Форма входа
Читем онлайн Алые росы - Владислав Ляхницкий
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
— Кто дал им право за нас решать?
— Не хотим передела.
— Вздуть бубну рыжему Кешке.
Силы Гаврилыча не было на площади, но кричавшие слишком часто поглядывали на окна его высокого дома, очень похожего на дом Кузьмы Ивановича в Рогачево.
— Долой Кешку Рыжего.
Два дня шумел сход.
— Товарищи, только часть переделите, — надрывался Вавила, комкая в кулаке солдатскую фуражку. — У ло-шадных, у зажиточных земля у самой поскотины, а у солдаток у некоторых верст за десять.
— До-лой!
— С конторой Ваницкого и того яснее.
— До-лой!
— Ставлю на голосование, — кричал Иннокентий с трибуны.
Вот диво, на сходе не более пятисот человек, а голосов сосчитано более восьмисот.
— Долой сам Совет!
Взмокший Вавила, такой, как если б на нем воз везли, разыскал в толпе Ксюшу.
— Тебе поручали девок на сход созвать, молодух и парней. Теперь все голос имеют. И голоса молодежи нам очень нужны. Беги по знакомым, зови.
— Я побегу. А вы тут следите. Федулка хромой на том конце руку поднимал, потом ко мне шмыгнул и опять руку поднял, а посля к церковной ограде подался.
— Врешь ты все, — истошно кричал закадычный друг Федулки. — Он как стоял тут, возле меня, так и сейчас… только что вот стоял.
У церковной ограды появилась монашка — та самая, что причитала в Буграх.
— Антихрист пришел в Камышовку, — завопила она. — Вон он, вон он, — показывала она то на Вавилу, то на Егора и Иннокентия. — Блудница с бесами свадьбу справляет, — показала монашка на Ксюшу. — Блудница чертенка родит…
— Замолчи, — прикрикнул на нее Иннокентий.
За монашку вступился сам Сила Гаврилыч. Дескать, теперь не царское время. Свобода. Глотку никому нельзя затыкать.
Ксюша ходила по избам и уговаривала женщин и девок идти на сход.
— Срамота-то какая — на сход! Это девке? Да от нее женихи отвернутся.
— А может, валом повалят.
— А тебя пошто монашка блудницей зовет?
Так встречали не часто. Чаще, поговорив, посоромясь ради приличия, несколько раз отнекавшись, поправляли платок и бежали на сход.
— Верно, девонька, жисть така наступат, как бы не проморгать ее.
— Иннокентий, надо иначе устроить голосование. Ксюша видела, как некоторые по нескольку раз голосуют.
— Та-ак, — протянул Иннокентий и, выбрав момент, когда сход немного притих, выкрикнул сипловато — за двое суток голос осип. — Эй, кто за решение Совета о переделе земли, об оплате конторе Ваницкого, отходи к потребиловке, кто против — к церкви. И чтоб, как считать начнем, не бегали через площадь.
— Не гоже так. Никогда так раньше голос не подавали, — возмущался Сила Гаврилыч.
— Командовать стал. Не царское время… Долой… — надрывался Федулка.
Но народ уже шел: кто к потребительской лавке — те, что за новую жизнь, за Совет, кто к церковной ограде — те, что поддерживали Силу Гаврилыча. Вавила и Иннокентий напряженно следили за этим движением. Вон фронтовик, товарищ Иннокентия, направился к потребиловке, за ним Ксюша в окружении притихших, смущенных девок, что впервые пришли на сход, впервые стали ровней мужикам. За ними густой толпой камышовцы.
Толпа у потребительской лавки. Три-четыре десятка человек у церковной ограды.
— Ур-ра-а… наша взяла… — кричали фронтовики. Словно вихрь пронесся над площадью и взметнул вверх фуражки, шапчонки, — Ур-ра-а-а… Правду надолго не затаишь.
7.
ИЗ БАЯНКУЛЯ ВАНИЦКОМУ.
Рабочие тайно выбрали комитет двтч требуют сокращения рабочего дня подземных работах до девяти часов зпт в мокрые забои фонарей с закрытым огнем тчк.
ИЗ ПРИТАЕЖНОГО ВАНИЦКОМУ Рабочий комитет Богомдарованного требует кормящим матерям полчаса кормления ребенка тчк Послали Питер письмо требуя окончить войну.
ИЗ КАМЫШОВКИ ВАНИЦКОМУ
Подстрекаемые большевиками крестьяне требуют повышения закупочных цен сельхозпродуктов уровня рыночных тчк Бойкотируют магазин тчк Последние дни закупки торговля полностью прекратилась тчк Сходах читают статьи рабочих газет особенно Ленина зпт требуют прекращения войны зпт отставки министров капиталистов тчк Соседних селах спокойней тчк
Прочтя телеграммы, Ваницкий медленно встал из-за стола, закурил и прошелся по кабинету. Несколько дней его не было в городе, и содержание поданных телеграмм ошеломило его. Грюн права, налицо новый революционный вал и при этом вышедший из-под контроля. Позвонил по телефону.
