— Я долго не отходил от их постелей, — говорил он. — Поначалу они еще могли говорить, потом впали в непробудный сон, а теперь проваливаются все глубже и глубже в замогильную тьму.
Сначала Арагорн подошел к Фарамиру, затем к Эйовин и под конец к Мерри.
— Даже не знаю, — вымолвил он с тяжелым вздохом, — достаточно ли окажется моего искусства. Жаль, что с нами нет Элронда. Он самый старший из нас, и сил у него куда как больше. Но я сделаю все, что от меня зависит.
— Прежде чем браться за дело, тебе не мешало бы подкрепиться и отдохнуть, — сказал Эйомер, заметивший, что Арагорн выглядит смертельно усталым.
— Нет, нет! — возразил Арагорн. — Помощь нужна немедленно, всем троим, а особенно Фарамиру. Время стремительно утекает.
— Добрая женщина, — подозвал он Йорет, — скажи, есть ли здесь запасы целебных трав?
— А как же, господин, — пустилась в объяснения сиделка, чутьем признав в Арагорне важную особу. — Запасы-то есть, но боюсь, ежели и дальше все так пойдет, нам их не хватит. И пополнить неоткуда. Страх-то кругом какой — все горит, все рушится! Подручных в Палатах, почитай, не осталось — послать некого, да и куда посылать? Все дороги перекрыты. Я уж и не припомню, когда торговцы из Лоссарнаха последний раз приезжали к нам на рынок. Но покуда мы кое-как обходимся, вот сами увидите, ежели…
— Увижу, увижу… — нетерпеливо прервал Арагорн словоохотливую сиделку. — Но это позже, а сейчас я хочу знать, имеется ли у вас ацелас.
— Ацелас? — сиделка подняла брови. — Нет, я и слова-то такого сроду не слыхивала. Разве что травника спросить, ему памятны всякие старые названия.
— А тебе, часом, не памятно название «король-трава»? В народе-то оно больше в ходу.
— А, это! — Йорет пожала плечами. — Что бы вам сразу так, по-простому, не сказать? Нет, почтеннейший, чего не держим, того не держим. Да и с чего бы, в ней ведь нет никакого проку. Бывало, как пойдем мы с сестрицами в лес да на эту травку наткнемся, я всегда говаривала: «Придумают же люди имечко, ни в лад, ни впопад. Травка невзрачная, бесполезная — уж всяко не для королевского сада». Правда, ежели растереть, духовитая и запах бодрит, но только и всего, верно?
— Верно, верно! — остановил поток слов Арагорн. — А теперь, любезнейшая, коли тебе дорог Фарамир, поработай-ка ногами так же шустро, как языком. Сыщи мне в городе пучок-другой этой травки.
— А коли не найдется, — добавил Гэндальф, — так мы с матушкой Йорет наведаемся в Лоссарнах. Прогуляемся по лесу, только без ее сестриц. Светозар ей покажет, что такое настоящая спешка.
Когда Йорет ушла, Арагорн велел другой сиделке согреть воды. Затем он взял Фарамира за руку и коснулся ладонью его лба. Фарамир не шелохнулся. Похоже, он едва дышал.
— Совсем обессилел, — обернулся Арагорн к Гэндальфу. — Но тут дело не в ране. Она излечима. Будь он сражен оружием назгула, как мы боялись, ему бы не пережить нынешнего вечера. Надо полагать, его ранили южане. Кто вытащил стрелу? Она сохранилась?
— Вытащил я, — ответил Имрахил, — и остановил кровотечение. Стрелу не сберег, в бою было не до того. Да и не стрела то была, а, припоминаю сейчас, дротик, какие и верно в ходу больше у южан. Но я думал, что его метнул назгул, иначе с чего бы начался такой жар? Рана-то неглубокая и с виду явно не смертельная. В чем тут, по-твоему, дело?
— Много всякого, все одно к одному сошлось, — покачал головой Арагорн, — усталость, обида на отца, рана, ну а хуже всего — Черная Немочь. Фарамир так крепок телом и духом, что, хоть он и побывал под Тенью еще до того, как отправился в Осгилиат, Мрак овладевал им очень медленно. Он держался, но когда был еще и ранен, силы его оставили. Раньше мне нужно было прийти, раньше!
В это время появился травник.
— Вы изволили спрашивать о король-траве, — обратился он к Арагорну, — сие растение нам известно, хотя так его называет только простонародье. На благородном наречии это ацелас, ну а кто понимает по-валинорски…
— Например, я, — оборвал его Арагорн. — И мне все равно, будешь ты говорить «асеа аранион» или «король-трава», лишь бы у тебя нашлось то, что мне нужно.
— Прошу прощения, — поклонился травник. — Вижу, вы не только воитель, но сведущи также и в древнем знании. Но, увы, этой травы у нас нет. Здесь, в Палатах Исцеления, врачуют самые тяжкие недуги и раны, а ацелас, насколько мне ведомо, не имеет особых лечебных свойств. Разве что освежает воздух да снимает усталость. Осмелюсь предположить, вас просто заинтересовал старинный стишок: иные, вроде матушки Йорет, частенько его твердят, даже не понимая, о чем речь.
Коль во мрак за шагом шаг Хворых увлекает враг, Коль слишком близок смертный час — Примените ацелас: Против силы вражьей — Сила длани княжьей!
Бессмыслица, конечно, но старухи запомнили. Правда, они по сей день готовят настой из ацеласа и дают его от головной боли.
— Тогда, — воскликнул Гэндальф, — во имя короля, найди мне поскорее старуху, у которой меньше познаний, да мудрости побольше. Может, в ее доме сыщется то, чего нет у тебя!
Арагорн опустился на колени у ложа Фарамира и снова положил ладонь ему на чело. Некоторое время он не шевелился, но все присутствующие чувствовали огромное напряжение. Шла борьба, и борьба нешуточная. Лицо Арагорна осунулось и стало землисто-серым. Снова и снова он повторял имя Фарамира, но с каждым разом все тише и слабее, как будто и сам удалялся от них, окликая затерявшегося во Тьме.
Но тут появился запыхавшийся Бергил. Он принес крохотный пучок ацеласа, всего шесть листочков, завернутых в тряпицу.
— Нашел! — с порога закричал мальчуган. — Вот король-трава! Только сухая, сорвана пару недель назад. Может, сгодится, а?
Он бросил взгляд на Фарамира и неожиданно ударился в слезы.
— Сгодится, сгодится, — с улыбкой заверил его Арагорн. — Успокойся, теперь самое худшее позади.
Он взял два листочка, подышал на них и растер между ладонями. Комната тут же заполнилась таким свежим ароматом, словно сам воздух проснулся и затрепетал, искрясь от радости. Потом Арагорн бросил листья в поднесенную ему чашу с кипящей водой, и сердца всех, кто находился рядом, возрадовались. Повеяло весной, каждому вспомнилось солнечное росистое утро в краю его молодости. Арагорн выпрямился, словно обретя новые силы, а когда поднес чашу к лицу Фарамира, в глазах его светилась улыбка.
— Это ж надо! — шепнула Йорет стоявшей близ нее женщине. — Кто бы мог подумать? Травка-то какова, я ее недооценила! Мне вспомнились розы Имлот-Мелуи в пору моего девичества. Видать, этот воин — настоящий целитель; истинный король, и тот не сыскал бы лучшего снадобья.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
