все-таки, – я потянулась, чтобы подцепить оливку, – мне кажется, что вы с Алешей просто созданы друг для друга.
Римма Викторовна засмеялась, подливая мне брюта.
– Детонька, – проговорила она ласково, – не путай туризм с эмиграцией. Химия между нами – такая же условность, как и все остальное в театре. Мы отлично взаимодействуем на сцене, но в жизни выносим друг друга в очень маленьких порциях. Два эгоцентрика вместе? Я тебя умоляю. Нам обоим нужен рядом человек, который бы нами восхищался.
– Но ведь и мне, – пролепетала я, – нужен рядом человек, который мной восхищался бы.
– Плохая новость в том, что твой муж на такое вряд ли способен.
Я вздохнула, разглядывая репродукцию Малевича за ее головой. Богическая Римма жила в небольшой, но шикарно обставленной студии, где почти не было стен. Посреди помещения стояла круглая кровать под покрывалом из белого меха. Изогнутые кушетки, условная кухня, где явно редко готовили, много зеркал.
С тех пор как я вернулась к Алеше, прошла неделя, и это были хорошие дни. Мой муж вел себя подобно пылко влюбленному рыцарю, заваливал меня цветами, поцелуями и комплиментами. Первым делом он, конечно, обзвонил всех своих бывших, хвастливо оповестив их, что Мирослава опять с ним. Кажется, я была для него чем-то вроде символа успешного мужчины.
– Между нами говоря, – с улыбкой сказала Римма Викторовна, – мы поспорили между собой. Лиза и Саша ставили на то, что ты бросила Алешу насовсем. Я же была уверена, что ты к нему вернешься. Глупая детонька, в тебе самой слишком много света, чтобы долго оставаться в тени.
– Поэтому мы решили, что я буду приходящей женой. Женой выходного дня, – пояснила я со вздохом. Это была вторая бутылка шампанского, и мысли начинали немного путаться. – У меня же рассада, розы, клиенты. В Алешиной квартире мне тесно, а ему неуютно в моем доме. Во-первых, эта развалюшка напоминает ему дачу, где сгорели родители. Во-вторых, ему неудобно и далеко добираться до центра.
– Никто из вас не готов менять что-то в своей жизни, – хмыкнула она. – Возможно, это мудро. А возможно – бессмысленно.
– Жертвы во имя любви? Не в этот раз. – Пожав плечами, я посмотрела на время. – Десять вечера, Римма Викторовна. Пора, пожалуй, мне и честь знать.
– Уже? – удивилась она. – Куда тебе спешить, завтра воскресенье.
– Что такое воскресенье? День, когда надо сделать уборку в Алешиной квартире, купить продукты и приготовить еду на неделю вперед.
– Бесишь. – Она поморщилась. – Стоит ли удивляться, что Алеша так и норовит сесть тебе на шею, если ты его балуешь.
– Вы не думали, что у меня корыстные мотивы? Так я покупаю себе свободу на время с понедельника до пятницы.
Она хмыкнула и встрепенулась, когда мелодично прозвучал сигнал домофона.
– Антоша приехал, – воскликнула Римма Викторовна, поднимаясь. – Очень удачно, он отвезет тебя домой. Сэкономишь на такси, детка.
– Как – Антоша? – переполошилась я. – Зачем? Почему так поздно?
– Потому что он попросил у меня парик для Арины – у нее какая-то школьная постановка.
– Но почему Антон должен приезжать за париком? Почему не Лиза?
– Потому что девочка пока живет у него, ее мать в командировке. Лиза наконец-то устроилась на работу с хорошей зарплатой, но график там напряженный.
Они действительно так тесно общаются между собой – богиня, тихоня и интеллектуалка? Меня тоже однажды включат в этот чатик – после того, как я стану бывшей женой Алеши?
Угрюмо уставившись в окно, я услышала, как Римма Викторовна поздоровалась с Антоном, сказала: «Вот, держи», а потом: «Кстати, не закинешь нашу детку домой? Мы немного выпили».
– Нашу детку? – повторил Антон с недоумением.
Я набрала воздуха в грудь, надела самую широкую, самую беззаботную улыбку из всех, которые у меня были, и порывисто вскочила на ноги.
– Ваша детка, – представилась в пируэте. – Добрый вечер, Антоша.
Он стоял в дверях, не разуваясь и не раздеваясь, подпирал плечом косяк.
И, что интересно, не пошевелился, увидев меня. Не изменился лицом. Но в то же время как-то неуловимо перетек из расслабленности в напряжение. Зазвенел будто струной. Вытянулся стрелой.
– Привет, – проговорил он ровно. – Ты готова ехать, или надо подождать? Не хочется оставлять Арину надолго одну.
– Я могу вызвать такси, – заметила независимая я, но Римма Викторовна уже достала из шкафа мою куртку.
– Не говори глупостей, – велела она. – Жду тебя в следующую пятницу на нашей премьере.
– Приду с огромным букетом, – пообещала я, выдергивая у нее из рук куртку, чтобы не дать Антону возможности помочь мне одеться.
Ужасно неловко было видеть его снова – после того странного поцелуя и после того, как я вернулась к мужу.
Обулась наспех, не завязав толком шнурки.
– Я готова!
Антон церемонно расцеловался с Риммой Викторовной, я обнялась с ней на прощание, и мы вышли в подъезд.
– Я не настолько спешу, – сообщил он, как только за нами закрылась дверь.
– А?
– Споткнешься же.
В следующее мгновение я влюбилась в него третий раз.
Представляете?
Ах, права, права Римма Викторовна: глупая детонька.
Антон присел передо мной на корточки и принялся аккуратно шнуровать мои ботинки.
Сердце колотилось в горле: тук-тук-тук.
Шампанское разлилось в голове морем.
«Он просто чувствует себя виноватым, – строго сказала себе, – поцеловал женщину, а потом не брал трубку. Паразит и есть».
Ничего не помогало, никакие аргументы!
Я хотела Антона так сильно, что губы сохли.
В машине он спросил традиционно:
– Куда?
– К Алеше, – буркнула я, стараясь не сорваться в истерику.
Если бы он ответил на звонки, я бы не ехала сейчас не к тому мужчине не в тот дом.
Если бы он оставил мне хоть какой-нибудь шанс!
Антон молча тронулся, не спрашивая больше ни о чем.
Откинувшись на спинку сиденья, я смотрела прямо перед собой.
В этом огромном автомобиле не оставалось воздуха.
Сделать бы вдох поглубже. Укрыться бы сугробами, чтобы выстудить пылающую кожу.
Тишина казалась такой невыносимой, что хотелось закричать во весь голос, разбить ее на осколки.
Но эти осколки лишь изранят нас в кровь.
Ехать было недалеко и недолго, пустая дорога ложилась под колеса. Ни пробок, ни светофоров. Но каким же бесконечным ощущался сейчас город.
– Знаешь… – Я заговорила, лишь когда автомобиль плавно остановился у подъезда. Собственный голос звучал чужим. – Я тут перечитывала одну книгу, называется «Шоколад на крутом кипятке». Ее написала мексиканская писательница Лаура Эскивель. Главной героине, девушке по имени Тита, запрещено выходить замуж – потому что младшая дочь должна остаться дома, чтобы ухаживать за матерью в старости. Но влюбленный в нее юноша, Педро, все-таки сватается к Тите, получает отказ и женится
