– То есть, сдались, – констатировал Федор, почесав бороду, отросшую за это время до неприличных размеров, – на милость победителя.
Борода была такой длинной, что Федор, наверное, со стороны был похож на какого-то перса, и это его сейчас обеспокоило даже больше, чем судьба Мессении и Элиды.
– Именно, – подтвердил его собеседник, – на милость победителя. О чем я тотчас сообщил Ганнибалу.
Переместив руку, Федор осторожно погладил свою голову, в которой все еще били колокола.
– А что на это сказал Филипп? – вспомнил он о возможных противоречиях с союзниками.
– Скрипнул зубами и стерпел – отмахнулся Атарбал, – я же предупреждал тебя, что все так и будет. У него сейчас другая проблема, Филипп рвется к Афинам, чтобы они тоже не достались нам.
– А они нам еще не достались? – впервые после пробуждения улыбнулся Чайка, сделав вид, что забыл все, о чем ему только что говорили.
– Да ты еще болен, мой друг, – подыграл ему мудрый полководец. – Нет, Фивы еще отбиваются от македонцев. Афины же с ужасом ожидают скорого прибытия скифов, движущихся уже по Фракии и нашего вступления в борьбу, поскольку флот Ганнибала уже маячит вблизи берегов Аттики. Но, солдаты еще только пробиваются сквозь Мегары. На пути в Афины это последний эллинский полис, не пожелавший добровольно войти в состав наших новых владений в Греции. И эта ситуация нас задержит ненадолго.
Чайка тряхнул головой, чтобы ускорить движение вялых мыслей, которые пока отказывались перемещаться быстрее.
– После недавнего сообщения о захвате Пелопоннеса, я знаю, что нашлись-таки эллины, согласившиеся добровольно отказаться от своей хваленой свободы, – проговорил он, осторожно вставая на ноги и делая несколько нетвердых шагов по шатру, чтобы вернуть себе ощущение полноты жизни, – но ведь Афины не сдадутся. Я уверен.
– Ну и что из того? – усмехнулся мудрый Атарбал, и хитро прищурился, словно все уже рассказанное Федору было лишь присказкой, – дело не в том, сдадутся они или нет. Судьба Афин уже предрешена, им все равно конец. И не так уж важно кто именно захватит Аттику и ее владения, мы или македонцы. Хотя Ганнибал и хотел бы видеть ее нашей. Но, не потому что он мстит грекам, за все, что они сделали против финикийцев и Карфагена, а по другой причине.
Атарбал помолчал, дождавшись пока нагулявшийся Федор вернется в свою пастель и присядет на ее край с усталым видом, и наклонился вперед, словно боялся быть подслушанным.
– Просто с территории Аттики гораздо ближе до берегов Азии и, собственно Геллеспонта. Нам больше нужны афинские порты, чем земли. Хотя и пеший путь для переброски армий на восток тоже нельзя оставлять без внимания.
– На восток? – не поверил своим ушам Федор и так разволновался, что снова захотел встать, но накатившаяся усталость не дала ему этого сделать, – в Азию?
– Мы идем освобождать нашу родину Чайка, – медленно и отчетливо произнес Атарбал, – нашу древнюю родину, что дала жизнь Карфагену. Финикию.
Чайка ничего не сказал. Но, где-то в глубине сознания у него вдруг сложились все части головоломки, которую показывал ему по частям Ганнибал с самого начала похода в Грецию. Теперь все разом встало на свои места. Не Греция ему нужна была, хотя пройти мимо тоже было нельзя, а далекая Финикия.
«Так вот что задумал новый тиран, – усмехнулся Чайка, – но ведь за проливом уже не Персия. Там начинаются земли диадохов. Так что, война с греками продолжиться, ведь именно они сейчас и владеют финикийским побережьем, которое задумал освободить Ганнибал. Что же, достойная цель. Масштабная. Чтобы добраться до Финикии посуху, сначала надо пройти всю Азию, если только не морем десант высаживать. Но, в этом вопросе одним морем не обойдешься. Сначала надо устранить угрозу с суши. И египтян не зря приплели, Египтом ведь сейчас тоже греки правят. Птолемеи. В общем, придется отобрать у греков все то, что когда-то завоевал Александр Македонский».
– Это что же мне в Индию потом идти? – спросил вслух Федор, закончив свои размышления, и решив поддразнить Атарбала, так долго скрывавшего от него правду, – или все же с Афин начать?
– Не торопись, с Афинами мы разберемся без тебя, – охладил его пыл мудрый военачальник, – твоя задача полностью выздороветь перед походом в Азию.
– Да я почти здоров, – бодро заявил Чайка, вновь попытавшись встать, но его остановили взглядом.