— Барышня, мне председателя губкома эсеров. Викентии Александрович? Здравствуйте. У меня к нам срочный разговор, не сочтите за труд заехать ко мне часика в три. Что, у вас бюро? Нет, я занят, и на бюро не буду. Постарайтесь приехать сразу же после бюро. Итак, не прощаюсь.
8.
Раннее утро. Выгнав в стадо коров, камышовцы стремились в поле, Бабы и мужики, парни и девки, ребятишки тонкими струйками вытекали из переулков, сливались в ручьи, текли по трактовой дороге к поскотине.
— Слыхать, и покосы будут переделять, — шамкал дед Явор.
— Покосы на той неделе, дедушка. Сегодня лишь пашню.
— И то слава богу. Ишшо до японской войны буйные головы на передел подбивали. Да вот как получалось: кто покричит на сходе, того ден через пять в волость, на лавку, скинут портки да полсотни горячих ка-ак всыпят. А нынче, смотри, весь народ.
— Поповские земли в первую очередь станут делить.
— Поповские? Диво!
У самой поскотины, на косогоре, где чернозем по колено, где ветры наносят зимой сугробы и в самые бесснежные зимы озимые прикрыты снегом, так что весной косогор, как пасхальная горка на тарелке, весь в зелени-всходах, только яичек крашеных не хватает, тут сто десятин, отделенных попу по закону, да десятин полета благо приобретенных.
Черной птицей стоит у межи растерянный поп, раскинув руки. Ветер полощет широкие рукава подрясника, и кажутся они крыльями, сам поп — черной птицей, готовой взлететь над толпой, а крест в его руке — единственным когтем из стали.
— Братья и сестры мои, дочери и сыны! Прихожане! На церковное покушаетесь! Божье воруете. Отца своего духовного без хлеба мните оставить. И память у вас коротка, позабыли, как закон за отца Константина заступился. Недавно совсем. Дети мои…
И действует мольба попа. Начинает колебаться народ. Часто бывает: к делу уже приступили да пустил слезу человек, и забыто решение. Может, и тут повернулись бы все обратно, да Иннокентий вышел вперед:
— Эх, батюшка, батюшка, у тебя, у отца духовного, полтораста десятин, да у самых ворот, а у твоих дочерей десятина за десять верст. А у которых и ее нет. А ну, сторонись. Товарищи, правильно я говорю?
— Правильно.
— Про-о-кляну, — не унимается поп, — анафеме предам. Церковь закрою…
— А ну… — Иннокентий плюет в шершавую мозолистую ладонь и сжимает кулак. — Сторонись. Мир приговорил — и никого твой закон не поделат. — Взяв маховую сажень — две жерди, расставленные, как журавлиные ноги, расстояние между концами равно сажени, — Иннокентий идет по меже, меря сажени, а сзади — притихший народ, — Пять, шесть, — считает Иннокентий, — двадцать шесть., шестьдесят. Стоп1 Где тут солдатка Дарья Спенушина?
— Тут я.
— Робя, помоги ей столб тут поставить. И запомни, Дарья, это твоя теперь земля. Урожай снимет поп, раз уж он тут посеял, а с осени ты засевай, С лошадью как?
— Да заступом перекопаю.
— Бога побойтесь, если пренебрегаете людскими законами. Я так не оставлю. Я — в суд! — кричал поп, идя вместе с народом по узкой борозде.
9.
— Здравствуйте, садитесь, пожалуйста. — Ваницкий указал на жесткое кресло, стоявшее рядом с рабочим столом. — Я ждал вас вчера.
— Заседание комитета затянулось до ночи.
— Возможно… Но есть телефон и можно было предупредить. Впрочем, не будем заниматься выяснением отношений. Викентий Александрович, мне бы очень хотелось услышать от вас краткую информацию о политическом положении в нашей губернии.
— Именно о об этом я докладывал вчера на бюро.
— Это что? Упрек?
— Наоборот, Аркадий Илларионович, я, как председатель губернского комитета, даже почитаю за обязанность изложить члену комитета краткое содержание доклада и прений. Дело развития демократии вообще и влияние нашей партии в частности проходит чрезвычайно успешно. Конъюнктура на селе благоприятна весьма, и, по данным наших функционеров, за нами идет, от восьмидесяти до девяноста процентов крестьян. Местами больше. Но нам достаточно этих цифр. Осторожность никогда не мешает.
— Так везде?
— Мне кажется, да. Во всяком случае, ни один наш функционер, ни один уездный комитет не сообщают иначе. Конечно, везде есть оппозиционное меньшинство.
— Грош цена вашим функционерам и уездным комитетам. Вот прочтите. Телеграмма из Баянкуля. Организован нелегальный рабочий комитет. В телеграммах из Камышовки и Богомдарованного обратите внимание на чрезвычайно опасные политические требования.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Алые росы - Владислав Ляхницкий бесплатно.
Похожие на Алые росы - Владислав Ляхницкий книги