто, — напомнила мать. — Ты не работаешь уже три года. Если б не жалованье Мелани, нас бы выкинули на улицу.
— Тебе бы лучше помолчать! — рявкнул отец. Вновь повернулся к Мелани. — Кроме того, разве твой приятель не обещал, что я получу первое же освободившееся место?
Мелани кивнула.
— Но ты ждешь место десятника, — напомнила мать. — Ни одному заводу десятники не требуются. И ждать тебе до скончания веков.
— Сказал же тебе, помолчи! — проревел отец. — Чего ты от меня хочешь? Чтобы я просил милостыню?
— Я хочу, чтобы ты нашел работу, — стояла на своем мать.