– Там нас ждет армия Антиоха Третьего и предстоит еще много битв, – пояснил Атарбал. – Есть сведения, что он под шумок даже хочет вторгнуться в Грецию и собирает войска у Геллеспонта. Но, наши друзья скифы очень скоро будут там. Иллур получил от Ганибалла личную просьбу, достигнув берегов у пролива, приостановить там свое движение в глубину Греции и занять побережье, заблокировав армию Антиоха. Земли там македонские, но у Филиппа сейчас нет крупных сил на этом направлении. Так что Филипп только рад будет, если скифы это сделают за него, не приближаясь к Афинам. Да и нервы Филиппу до похода к Афинам можно немного пощекотать, – с одной стороны мы, с другой скифы. Мы, конечно, друзья, но…его это немного озадачит.
– Да уж, – согласился Федор, вспомнив гордого и вспыльчивого Филиппа, – озадачит.
Когда Атарбал ушел, рассказав Федору все, что был должен, Чайка рухнул на пастель и проспал еще целый день. Последнее, что он запомнил перед сном, это фигура карфагенского военачальника, которая обернулась и, подняв руку, провозгласила:
– Тебя ждет корабль, который доставит тебя в нужное место, когда очнешься окончательно.
Наследующее утро, – хотя Федор не был слишком уверен в том, сколько времени пробыл в забытьи, – когда солнце едва показалось над горизонтом, он вновь открыл глаза, почувствовав прилив сил. И попытался встать. Получилось, но с трудом. Решив, что пора приходить в норму, Федор сам оделся в исподнее и натянул тунику, оставив доспехи без внимания. Позвал ординарца, тотчас явившегося по первому зову. Затем, вместе с ним, слегка прихрамывая на ослабевших за это время ногах, вышел из шатра. Солнечный свет больно резанул глаза, Федор закрыл их и некоторое время стоял на месте, привыкая и не делая лишних движений. Голова все еще болела, слабость была большой. Изо всех сил, он старался не гладить свой израненный бок, прикрытый плотной повязкой.
Осторожно открыв глаза, Чайка обвел взглядом берег, рассмотрев внимательно панораму. Его шатер стоял на невысоком прибрежном холме, буквально в сотне метров от плоского каменистого побережья. Чуть левее виднелись выстроенные пирсы, к которым было пришвартовано множество грузовых судов. Вокруг них сновало большое количество разношерстного народа. Вдалеке виднелось несколько военных кораблей. А еще дальше возвышалась стена какого-то города.
«Наверное, это и есть Прасии, – подумал Федор, с каким-то недоверием разглядывая будничную картину разгрузки судов в еще недавно лакедемонском порту, – значит, Спарта действительно наша».
Часть берега вокруг шатра была огорожена частоколом с башнями и походила на военный лагерь, только не слишком большой. Бараков было в обрез, загонов для слонов вообще не видно. Здесь могла поместиться от силы одна хилиархия. Из войск на глаза попадались преимущественно морпехи в синих панцирях. «Для обороны Прасий маловато, для временного накопления войск тоже, – подумал Чайка, невольно усмехнувшись, – они его что, построили для моей охраны что ли?».
В этот момент, увидев бледного и заросшего бородой Федора, к нему направился военачальник в блестящем медном шлеме и синем панцире морпеха. За ним устремилось еще человек пять солдат.
– Рад видеть вас на ногах, – приветствовал его морпех, – я Агид, командир морских пехотинцев с вашего корабля. Оставлен Атарбалом дожидаться вашего выздоровления, и буду сопровождать вас в этом плавании.
– Где Атарбал? – пробормотал Федор.
– Уже три дня как уплыл, – ответил начальник морпехов, не уловив удивления во взгляде Чайки.
«Значит, я проспал еще три дня, – едва сдержавшись, чтобы не сказать вслух, подумал Федор, – крепко меня приложил этот чертов спартанец».
– Кто здесь остался из моей армии? – Чайка попытался взять себя в руки и получить нужную информацию.
– Почти никого, – ответил морпех, – Кумаха с пехотинцами и Бейду с обозом Атарбал отправил с наступающей армией вперед. Слоны вместе с погонщиками уплыли на кораблях, но я не знаю куда именно. Здесь остался только скифский военачальник и его люди, не пожелавшие отправиться с армией дальше, пока вы не придете в себя. Атарбал на это согласился. А мы все лишь недавно прибыли из Италии и еще не принимали участия в войне.
«Интересно, жив ли Летис? – как-то отстранено подумал Федор, – ведь это он меня спас. Но, даже если и жив, то наверняка уже где-нибудь вблизи Афин бьется».
– Еще успеете повоевать, – успокоил командира морпехов Федор, слегка покачнувшись и невольно схватившись за руку ординарца, но потом резко ее отпустив. Трудно было признаваться в собственной слабости.
